Владимир Поселягин - Ганфайтер (СИ)

Если кто‑то скажет что путешествие на фургонах это развлечение, то он ошибается, это труд. Именно труд, и немалый. Но мне нравилось, к тому же со мной были мои обожаемые с каждым днём жёны. Я только недавно начал осознавать, какие сокровища попали мне в руки, и сейчас я был просто на седьмом небе от счастья. Еще больше я взлетел от той новости, что сообщила мне на днях Мэри.

Она прояснила свой недуг, который мучил её в последнее время, и жена Стива тоже подтвердила все симптомы. Мэри беременна. Понятное дело мы с Агнесс сразу окружили её всем вниманием, что положено будущим матерям.

Так что все длинные вечера мы разговаривали, я рассказывал сказки, потихонечку начал обучать жён русскому языку, и через две недели от начала путешествия, я рассказал, кто я и откуда. Как нестранно новость была воспринята довольно спокойно, немножко поудивлялись, да это было, но такого ажиотажа, на который я рассчитывал, не было. Спокойные мне жены достались, а главное доверчивые. Поверили они мне сразу.

Правда это не освободило меня от рассказов того времени когда я родился. Я начал со своего детства, закончив институтом. Попадание в тело Шведа, и последующие приключения по возращении, я пропустил. Не нужно им было это знать, так что наши вечерние посиделки заканчивались глубоко ночью, и если бы не соседи из‑за которых нам приходилось говорить в полголоса, то они бы и днём просили рассказывать им о моём мире и тех чудесах что там есть.

— Маккена! — окликнул меня Бак Тревис, которого переселенцы выбрали новым старшиной.

Я обернулся, слегка натягивая поводья, притормаживая фургон, и вопросительно посмотрел на него.

— Тут начинаются поля ранчо Большого Билла Мак — Кинли, говорят в прошлом году он погнал стадо на караван. Было много жертв. Нужно съездить на разведку. Кого возьмешь? — спросил он меня натягивая поводья рядом.

— Тима и возьму, — ответил я. Обернувшись, я крикнул мальчишке, восседающем в фургоне который следовал за нами. — Тим, собирайся, прокатимся!

Тринадцатилетний Тим, с матерью следовали с нами от форта Лансер, который мы проехали, выехав с территории индейцев неделю назад. Я как‑то быстро сдружился с ним. Мальчишка замкнулся в себе после гибели отца от рук индейцев, из‑за чего они и остались в форте, отстав от своего каравана, так что мне было непросто понемногу начать приводить его из депрессии. Но ум еня понемногу начало получаться и тот оживал с каждым днём.

Мать Тима, миссис Крисми, с тревогой проводила сына, который радостно начал приготавливать своего коня по кличке Дик к поездке.

— Джон, присмотрите за ним, пожалуйста, — попросила она меня.

— Конечно мэм, обязательно, — пообещал я.

Поцеловав по очереди жён, я взял сумку с едой, и запрыгнул на коня Веселого Джека, которого назвал Резвым, стегнул его пару паз по бокам поводьями, и послал вперед. За мной с гиканьем последовал Тим.

Обогнав караван миль на шесть, мы снизили скорость до пешеходного, и повели неторопливую речь, лениво оглядываясь вокруг.

— И всё‑таки, сколько я не тренируюсь, но выхватывать револьвер так быстро как ты, не могу. Почему? — начал опять свой разговор Тим.

Мне не трудно было понять любовь парня к оружию, сам такой, поэтому я старался отвечать подробно.

— С опытом и умение придёт, Тим.

— А ты научишь меня быстро выхватывать револьвер? — спросил он, поглаживая рукоятку старого револьвера.

— Пока нет. Сначала научись просто метко стрелять. Быстро выхватывать револьвер, конечно, очень важно, но еще важнее после этого попасть в цель, — поучал я его. — Первый выстрел самый важный. Если промахнёшься, второй можешь уже не сделать.

Я учил его смотреть не на револьвер, а в ту точку, куда стреляешь, чтобы револьвер был словно указательный палец. Учил, как правильно носить кобуру, чтобы рука ложилась на рукоять револьвера незаметно и естественно. Да всему учил. Причём уча его я поднимал и свои знания, набираясь опыта владения короткоствольным оружием. Постоянные тренировки на свежем воздухе благотворно влияли на мои умения. Хорошо, что я захватил достаточно патронов из форта и иногда практиковался в стрельбе. Но от пятисот патронов на данный момент осталось едва пятьдесят штук. В общем, хорошо пострелял. Однажды во время охоты, когда из‑под копыт Черныша вдруг взметнулась куропатка, я машинально выхватил 'кольт' и сбил её на бегу, а та ведь успела удалиться метров на пятнадцать. Хорошо что этого никто не видел, а то разговоров бы было на весь караван.

— Никто не должен применять оружие, если его к этому не вынуждают, — продолжал наставлять я Тима. — Не ищи неприятностей, они сами найдут тебя. Револьвер — это как инструмент у плотника. Пользоваться им нужно вовремя и не по пустякам.

Закончив с наставлениями, я присмотрелся к легкому облачку пыли, который вроде бы стоял на месте. Похоже, к нам кто‑то приближался, или удалялся, скоро узнаем это.

— Оружие сделано, чтобы убивать, и ты так же легко можешь убить друга, как и врага. Любое оружие, которое ты лично не разрядил, должно рассматриваться, как заряженное, — продолжил я, не спуская глаз с пылевого облака. Облако стало больше, и стало ясно, что к нам кто‑то приближается.

— Опять бизоны? — спросил у меня Тим, только сейчас заметив пыль.

— Не думаю, мы на обжитых землях, и пастухи прогнали бы стадо.

— Тогда кто это?

— Скоро узнаем, — ответил я, заметив, что вдали появились всадники.

— Ковбои, — мгновенно определил Тим.

Достав подзорную трубу, я присмотрелся к нахлестывающим коней всадникам.

— Торопятся куда‑то, — сказал Тим полным любопытства голосом.

— Ты прав, похоже, это действительно местные пастухи, — сказал я убирая подзорную трубу.

Достав 'винчестер', я приготовил его к бою. Удивлённо посмотрев на меня, Тим последовал моему примеру и достал отцовскую двустволку.

— В этих землях, никогда не знаешь, кто тебе встретиться, друг или враг, — пояснил я свои телодвижения.

— Их пятеро, — сказал Тим, когда ковбоев было уже хорошо видно.

— Шестеро. Вон там дальше был всадник, похоже, наблюдатель, — ответил я.

Замедляя скорость, всадники направили лошадей к нам.

— Вы на земле Большого Билла Мак — Кинли, — жёстко сказал старший из них. Мужчина был обрюзгшим, видно, что его не заботит собственный внешний вид, и в грязной засаленной одежде.

Этот тип мне сразу не понравилось, слишком пустой был у него взгляд. Взгляд убийцы. Да и одежда, присыпанная пылью, и пропитанная потом, была цивильным костюмом, даже небольшой серый от пыли котелок выбивал его из образа ковбоя. Глядя на него, первое что приходило на ум, это картёжник. Но те предпочитали иметь истую одежду, а не засаленную на локтях и рукавах.