Волчья стая - Kan
Ладно. Пока жизнь в тушке теплилась. Слабость накатить еще не успела, подстегнутый выбросом гормонов организм двигаться кое-как может. Значит, надо бы слезть с волчонка, пока не придавил.
Оказалось чуть легче, чем ожидал. Упереться руками в землю, напрячься покрепче — и оттолкнуться в сторону, набок. Вспышка боли стала предвестником — скоро только и смогу, что лежать и вытекать, с каждым вздохом и выдохом чувствуя, как из груди воздух вырывается.
— Все… ушли… — выдавил я. — Поднимайся и уходи.
Одновременно нащупал волчонка и попытался поднять ее за воротник. Чуть приподнял, а там она уже и сама на ноги вскочила — сразу мне на бок бросилась, непрерывно скуля. Теперь, когда на нее не упаду, повернулся и лег на спину, небо разглядывать. Но первой в глаза бросилась заплаканная мелочь.
По мордашке стекали, смешиваясь с пылью, слезы и кровь. Сперва дернулся тревожно, затем понял, что кровь-то на ней моя. Чутка залил, пока лежал на ней.
— Иди к сестрам, — пробормотал я. — Догонишь, они недалеко. Уходите, пока эти суки одичавшие до вас не добрались.
Всхлипов и пауз в голосе было больше, чем хотелось бы.
Вообще, надо бы перевязаться. Попытаться. А то чего-то совсем без боя ухожу — стыдно должно быть! Взял и обмяк. В прошлый раз-то, когда автоматоны подстрелили, я куда как бодрее был. Но тогда всего-то сосуд в бедре задели, ерунда какая!
Так что я собрал силы в кулак и попытался сесть. Дело непростое, но, валяясь на земле, себе я точно никак не помогу. Так что давай, лейтенант, остатки сил в кулак, упирайся и заставляй себя подняться, не такой уж ты и раненый. Вон, всякие торчки, слышал, с продырявленной грудью еще с километр пробежать умудрялись, прежде чем свалиться. Чем я хуже-то?
Ну и сел. Скулящая, дрожащая волчонок тем временем взобралась мне на ноги, уселась, разглядывая меня перепуганным взглядом широко раскрытых янтарных глаз. Хвост тревожно подергивался, ушки поджаты.
— Хоть сейчас не спорь. Уходи.
— Нет! — жалобно проскулила она.
— Тогда помоги одежду снять.
Помощь мне сейчас требовалась даже для этого. Приподнять-то полы рубахи без проблем, оторвать пропитавшуюся кровью ткань от ран тоже получилось, а вот через голову вытащить — уже нет. Так и застрял с дрожащими, свинцовыми руками сверху, пытаясь последний рубеж преодолеть.
Еще и в глазах темнеть начало.
— Где ты там?.. — сказал я заплетающимся языком. — Ушла все-таки?
Не. Не ушла. Заскулила громче, уткнулась носом мне в грудь. Никогда даже и не думал, что от такого может быть настолько больно — будто еще одна пуля.
Затем волчонок сделала то, чего я вот никак не ожидал. И, признаться, эта херня даже рядом с моей головой не пролетала.
Все так же поскуливая и дрожа, она устроилась у меня на ногах поудобнее… И принялась зализывать все раны разом. Неприятно? Больно? Еще, блять, как!
И неправильно. Ее старшие сестры-то хер с ними, они хоть взрослые — и то неловко было. А тут мелочь!
Так что я бросил рубаху и опустил руки. Налитые уже не свинцом, а ураном, они моментально рухнули на землю. Затем кое-как их поднял — и стал настойчиво отталкивать волчонка за голову.
— Это не поможет, — сказал я. — Мы пробовали. Брось. Иди.
Пытаясь оттолкнуть мелочь, цели я вроде и добился, а вроде и нет. Вылизывать-то дыры из-под пуль она перестала — потому что я не удержался, завалился и рухнул на спину. Вот теперь-то, когда адреналин успел подвыветриться, по всей тушке прокатились волны боли. И еще с рюмку крови от сотрясения вылило на землю.
Зато головой не ударился! Просто еще сильнее потемнело в глазах, руки обмякли окончательно. Теперь я мог просто… ну… лежать, чувствуя там чего-то потихоньку. Холодную влажную землю подо мною, слыша шорох листвы над головой. Скулеж волчонка, которая дрожала уже скорее как свежевымытый котенок.
Затем она завыла. Не сказать, чтобы прямо громко… Но проникновенно, ага.
Достаточно проникновенно, чтобы к ней вскоре еще два голоса присоединились. С энтузиазмом, пусть и звучало неуверенно, будто не привыкли. Я даже прекрасно понимал, кто это там так надрывается. Те же две… не самые лучшие представительницы моего взвода.
А вообще-то, лежать, потихоньку вытекая, с полу-снятой рубахой на голове, которая весь обзор закрывала, теряя силы, и слушать, как тут поблизости три волчьих голоса надрываются — занятие не из приятных. Какой-то древний ген шалил. В страх вогнать пытался, но я уж как-то и устал бояться.
Руки тяжеленные, но пошевелились, отзываясь на приказ. Приказ был прост. Содрать с моей морды рубаху, для начала.
Медленно и неуверенно, я вновь схватился за грубую ткань. Потянул помаленьку. Волчонок этого не замечала, все так же завывая — но, вообще-то, как бы и синхронизировавшись с вояками. Устроили мне тут, блять, хор.
Снял, наконец, рубаху. Теперь надо было разыскать в себе силы перевязаться, хоть как-то да потуже. И, заодно…
— Да помолчи ты… — сказал я, побулькивая. — Еще не сдох.
Вой оборвался — и волчонок подскочила к моему лицу. Мыслей в голове у нее было ноль целых хрен десятых, так что притопала на четвереньках она прямиком по продырявленным пузу и груди. Уж не знаю, какую там от боли рожу скорчил, но мелкая догадалась слезть на землю. И снова заскулила.
А ведь надо было просто повернуть назад, когда она вдруг рядом появилась. Она ж не настолько глупая, чтобы в одиночку пойти искать приключения на задницу. Последовала бы за мной как миленькая. Ну, ошибся — разгребай теперь.
Мои солдатики тоже умолкли. Наверняка где-то поблизости сидят и смотрят, раз не убежали, а ответили на плач волчонка.
Ладно. Собираем силенки. Набираем воздуха, глубоким вдохом — из правого легкого этот воздух со свистом выходит, словно фитиль, который скоро мою жизнь прервет. Накопившаяся во рту кровь плевком летит на землю, и чутка вытекает из уголков губ.
— Сюда, бля, подошли! — рявкнул я. Грудь пронзило болью, но дело-то привычное. — Приказываю, бля, первую помощь командиру оказать!
Не уверен, насколько громко получилось. Но ушастые — они на то и ушастые, чтобы любой шорох слышать. Может, чего у этих трусих одичавших внутри и проснется. Тренировки и воспитание, например.
Время потянулось… А хрен его знает, как оно там потянулось, вот честно. В глазах темно, благодатный адреналин кончился, ладно хоть скулеж волчонка затих. Я даже
