КОМ: Казачий Особый Механизированный - Ольга Войлошникова
— Жрут они тоже мощнее, хочу тебя предупредить, — усмехнулся Виталий, Лизаветин муж (это который почтмейстер).
— Да и пусть! — Афоня с азартом развёл руками. — Зато скорость! Это ж можно скоростные поставки организовать! Экспресс! Спрос у нас есть, а никто не делает — парка подходящего нет. И грузоподъёмность у военных выше, — он повернулся ко мне. — Я, Илюха, что бате предложил: мой дирижабль да два ваших — объединяемся в товарищество. У меня клиентская база наработана, возможности для расширения, ремонтная зона, техническая обслуга, конторские работники — всё есть. Обеспечиваю загрузку товаропотоком. Прибыль делим поровну на троих.
Вот это меня прям убедило. Видать, посчитал Афоня и решил, что сильно выгодное дело получится, раз готов всё на себя взвалить, а делиться поровну. Я протянул руку:
— Согласен!
Все как отмашки ждали — загомонили радостно.
— За это надо выпить! — перекрыл всех батин командный голос.
— Только мне винца, — попросил я. — Не буду водку пить сегодня.
— Праильно! — подпрыгнула маман. — Сегодня у Илюшеньки день ответственный! И не зыркай на меня, сынок. За тебя ж переживаю!
И вот опять — хоть режьте, а как начинает она в мою пользу выступать, меня сразу терзают смутные сомнения. Эх, маманя…
Выпили за дирижабли по рюмочке, и засобирался я на променад. Попрощался с роднёй, папане руку жамкнул, расцеловался с маманей. Загрузились с Мартой в «Саранчу». Ей ещё завтра на учёбу. Заодно Виталия до города подбросил. Вот должность начальственная! Хоть выходной, хоть праздник, а ежли важное что предвидится — изволь, присутствуй!
На главпочтамте Витю высадили, быстренько доскакали до сьёмного дома. Я в прыжке загнал шагоход во дворик — обвершка*-то низко стоит, для боевых машин ни в какую не предназначена, даже если это МЛШ**.
*Узкая двускатная крыша над воротами.
** Малогабаритный лёгкий шагоход.
Видели бы вы лица соседей, когда мы с Мартой из «Саранчи» вылезли. Так-то они все, в принципе, знали, что я пилот шагохода, но чтоб своими глазами, вживую увидать! В Иркутске крупногабаритная техника вообще была редкостью. По центру нельзя — мостовые портит, лошадей пугает. А ещё, окромя того, дамочки впечатлительные попадаются, в обмороки хлопаются.
А по окраинам шарашиться большим железякам — дела нет. Тут же предместья, почти дерёвня. Куда ни глянь — в основном одноэтажные простые домики. Улицы и проулочки широкие, немощёные. Просто травка да подорожники. И тут — на тебе! Чудеса технического прогресса!
Не обращая внимания на торчащие над заборами лица соседей, поставил «Саранчу» в походное положение и запер. А то, знаете ли, разные люди бывают…
Надел парадку, протёр бархоткой ордена с медалями, шашку нацепил, глянул на себя в зеркало — красавец! Взъерошил Марте волосы и вышел.
КАК НАЧАТЬ?..
В доме Шальновых меня ожидали. Папенька вышел лично проводить дочку на променад, оценил мой бравый вид, кивнул строго:
— К пяти часам пополудни вернуться!
— Будет сделано, Александр Иванович! — прищёлкнул я каблуками и предложил Серафиме руку.
Наряжена она сегодня была куда как симпатичнее, но, на мой личный вкус, можно было и не столь строгий вырез у платья выбирать. А тут прям под горлышко, да ещё воротничок-стоечка с кружавчиками. Зато расцветка весёленькая, розочки-листики, а не то что серая мышка. И подол не в самый пол, а по последней девичьей моде, открывающий изящные щиколотки в ажурных тоненьких чулочках.
Так, казак, спокойно! Нам ещё идти надо. Переключился с мыслей про ножки… Переключился, сказал! В черепушке суетно заскакали соображения: о чём говорить-то⁈ О погоде⁈
— Славная нынче погодка, не находите?
Серафима сморщила носик:
— Илья! Только не говорите мне, что в ожидании прогулки вы штудировали наставления мадам Куролеповой!
Честно сказать, я немного растерялся:
— А кто это?
Серафима стрельнула глазками:
— Есть такая… матрона. Нудная, ужас! Строчит нравоучительные брошюрки. «Приличные темы для общения между молодыми людьми»… «Поведение юношества на светских мероприятиях»… — она передёрнула плечиками. — Тётушке моей очень нравится. Она считает своим долгом, раз уж папе приходится меня одному воспитывать, помогать ему в этом нелёгком деле, — Серафима слегка закатила глаза. — Приходит и зачитывает мне всякую муть из этих книженций. Я сперва не знала, как с ней быть. Родни у нас и так немного, ссориться не хочется. А потом придумала!
Девушка посмотрела на меня с весёлым лукавством, и я, конечно же, сразу спросил:
— И как же?
Она слегка задрала носик и, весьма довольная собой, пояснила:
— А я ей всякие вопросы глупые задаю. Только она паузу сделает — воздуха-то тоже набирать надо — я тут же что-нибудь и спрашиваю.
— К примеру?
— К примеру: «Тётушка, вы не знаете, сколько килограмм морковки бегемоту в пасть войдёт?»
— Озадачилась, верно, ваша тётя. Бегемот — скотина серьёзная.
Серафима засмеялась:
— Ещё как озадачилась! Очки на нос стянула и поверх на меня смотрела. А потом говорит: «Детка, тебе уже семнадцать лет, что за вопросы⁈» А я говорю: «Вдруг я в цирке буду счетоводом служить — должна же я знать объём затрат»? На это она не нашлась, что ответить и пошла чай успокоительный с валерианой пить. А в другой раз не успела она книжечку достать, я и говорю: «Тётя, а у слона хобот — он же вместо рук, верно?» Она говорит: «Верно, там у него и пальчик такой специальный есть», — а сама книжечку открывает. А я спрашиваю: «Как же он тогда им дышит-то? Выходит, это — нос?» Она говорит: «Ну, выходит — нос». А я тогда: «Как же он носом брёвна носит?» Захлопнула она книжечку и пошла папеньке жаловаться на мою легкомысленность.
08. ШАЛЬНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
ПРОМЕНАД
Проявленный интерес девушке понравился, а я с удовольствием посмеялся вместе с ней.
— А папенька?
— А папенька наоборот. Сказал, что это у меня от пытливого ума, и что лучше бы мне книги по естествознанию приносить. Тётя испугалась и говорит: «Что ты, Сашенька! Ведь в этих книгах и рисунки людей без одежды есть! Даже мужчин!» А я в дверях стояла и говорю: «Тётя! Откуда вы знаете⁈» Потом она соли душистые от обморока нюхала и веером обмахивалась, но брошюрки мне зачитывать перестала. Так, принесёт, положит: «Читай, детка!»
— Читаете?
— Пролистываю на всякий случай. Вдруг спросит что-нибудь, — Серафима поправила
