Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев
Хизаши хотел пить. Хизаши хотел спать – но не мог, ведь стоило телу расслабиться, как демоновы путы едва не вырывали руки из плеч. Запах собственной крови в какой-то момент перекрыл все остальные, а они были омерзительны. Хизаши был унижен, и лишь поруганная гордость не давала ему сломаться наедине с собой – самым страшным собеседником.
Когда снаружи загремело и в окошке показался отблеск огня, Хизаши плохо разбирал, где явь, а где нет. Дверь открылась с громким скрежетом и скрипом, свет заполнил тесное пространство, выжигая глаза, и Хизаши зашипел. Сила оммёдо ранила его, на шею накинули конопляную веревку с полосками офуда и расстегнули цепь. Хизаши тут же повалился вперед, но петля натянулась, и он едва не задохнулся, пришлось встать на колени, упершись раздувшимися нечувствительными руками в камни пола.
– До чего жалкое зрелище, – услышал он над собой. – Это существо позорит человеческий род, подражая ему.
– Почему он не попытался превратиться обратно?
– Наверняка от страха перед силой Дзисин.
«Горите в Ёми, – думал Хизаши, пока слезы градом капали из воспаленных глаз. – Чтоб вам там они палицу в рот затолкали».
Его дернули на себя и вверх, как шавку. Он поднялся, чтобы не пришлось ползти за людьми на четвереньках, но его так тянули и шпыняли, а слабость была настолько сильна, что пару раз по пути он падал, и его поднимали пинками. Он ожидал боли, но не чувствовал ее, вообще ничего не чувствовал – в этом оммёдзи обманули сами себя.
Коридор освещался слабо, так что вскоре глаза привыкли, и можно было не щуриться и не ронять позорные слезы. Хизаши впихнули в очередной каменный мешок, но этот, в отличие от предыдущего, был гораздо просторнее. Хизаши хотел оглядеться, но его огрели по спине, вынуждая упасть на колени.
– Сакурада-сэнсэй, узнаете своего ученика? – спросил голос из тени.
– Он запомнился мне больше похожим на человека, Нобута-сан. Ваши люди хорошо над ним поработали.
– Он и не должен быть похожим на человека, однако как-то так вышло, что он учился бок о бок с моим драгоценным племянником. С вами, Сакурада-сэнсэй, и с другими беседовать об этом будут ваши старейшины, мое дело – вытянуть нужные сведения.
Человек вышел из тени и оказался невысоким, полноватым мужчиной неопределенного возраста. Его фамилия была Хизаши отлично знакома, ее юный обладатель, на редкость бесталанный и бестолковый, кичился благородными корнями, сам из себя представляя лишь пустое болтливое место. Кто же знал, что среди его родни не только славный в прошлом дед, но и такой дядя.
– Я слышал о тебе от племянника, – обратился к нему Нобута-старший. – Мальчик прав во всем. Более омерзительного существа и представить сложно. Сакурада-сэнсэй, прошу записывать и запоминать все, что от него услышите. Пока он еще будет в состоянии говорить.
То же самое Хизаши мог бы сказать и о нем – омерзительный, с гладким круглым лицом, печать зла на котором не увидел бы только слепой.
– Кто вы? – спросил Хизаши, проглотив колючий ком в горле.
– Разве ты не слышал?
– Я спрашиваю не… имя…
– Сакурада-сэнсэй, вы посмотрите, какой любопытный образец! – отчего-то восхитился Нобута. – Я провел столько допросов, чтобы ваша школа могла гордиться своими адептами, но допрашивать ёкая мне еще не доводилось. Интересно, они как-то иначе ощущают боль?
– Понятия не имею, – мрачно буркнул Сакурада, и Хизаши обжег его холодным взглядом.
– Я так и знал, – процедил он и сплюнул на пол.
Его не стали за это бить, только обрадовался Хизаши рано. Этот бессильный, лишенный дара, но такой страшный человек не собирался тратить слишком много времени на беседы. Вопрос был всего один: «Когда вы с Куматани Кентой вступили в сговор с демоном и решили украсть для него меч Дзайнин?» В случае неверного ответа или, что случалось чаще, его отсутствия, Хизаши резали, топили в холодной воде, подвешивали над огнем и избивали палками. Никакое онемение не способно было избавить от ощущений, но вместо воплей боли мучители получали только град проклятий и змеиное шипение.
– Уберите, – наконец велел Нобута, и полумертвого Хизаши вернули в его конуру, приковали цепью и даже оставили еды, если ею можно было назвать тонкий пласт сырого несвежего мяса. От него дышать тут стало еще невыносимее, одно лишь радовало – напиться удалось вдосталь, пусть та вода, в которой его топили, и отдавала гнильцой.
И потянулось время в темноте и тревожном ожидании. Он так и не спросил про Куматани, побоялся навлечь на него беду более худшую, чем их уже постигла. Если бы Кента был мертв, ему бы наверняка сказали, чтобы напугать. Не догадывались, что неведение пугало сильнее.
И все же Хизаши удалось забыться. Прежде он до конца не понимал силу снов, сейчас же сумел сбежать в них от реальности, превзошедшей любые кошмары. В этом чудесном видении он сидел на берегу реки, и ветер колыхал ее сверкающую на солнце поверхность. Крупные стрекозы с перламутровыми крыльями порхали над кувшинками, чьи нежные бутоны украшали затянутые ряской зеленые участки под сенью нависающих над водой деревьев. Было тепло, но не обжигающе жарко, и солнечные лучи запутывались в ветвях и роняли на траву светящееся кружево. Хизаши держал над головой дырявый зонтик и смотрел на танцы стрекоз да быстрые тени рыб.
Потом кто-то подошел сзади, обдал запахом нагретой на солнцепеке кожи, положил ладонь на плечо. И сразу стало так спокойно и хорошо, жужжание цикад звучало музыкой, а дыхание рядом – было самой жизнью. Хизаши хотел повернуться, чтобы посмотреть, но его удержали на месте, сильнее надавив на оба плеча. Чужие влажные волосы защекотали висок, но это не вызывало отторжения, наоборот. Хизаши нравилось чувствовать, что он не одинок и есть еще кто-то тут, возле этой спокойной, залитой сиянием реки. Вот бы так было всегда и никогда-никогда не заканчивалось…
Но солнечный летний мир раскололся от скрипа и скрежета, Хизаши дернулся спросонья и чуть не взвыл от боли. Короткий сон расслабил его, заставил забыть о бдительности, и вот пришла расплата. Сощурившись, он пытался рассмотреть в ореоле оранжевого света лицо посетителя. Но, даже толком не приглядевшись, узнал по пронзительному голосу, с каким тот протянул:
– Что я вижу? Маленькую рыбку, скрежещущую зубами[195].
– Выучил новую фразу? – хмыкнул Хизаши. – Поздравляю.
– Дядя сказал мне, что ты сейчас похож на кусок дерьма и пахнешь
