Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев
– Я не прощаюсь, – сказал он непривычно серьезно, даже строго. – И вы, прошу, дождитесь моего возвращения в целости и сохранности. Уверен, в Кёкан не останутся равнодушны и непременно окажут помощь. Только дождитесь.
– Главное, чтобы они не выдали нам еще одного недоученного ученика, – фыркнул Хизаши, хотя на самом деле был растроган и малость опечален расставанием.
– Сам-то больно доученный, – поддел Мадока и от души хлопнул Сасаки по плечу. – Счастливого пути! Пусть он будет быстрым и легким.
Затягивать не стали, и сразу же Арата вернулся на тракт и двинулся в обратном направлении, к Лисьему лесу, на что у него уйдет не один день, если только какой-нибудь тэнгу[182] не возьмется ему помочь. Они же четверо приготовились спускаться в самое пекло, и хорошо, если это было лишь красивым оборотом речи.
В Ёсико пока не догадывались о нависшей над ними угрозе и жили обычной жизнью, ну, может, более шумной, нежели до начала Досинкай. Первый же встреченный ими человек сообщил, что торжественное открытие соревнований назначено на завтрашнее утро, а еще – что участники и их сопровождающие расположились в нескольких богатых рёканах поближе к долине Хоси, выкупив их целиком.
– В этом году особенно много оммёдзи собралось, – похвастался житель Ёсико. – Такая честь для города.
«И прибыль», – подумал Хизаши.
В них никто пока не заподозрил экзорцистов, а патрулей они успешно избегали. Останавливаться в рёкане, даже самом дешевом, было небезопасно, да и едва ли этой ночью им придется хоть немного вздремнуть. Вызнав место, где расположилась делегация из Дзисин, юноши покинули город, обогнув долину Хоси по широкой дуге. Солнце уже давно взошло, и весеннее тепло прогрело воздух и высушило вчерашнюю влагу. Но не было в природе того мирного удовлетворения, что разливается вокруг по весне, напротив – зрело нечто жуткое, зловещее, и птицы не нарушали тишину пением, и даже ветер не колыхал листву и не гонял волны по свежей траве. По дороге в сторону долины неспешно катились торговые обозы, чтобы поскорее завершить последние приготовления к торжеству. Должно быть, уже утром на арену выйдут представители школ-участниц и министерства оммёдо из столицы, а также кто-то из светской власти.
Идеальное время и место, чтобы заявить о себе. «Хироюки, как же давно ты готовился к этому?»
– Я пойду к Морикаве-сэнсэю и…
– И тебе снесут башку, – осадил Кенту Хизаши, очнувшись от невеселых мыслей. Вечно он рвется вперед всех, будто умереть за идею – его смысл жизни.
– Я могу пойти, как в тот раз, – заикнулся Мадока, однако Учида его предложение отверг.
– Теперь мы тоже под ударом. После того как я узнал про сговор Фусин и Дзисин, я не могу никому доверять.
Тут уж Хизаши смолчать не сумел:
– Не больно-то ты и раньше был доверчив.
– Еще не поздно отрубить тебе голову, Мацумото, – пригрозил фусинец, – или на худой конец язык.
Ответ был ожидаем и оттого ничуть не повеселил. Хотя чему тут удивляться? В их положении мало что способно вызвать даже легкий излом губ. Хизаши посмотрел на Кенту и заметил, что тот… улыбается?
– Ты повредился умом? – спросил он.
– Я вдруг подумал, что рад слышать вас всех, даже если вы ссоритесь.
Хизаши словно влепили пощечину. Они не особенно это обсуждали, но Кента обмолвился, как ощущал себя, будучи запертым внутри собственного тела, и тогда голос его сочился горечью и страхом. Когда-то Хизаши пытался вообразить, каково это – быть пленником духового оружия, стать частью холодного металла. Одна мысль об этом наполняла его гневом и ужасом, и судьба распорядилась так, что испытать схожие чувства довелось не ему.
– Ты так задумчив и тих, – все с той же улыбкой проговорил Кента. – Я бы очень хотел, чтобы вернулся прежний Мацумото Хизаши, всегда недосягаемо уверенный во всем.
– Я бы тоже хотел, – проронил Хизаши и отвернулся. Невыносимо было смотреть в его глаза и видеть сочувствие, которого не заслужил. И такой веры в себя не заслужил тоже.
В любом случае никто не пошел в рёкан, рискуя жизнью, но нужно было узнать, там ли Морикава или Сакурада, и Мадоку все же отправили следить за входом. Из них четверых менее приметная внешность досталась ему и, отчасти, Кенте, но последнего не стоило отпускать одного, в этом Хизаши был тверд и непреклонен. Впрочем, никто и не собирался с ним спорить.
Мадока отсутствовал полдня, за это время они трое не перемолвились и словом, расположились под деревьями на пригорке и установили слабую, рассчитанную на новичков, защиту, чтобы не привлекать внимание, случись тут нежданные прохожие, но и не встревожить оммёдзи. Хизаши угнетала эта осторожность, будто они мыши, пытающиеся прошмыгнуть под носом у кота. От нечего делать он принялся размышлять, каким образом составить записку для Морикавы, чтобы тот догадался об отправителе.
– Эй, Кента, – позвал он.
– Да?
Он повернулся так быстро, словно только и ждал, когда с ним заговорят. Хизаши, оказывается, успел позабыть, какой он еще ребенок порой. Хотя… разве не все вокруг для Хизаши должны быть детьми?
– Что между тобой и Морикавой общего? Такого, чтобы вы оба поняли его истинное значение?
– Я не знаю, – пожал плечами Кента и откинулся на древесный ствол. Раскидистая крона бросала на его задумчивое лицо ажурную тень, а солнечный свет играл в зелени глаз. – Может… стихи?
– Стихи? – засомневался Хизаши. – Что в них особенного?
– Стихи – это слова, которыми говорит сердце, – Кента явно цитировал кого-то. – Так мне сказал учитель по дороге в замок Мори. Помнишь? Мы проезжали мимо озера с грустной историей, и учитель так вдохновенно рассказывал о своей жене.
– Ты запоминаешь странные вещи.
– Это драгоценные воспоминания, Хизаши. И я очень рад, что сумел сохранить их.
– Не время для сентиментальности, – возразил Хизаши из одной только вредности.
– Нет, как раз самое время. Хизаши, – Кента посмотрел ему прямо в глаза, так что не отвернуться, не спрятаться, – мы же вместе дойдем до конца, правда? Что бы ни случилось?
– Разве ты не будешь говорить что-то вроде «спасай себя и беги»?
– Больше не буду. Не стану спрашивать, о чем ты думал, когда шел за мной, но скажу, о чем думал я в темноте. Я говорил с тобой, и лишь эти воображаемые беседы помогали мне держаться.
– Прекрати…
– И если ты захочешь сбежать, чтобы спастись, винить не стану. Но я верю, что нам суждено выжить вместе или умереть вместе.
– Прекрати же, – прошипел Хизаши, чувствуя себя неловко. – Фусинец услышит.
– Я слышу, – раздалось с обратной
