Владимир Андрейченко - Умереть вчера (СИ)
— Буду краток и немногословен. С этого момента в баре больших изменений, кроме личности хозяина и кладовщика, не предвидится. Вашим хозяином, скорее всего, отныне является Степаныч. Надеюсь, его личность известна всем присутствующим. Лично я считаю, что более подходящей кандидатуры на этот пост найти просто невозможно. Кладовщика он назначит по своему усмотрению, если решит, что я поступил неправильно. Лично я не буду против. А пока… — Макс обвел взглядом присутствующих в зале и продолжил, — я назначаю кладовщиком Тукана. Он же, до появления Степаныча, исполняет роль ИО хозяина, — по залу прошёл одобрительный ропот, а Рекс продолжил. — За стойкой, вместо него, будет находиться Масленица. Он поработал с Туканом в помощниках довольно долго, надеюсь, справится и без него. А в помощники подберёт себе паренька из молодёжи, среди них тоже есть смышлёные. Все остальные работают по своему обычному графику, за исключением Дольки. Ввожу новую должность. Гостиничный коридор до сих пор был не в самом лучшем виде. Поэтому ты, взяв себе в помощницы пару девушек, а со временем может и больше, назначаешься администратором жилого блока. Привести всё в коридоре и комнатах в идеальный порядок. Следить за еженедельной сменой постельного белья и уборкой помещений. Гостиница должна быть гостиницей. На первых порах бригада охраны, под командой Скалолаза, и подсобных Куцего помогает с ремонтом. Тукан! Не скупясь, но под строгим отчётом, выделишь необходимое количество ремонтного материала. Да и мебель бы не мешало в комнатах поменять. Я понимаю, где мы с вами находимся, но не забываю, что мы везде и всегда должны оставаться теми, кем с самого начала были рождены, а именно — людьми. Давайте же возьмёмся и сделаем так, чтобы о нас думали хорошо. Это всё. Вопросы у кого‑нибудь есть?
Вопросов не было. Наоборот, на лицах многих появились счастливые улыбки. Стакан Максима взметнулся в приветствии вверх.
— С этого момента объявляю о новом рабочем дне лучшего бара на территории Зоны. Заработок всех работников повышается в полтора раза. Ну, «за наше счастливое детство»!
За столами раздались дружные аплодисменты.
Степаныч, появившийся в баре через неделю, увидел заметное оживление по переустройству помещений. Демонстративно насупившись для проформы, довольный обошёл свои новые владения. Как и ожидал Рекс, ничего другого в изменение обстановки Степаныч не внёс. Доверял своему чутью и вкусам Макса. А через неделю на территорию бара въехали неизвестно откуда взявшиеся грузовики с большой партией нового товара и мебели. Но всё это Максима уже не волновало. Главное, что, перебравшись дальше, вглубь Зоны, Степаныч официально оставил за себя на Кордоне Купера. Но незаметно, в связи с малым возрастом парня, продолжал рулить и перевалочной базой новичков через своих людей, помогая Куперу в сложных вопросах.
По предложению Степаныча часть прибыли от бизнеса накапливалась на счёте Рекса. Дружеские отношения Максима с торговцем окончательно закрепились на долгое время. Настолько, насколько может позволить судьба и сама Зона. Кто знает, что будет здесь завтра? И будет ли вообще что‑нибудь? Кто знает… Разве только Она сама, да ещё Мироздание.
Глава 3
Проходили миллиарды лет, гасли и рождались вновь звёзды. Гибли старые и появлялись новые миры, а Мироздание покоилось на чаше весов. Шаткое равновесие держалось лишь на одном. Вечным стремлением к совершенству цивилизация избавилась от смертности, но, упустив момент, утратила умение к воспроизводству.
Словно по иронии судьбы разум разделился ровно наполовину, на два противоборствующих лагеря, которые ни на одну особь не превышали друг друга. Даже галактику им пришлось разделить надвое, где каждый обитал только на своей стороне.
Победа в начавшейся войне не заключалась в полётах ракет, всевозможных взрывах, межзвёздных катаклизмах и прочем. Достаточно было только одну из особей длительное время продержать на противоположной стороне галактики, чтобы пропитать её духом существующего порядка. Лишь слегка отклонить одну из чаш весов… Вот тогда, наверное, либо Мироздание вздохнётполной грудью, либо захлебнётся в своём последнем предсмертном крике. Ибо это будет конец всему…
Бандиты, загнавшие жертву в тупик, словно стая хищников, предвкушающих скорую поживу, ухмыляясь, впятером вразвалочку подходили к ослабленному от ранений сталкеру с разных сторон. Оцепенев от ужаса, тот уже не мог кричать и двигаться, лишь часто дышал и понимал, что остаётся смириться с неизбежным. Два его товарища лежали неподалёку. Бандиты скосили их на тропе длинными автоматными очередями. Вдруг выражение глаз жертвы резко изменилось, зрачки отразили удивление и радость. Собравшись с силами, сталкер резко сел, глядя куда‑то за спины бандитов. Главарь шайки слегка опешил, не понимая резкой перемены в поведении добычи, и остановился. Позади него помощники затеяли небольшую возню, словно пытались молча решить между собой, какие куски добычи будут принадлежать каждому из них.
Решив остудить пыл не ко времени зарвавшихся подчинённых, тот резко обернулся. Но суровый взгляд главаря моментально сменился удивлением. Все остальные члены шайки лежали без движения, а позади него с окровавленным ножом в руке стоял экипированный в костюм специального назначения сталкер. Это было последнее, что ясно видели его, вылезшие из орбит от внезапно накатившей боли, глаза с начинающими уже тускнеть зрачками. Сталкер, оглянувшийся назад и не увидевший больше никакой опасности, подошёл к сидящему и поднял затемнённое пластиковое забрало защитного шлема.
— Ты как, Филя, живой? Не сильно ранен? Помощь нужна?
— Рекс, ты? Вот спасибо дружище! А я думал, что мне уже хана. Автомат заклинило, не сдёрнуть никак. Я даже ногой по затвору бил, всё без толку… Правое плечо прострелили, гады. Похоже, навылет. И нога ещё… Медикаментов и артефактов хватает, так что раны залечу быстро, только в себя малость приду. Если бы не ты… Я теперь твой должник.
— Брось, уверен, случись подобное со мной, ты тоже пришёл бы мне на выручку.
— В отличие от тебя, я бы с пятерыми в один миг точно не справился. Так что, будут лучшие времена — должок хабаром верну.
— Сам справишься, или помочь? А то у меня времени в обрез. Заказ срочный получил. Бежать надо. Я местность проверил, в округе больше бандитов нет, а до «Скадовска» осталось совсем немного.
— Думаю, за пару часов себя в порядок приведу, напарников похороню, а там уже доберусь как‑нибудь. Не переживай, и спасибо ещё раз.
— Сурик живой, но тяжёлый. Если хорошо попытаться, его ещё можно попробовать вернуть. Я ему пару артов приспособил, глядишь — выживет. Передашь от меня привет, славный парень! А вот Роликс… Ну, удачи, с нами Зона! — прокричал уже удаляющийся Рекс.
— Свидимся, арты вернём в целости!
Но Максим уже не слышал последних слов Фили, его бег под откос высохшего Затона резко ускорился.
Завгородний не любил ждать. Капитан в этой жизни предпочитал строгие правила точности во всём. Прошедший несколько военных конфликтов, он на своей шкуре испытал всю полноту несправедливости окружающей жизни. Как в одной известной песне певца Трофима, словно тот писал её как раз по автобиографии Завгороднего, капитан не имел ни дома, ни пристанища, ни семьи. Однажды попытался уволиться и пойти на «гражданку». Устроился охранником к одному «боссу», начал неплохо зарабатывать. Встретил женщину. Даже появилось желание обзавестись семьей и кучей маленьких розовощёких карапузов. И всё обещало сложиться хорошо, если бы не одно происшествие.
Неожиданно, находясь в непосредственной близости от охраняемого тела, увидел, как этот жирный боров занимается извращением, принуждая к близости маленькую, щуплую девчушку лет двенадцати от роду. Попытался пресечь неизбежное и преуспел в этом настолько, что сам «босс» и несколько его приближённых на всю оставшуюся жизнь даже сходить спокойно по малой нужде теперь смогут едва ли.
Попал Завгородний, благодаря большим деньгам бывшего работодателя, под статью, которая сулила далёкие края и скверную погоду на очень долгое время. Внезапная помощь подоспела оттуда, откуда он ещё недавно со скрипом в сердце ушёл. В виде его бывшего начальника, командира отряда специального назначения «Риф». Полковник Семашко, вальяжно развалившись в кресле посреди кабинета начальника СИЗО с кружкой ароматного кофе, уставился на подследственного пронзительным немигающим взглядом. Завгородний оторопело смотрел на него, остановившись в дверях. Сам начальник СИЗО, едва не кланяясь и извиняясь, поспешно покинул собственное рабочее место.
Так капитан, взамен далёких и суровых мест, оказался в близких и более страшных. Обозначенных, в отличие от предыдущих, не белым, а совершенно чёрным пятном на всех картах мира. Семашко никогда не выпускал из виду своих бывших подчинённых. Знал, что, побывав в кровавой круговерти событий, эхом прошедшейся по всей их жизни и судьбе, большинство всё равно не сможет начать спокойную жизнь на гражданке. А просто дать пропасть пытавшимся отстаивать свои и чужие права ребятам, которых он натаскивал, оставив в каждом из них частицу самого себя, Семашко конечно не мог. Вот из таких, как Завгородний, и состоял в данный момент весь отряд спецов, посылаемый на самые сложные задания в различные дыры Зонного пространства штабом объединённой группировки войск нескольких стран.
