Даниэль Дакар - Игра королей
— Полиция! Выйти из машины!
На обширную уходящую к горизонту пустошь выбралась фигура в черной флотской форме с неожиданно серьезными погонами. Пальцы затянутой в перчатку левой руки были слегка скрючены, но это дошло до Федорова только постфактум. Куда больше его занимал сейчас узел темно-русых волос на затылке и заплаканное, явно наспех вытертое, смутно знакомое лицо. Где-то он эту женщину уже видел. В новостях, что ли?
— Документы!
Мишка принял карточку, вставил ее в считыватель и вдруг вытянулся почти по стойке «смирно». Сержант покосился на дисплей и почувствовал, как сами собой разворачиваются плечи.
— Ваше сиятельство! Сержант Федоров, добрый день.
— Кому добрый, — глухо произнесла графиня Корсакова, — а кому и не очень. Что, все что могла — все нарушила?
— Ну… — замялся Федоров, — почти.
— Ясно. Виновата, не спорю. Действуйте, сержант.
Действовать сержанту не хотелось. Совсем. Дураку видно — хреново ее сиятельству. Так хреново, что даже полицейских по матушке посылать не хочет. А ведь может, полномочия позволяют. Опять же, это она сейчас не хочет, а что потом будет? Так ведь и вовсе из полиции вылететь недолго. Да ладно если только сам вылетит — еще и Мишку за собой утащит.
— Куда вы направляетесь, выше сиятельство?
— Домой, — криво усмехнулась женщина.
Федоров уже принял решение, которое, как он думал, сможет и волков накормить, и овец уберечь.
— А давайте-ка я на управление сяду. А напарник мой полетит сзади и потом меня заберет. Договорились?
Через несколько минут, ушедших на утряску с начальством смены маршрута патрулирования, сержант расположился в кресле пилота, проверил, как пристегнута на пассажирском месте хозяйка машины и стартовал. Соколов пристроился в кильватере.
Некоторое время Федоров молчал, изредка косясь на сидящую справа женщину. Устремленный то ли в никуда, то ли в глубь себя, почти остекленевший взгляд ему не нравился, равно как и напряженная поза. Вообще-то следовало бы помолчать: майор Суховей Христом Богом вкупе со всеми деталями анатомии умолял быть поаккуратнее. Но…
— Неосторожно, ваше сиятельство. Во время пилотажа плакать — последнее дело. Что ж вы так?
— А где плакать, сержант? Дома? Там дети. На службе люди. При родных и вовсе нельзя, до смерти зажалеют. На кладбище какая-то дура из «Светского вестника» прицепилась, как медом им намазано, еле ноги унесла. При патрульном тоже вроде бы не дело…
— Да при патрульном-то как раз не зазорно, — прогудел Федоров.
Судя по показаниям приборов, времени до финиша оставалось еще немало, можно было и поговорить.
— Ни разу не пробовала, — графиня Корсакова, наконец, улыбнулась. — Не поверите, сержант: до сих пор в полицию никогда не попадала. Служить — служила, а попадать… разве что один раз, в студенческой юности, на Картане. Но там меня быстро из участка выпроводили.
Слегка опешивший сержант порадовался про себя, что машиной управляет автопилот. Это кому в полиции служить доводилось? Личному помощнику его императорского высочества? Ну дела!
Женщина, должно быть, заметила появившееся на лице патрульного выражение, поняла его причину и кивнула, подтверждая сказанное.
— Служила, было дело. Еще на Бельтайне. Был такой мерзавец, Мануэль Мерканто, может слышали… так Дядюшка, когда его взял, на всю награду «Сапсаны» закупил для нужд полиции. Вот мы с сестрами на них и летали, пока штатные полицейские пилоты проходили подготовку на Белом Камне.
Федоров окаменел. Слышал ли он про Мануэля Мерканто? Он?!
— Дядюшка? Кто это?
— Полковник Морган, командующий полицейскими силами Бельтайна. А что?
Сержант помолчал, собираясь с силами.
— На том корабле, который Мерканто захватил последним, была моя сестра. В обслуге состояла. Только она этой сволочи то ли недостаточно молодой показалась, то ли недостаточно красивой… убили сеструху. Я когда узнал, что Мерканто взяли и казнили, заказал благодарственный молебен. А кому, кроме Бога, сказать спасибо, не знал. Теперь вот знаю. Этот ваш дядюшка — он жив еще?
— Жив и здравствует, — графиня смотрела на Федорова внимательно и спокойно.
— А что он пьет?
— Генри-то? Все, что горит. А что не горит — то поджигает и опять же пьет. Так что не ошибетесь, сержант. Тарисса, Бельтайн, Нью-Дублин, офис командующего планетарной полицией, полковнику Генри Моргану. Запомнил адрес, мужик?
Глава 5
2578 год, август.
Мэри завершила разговор и, ухмыляясь, покосилась на Терехова. Капитан старательно делал морду кирпичом, пытаясь не выпустить наружу вздох облегчения.
— Значится, так, — начала графиня Корсакова вводный инструктаж. — Где и когда — ты понял. Метку я тебе сбросила. Народ подтягивается?
— Да уж можешь не сомневаться, — проворчал Дан.
— В ВИП-зоне ресторана «Край неба» в «Пасифик Националь» отдельные кабинеты. Через три часа, по идее, станет не слишком людно, но было бы неплохо, если бы твои ребята скупили все на подступах к двенадцатой ложе.
— Не учи ученого! — взвился было Терехов, но тут же замолчал под ехидным взглядом.
Да уж, выступил. Кто тут ученый, спрашивается? Командир лейб-конвоя, чьи подчиненные оказались до такой степени неспособны проследить за подопечным, что пришлось прибегать к посторонней помощи? Да уж…
— Разбросайтесь по времени, чтобы всем сразу не заваливаться. И барышень с собой возьмите, а то там все в обморок попадают от такого количества мордоворотов. Есть у вас такие девчонки, чтобы и выглядели прилично, и полную проверку прошли, и хоть как-то уже сработались с твоими орлами?
Капитан неуверенно кивнул. Принципы построения личной охраны сильно варьировались в зависимости от охраняемой персоны. В частности, у императора Лин Цзе традиционно были телохранители обоих полов. В Российской же Империи идея, что мужчину может и должна охранять женщина, выглядела кощунственной. Речь, разумеется, не шла о промышленниках и деятелях шоу-бизнеса. Первые исходили исключительно из соображений целесообразности, вторые не стеснялись — и даже рвались — выглядеть экстравагантными. Что происходило в криминальной среде, вообще никого, кроме полиции не волновало. Но более чем консервативный лейб-конвой всегда был монастырем исключительно мужским.
После недавнего визита в Бэйцзин произошли определенные перемены, однако времени прошло не слишком много. Толком притереться смешанная группа не успела. Толпа профессионалов и профессиональная команда — понятия разные.
Мэри, пожалуй, немного жалела о том, что за суетой последних месяцев так и не нашла времени познакомиться с женской частью лейб-конвоя. Так, видела мельком пару раз, и оценивала уж конечно не с точки зрения внешних данных и пригодности для вечеринки в одном из самых дорогих ресторанов. Надо, надо было поинтересоваться… досье почитать… собеседование провести… но времени и на сон хватало с трудом. Где вы, благие намерения совместно тренироваться! Тут выдохнуть некогда. Ладно, осталось всего ничего. Двое суток, даже меньше.
Десять месяцев назад.
В кабинет сползались тени. Медленно сползались, осторожно, выверяя каждое движение призрачных сизых лап. Время для них было не вполне подходящим, до заката оставалось несколько часов, но низкие тяжелые тучи затянули все небо, и тени пользовались случаем. Прогнать их было легче легкого, достаточно включить свет, но три человека в кабинете не спешили. Тени им не мешали. Тем более что вокруг трудного, неприятного разговора теням было самое место.
— …полагают, что гибель адмирала Корсакова — дело рук СБ. Мнения разделились лишь по поводу того, зачем это было сделано.
Василий Андреевич Зарецкий замолчал и начал обстоятельно раскуривать сигару. Сегодня генерал был в штатском, но выправка оставалась при нем, как и отточенные движения сухих длиннопалых ладоней.
— Да, Капитон мне сказал, — кивнула Мэри, с завистью наблюдая за свояком.
Сама она к идее закурить испытывала сейчас двойственное отношение. Хотелось, конечно, еще и как. Но за вчерашний вечер и последовавшие за ним ночь и утро она уже выкурила столько, что горло саднило, язык щипало, а в голове поселился зануда-сверчок, сводивший Мэри с ума своим стрекотанием.
— Либо имела место прямая или косвенная просьба Константина Георгиевича — чтобы я стала свободной без связанного с разводом скандала. И просьбу удовлетворили, потому что СБ заинтересована в расположении и благополучии будущего императора. Либо имела место МОЯ прямая или косвенная просьба, и ее удовлетворили, потому что ты — муж моей родной тетки и решил сделать мне приятное. Непонятно только одно: с какого перепугу кому-то вообще пришло в голову, что моя свобода хоть зачем-либо нужна его высочеству? Если моя НЕсвобода не смущала его все те годы, что я якобы была его любовницей?
