Андрей Ливадный - Туманность Ориона
Возвращение отняло много времени и вконец измотало его.
Цена избавления от мерцающей оболочки в какой-то момент действительно показалась слишком уж высокой — его состояние не улучшилось, а вот проблем стало во сто крат больше. Он не знал состава воздуха, которым теперь дышал, не мог определить, присутствуют ли в нем какие-либо микроорганизмы, — все оборудование, включая микроанализаторы, осталось на изувеченном лазерным лучом «Гепарде».
Отыскав скафандр, он потратил еще немало времени, чтобы разобраться в его строении, — модель ни по внешнему виду, ни по внутреннему устройству не имела ничего общего с современными образцами.
Он не мог с точностью определить, сколько времени провел в скафандровом отсеке. Состояние Вадима продолжало ухудшаться, сознание несколько раз уплывало, превращая реальность в обрывочный, кошмарный сон.
* * *…Он очнулся в коридоре, где-то на полпути между двумя палубными переборками.
Открыв глаза, Вадим понял, что сидит, прислонясь спиной к стене. Он пошевелился, ощутив плотно облегающий тело скафандр, который все же умудрился натянуть, несмотря на провалы в сознании.
Опираясь рукой о стену, он встал.
Сзади, словно хвост, волочился кабель подзарядки — Вадим вдруг вспомнил, как выдергивал его из специального разъема в той нише, где висела одетая на нем гермоэкипировка.
Внутренняя система жизнеобеспечения скафандра функционировала — это он понял по трепетным искрам индикаторов, расположенных на ободе забрала гермошлема. Смотав кабель подзарядки, он уложил его в специальный клапан, чувствуя, что ему стало намного лучше. Изнуряющая слабость отступила, система терморегуляции скафандра отдавала телу блаженное тепло, движения вновь обрели прежнюю координацию.
Вадим не мог вспомнить, потерял ли он сознание уже в коридоре, или же его беспамятство наступило раньше и было вызвано тем полуобморочным состоянием, когда изнуренный непонятной хворью организм насильно пытался отключить его волю, чтобы иметь возможность побороть странный недуг.
Впрочем, имело ли это значение?
Он чувствовал себя слабым, но вполне здоровым, ему удалось-таки избавиться от плазмоида, тело облегал исправный скафандр…
Оставалось понять, каким образом он попал на борт «Альфы», что за бионический механизм преследовал его, и главное, что казалось Вадиму решающе важным: куда делись люди с борта колониального транспорта?
Он справедливо рассудил, что ответ на последний вопрос даст и все остальные разгадки. Вадим не забыл того странного «БЕГИ» на экране монитора и понимал, кто-то наблюдает за ним, участвует в его злоключениях, начиная с того момента, как лазерный луч полоснул по броне «Гепарда».
Одна и та же сила была, по мнению Полуэктова, ответственна как за перенос его тела из рубки штурмовика на «Альфу», так и за противоестественное пробуждение под расколотым колпаком древней криогенной ванны. Вероятнее всего, она же пыталась дать знать о себе через экран монитора, и плазмоид наверняка не из личного альтруизма бросился спасать его в момент декомпрессии, напрочь сломав все устоявшиеся представления о типичном поведении и агрессивной сущности Предтеч.
Недолго думая, Вадим вновь повернул в сторону капитанской каюты.
Подготавливая операцию, они с Покровским здраво рассудили, что, покидая «Альфу», ее капитан должен был оставить весточку тем, кто найдет корабль, и обозначили два наиболее вероятных места, где он мог поместить сообщение.
В первую очередь ими рассматривался главный пост управления кораблем, а во вторую — личный компьютерный терминал в каюте капитана Глатышева.
И то, и другое казалось на Земле одинаково вероятным.
* * *В капитанской каюте Вадима ожидало новое потрясение.
Компьютерный терминал, в разъем которого ему удалось сплавить плазмоида, работал.
Он осмотрелся.
Ничего не изменилось в обстановке отсека, спертый воздух оставался недвижим, пыль лежала густым, махровым слоем, храня следы только его ног.
«Значит, все-таки плазмоид…» — решил про себя Вадим, садясь в кресло.
Энергетическая природа странного существа не вызывала у него сомнений, но думать о том, что его недавний спаситель заключен сейчас в отрезке кабеля протяженностью не более двух метров, понемногу отдавая терминалу компьютера порции самого себя, было как-то жутковато.
Непонятно, преследовал ли плазмоид какую-то конкретную цель, реанимируя терминал специально для него, или же это был стихийный процесс? Может быть, ему просто некуда деваться из кабеля, и терминал потребляет его в меру своей энергетической прожорливости?
«Ну, да… сейчас подставлю руку, и дам ему взобраться назад… нет уж».
Вадим быстро пресек попытки какой-то части своего сознания посочувствовать плазмоиду. Он хорошо представлял, что ток в цепи должен течь, а не стоять подобно воде в запруде, и будь процесс стихийным, неконтролируемым, то последствия оказались бы фатальными прежде всего для бортовой машины. Все окончилось бы разрядом высокой энергии, которого не случилось, — значит, плазмоид сам каким-то способом удерживался в отрезке кабеля, питая терминал.
Сейчас посмотрим, чем ты тут дышишь…
В период короткой подготовки к операции Покровский вбил в голову Вадима достаточный объем информации об «Альфе». То, что конструкция древнего скафандра заставила капитана поломать голову, выглядело сейчас явным упущением. В спешке основной упор делали на вышедший из употребления компьютерный язык, таблицы кодов и расшифровку значения текстоглифов.
Вадим посмотрел на две раскладки клавиатур, постепенно узнавая значки-символы. Через некоторое время, когда взгляд немного освоился с терминалом, он понял, что отсюда при желании можно перехватить некоторые функции, управляющие системами корабля.
Сейчас компьютерный комплекс был активирован, но на его панелях горели лишь индикаторы питания. Монитор не светился, на нем отсутствовало вообще какое-либо изображение.
Вадим еще долго, пытливо всматривался в черные значки текстоглифов, прежде чем коснулся одного из них.
Ничего фантастического, сногсшибательного не произошло.
Монитор осветился ровным, чуть голубоватым сиянием; секунду спустя на нем возникли очертания сервисной оболочки системы.
Присмотревшись, Полуэктов понял, что машина мертва.
Из нее была удалена вся информация, оставалось лишь несколько текстовых файлов, помеченных разными датами.
«Если машину вычистил сам Глатышев, значит, эти файлы — его завещание или отчет о событиях, оставленный в таком виде, чтобы быть более заметным».
Логика не подвела.
Открыв первый файл, Вадим понял, что перед ним записки капитана «Альфы», датированные по дням катастрофы.
Не уповая на бесконечный ресурс плазмоида, он осмотрел терминал в поисках печатающего устройства, но индикаторы всей периферии были мертвы. Ни один сигнал не горел, и прикосновение к кнопкам не вело к активации.
У него теперь оставался один выход — быстро читать с экрана, стараясь запомнить содержание.
Глава 5
Вадим хорошо знал историю исчезновения «Альфы». Спустя века материалы по спонтанному переходу колониального транспорта в пространство гиперсферы были давно рассекречены.
И тем не менее его охватил озноб, когда взгляд коснулся первых строк возникшего на экране текста.
Будто сработала фантастическая машина времени, перенося его сознание на тысячу лет назад…
Эти люди не могли знать, куда попали и что ждет их впереди.
Текст начинался скупо, официально, с даты:
12 ноября 2207 года. 14:28 по данным бортового хроно.
Трудно писать… Никогда до этого не вел дневников, как никогда не верил в бога, но, видно, приходит час и становится ясно, что все постулаты материализма исчерпаны.
Все, чем мы жили, во что верили, на чем стояли, — исчезло.
Нет больше физики трехмерного космоса, ни один прибор внешнего контроля не работает.
Если видеодатчики наружного наблюдения не лгут, то нас окружает всеобъемлющая чернота, абсолютный мрак, в котором нет ни проблеска света.
Звезды, галактики, Вселенная, все исчезло, сгинуло, и мы…
Мы потеряны в этом НИЧТО.
С момента включения силовых установок «Альфы» прошло шесть часов. Шесть часов, проведенных в смятении, в безуспешных попытках понять, где мы? Все бортовые системы работают нормально, внутри корабля ничто не пострадало. Пострадала, исчезла сама Вселенная, и осознание этого низводит разум до состояния полной прострации, абсурда.
Сейчас ухожу проводить первое после рокового включения двигателей совещание офицеров.
12 ноября 2207 года. 19:07.
