КОМ: Казачий Особый Механизированный - Ольга Войлошникова
— Городовой где? Кто эту ораву буйную завтра угомонить должо́н?
А они мне:
— Вон, у плетня лежит.
Ах ты, титька тараканья! Вот не было же хлопот! Судя по всему, он завтра этот их пьяный набег на Иркутск и возглавит. Вот как проснутся, похмелятся — и всё, «Мальбрук в поход собрался»!
ЧАИ ГОНЯЕМ
Но, слава Богу, утром, едва я продрал глаза, в усадьбе обнаружился батюшка. И я не своего папаню имею в виду, а нашего Карлукского настоятеля, явившегося после воскресной службы (на которой он не обнаружил добрую четверть мужской части своей паствы) увещевать и наставлять заблудшие души.
И вот тут-то я и узнал, что такое «кары египетские, аспидам винопийным да похмельным на голову посылаемые…» Попик ругался так виртуозно, что эти самые похмельные казаки только морщились и втягивали головы в плечи. Досталось даже городовому, хотя в обычное время они с батюшкой выступали единым фронтом на ниве вразумления провинившихся. Пожалуй, только я да Марта избежали матерных отповедей. Я — как героическая личность, а Марта потому как сроду алкоголь не пила, и даже обычные в женском обчестве сладкие наливки недолюбливала.
Так что «алкогольный мятеж, подрыв порядка и лично госуда-а-аревой (палец гневно в небо!) власти!» не состоялся. И хорошо.
А вдвойне хорошо, что батюшка наш в целительной магии шарит, от щедрости душевной больные головы «овцам заблудшим» полечил, после чего искренне раскаявшиеся радостно вымелись со двора, пока батёк на второй круг с проповедью не пошёл.
После разгона похмельной братии в усадьбе настала тишь да гладь, да полная благодать. Батя самовар давай кочегарить. Деловитая маман с утра летала по дому в прекрасном расположении духа.
— Ой, Ильюша! Поди-ка! Чуть не забыла, так и запурхалась бы!
Такие заходы меня сразу настораживают.
— Чё, мам?
— Да чё настрополился-то? Иди, чё покажу!
Слава Богу, никаких страшных «сурпрызов» не обнаружилось. Маман с гордостью продемонстрировала нам «партаменты», в которых будет проживать Марта — ну, это в будущем ещё. Такой симпатичный флигелёк, и даже с отдельным санузлом. Эти удобства как в моду вошли, по первости-то, вообще казались верхом роскоши. Это сейчас почти у кажного прям в избе — и тебе душ с горячей водой, и тёплый туалет. Расчухал народ, сколь комфорту прибавляется, возрадовался! А то по нашим зимам бегать на улицу, как я в детстве — не набегаешься. Особливо для баб с их деликатным устройством.
Комната хорошая, светлая, кровать с высокой периной, покрывало шёлковое китайское переливается, три подушки горкой, комодик кружевной салфеткой накинут (это, по-любому, сестра Лизавета расстаралась), стол рабочий с письменным прибором, пара стульев да выгородка, шторками завешанная, с крючками-плечиками для одежды.
Марте очень понравилось, глазки заблестели.
А маман-то хитрюга! Ишь, за прошлый вечер как расстаралась! Дескать, раз уж ты вместо котёнка сиротку с фронта привёз — так глянь, как мы к ней со всей душой. Дипломатия!
Пришлось хвалить, раз такое дело.
За утренний чай сели уже только семьёй, и я обстоятельно обсказал: чего, где, как, и вообще — нахрена это я в банк полез. По-моему, больше всего маманю с сестрами обрадовал образ некоей Серафимы и мои сегодняшние предстоявшие с ней «променады». Это, прям… даже… некоторым образом, настораживало.
Я собрался с мыслями и твёрдо (ну, я надеюсь) заявил:
— Маман. Сеструхи. Ежели я увижу в моём будущем свидании тень… — чёт они не сильно прониклись, пришлось встать и слегка нависнуть: — Я сказал внятно: ТЕНЬ!.. Вашего!.. Присутствия!.. Считайте, что я не ваш сын, и не ваш брат. Свою жену, спутницу на долгие времена, ту, что я буду беречь и любить… Ай, раскудрить твою через коромысло! Чего вам объяснять, а⁈ Жену я буду выбирать сам, и без ваших, несомненно, умелых подсказок! Ясно сказал? Или повторить для особо упёртых и непонятливых?
Таковых не нашлось. Ну, по крайней мере, на словах… Но и это было огромным завоеванием. Таки за полгода разлуки присмирели. Или притаились…
Афоня, Катин муж, перевёл разговор на транспортную тему:
— Алексей Аркадьевич, получил я подтверждение по дирижаблям. Наша очередь четвёртая и пятая.
— Что, сразу два можно взять? — удивился батя. — Ты ж говорил, только один?
— Я на Илюху сразу подал. У него уж третья компания, да не просто, а с боевыми! Он теперь тоже ветеран считается.
— Дело! — обрадовались все.
— И туточки финансовое вспоможение от губернатора очень даже в строку ляжет! — довольно потёр руки батя.
— Так, погодите! — не понял я. — Какой ветеран, какие дирижабли?
И главное — кто и куда уже пристраивает мою честную кубышку⁈
Сеструхи сразу наперебой кинулись объяснять, но батя цыкнул:
— Да не клопочите вы! Чисто куры перед кормёжкой! Афанасий пусть расскажет.
Афоня огладил аккуратную бородку:
— Ситуация простая. Наши на польском фронте ломят. Много техники трофейной, в том числе и дирижабли. А у нас и так переоснащение в армии только прошло, старый парк в частные руки распродают. И тут ещё машины! На общий рынок их выставить — сразу что?
— Цены на всё вниз сползут, ежу понятно, — уж насколько я не торговец, дак и то соображаю.
— Во-о-от! Выйдет шило на мыло, только мороки в три раза больше. Так наше ведомство военно-технического обеспечения решило хитро. На русские модели ценник оставить прежним, а трофейные распродать со скидкой. Но! Только ветеранам боевых действий и без права перепродажи ранее десяти лет. Чтоб, значицца, недобросовестных спекуляций не было. Официальное оповещение вчера утром в «Военных ведомостях» вышло. А я узнал вечером в пятницу. У меня в управлении ведомства однокашник служит, позвонил — я вас с отцом сразу и записал. Такое предложение раз в десять лет приваливает, и то по счастливому случаю. Соображаешь?
Я прикинул, сколько там у меня на счету контрактных скуркулено, да если алмазные приплюсовать…
— А если не хватит? Дирижабль даже со скидкой — игрушка не дешёвая.
— Не хватит — мы с матерью добавим, — веско сказал отец. — Считай, на обзаведение. Это ж у тебя, Илюша, сразу за душой дело будет! Для семьи гарантированное содержание. При нашей лихой службе — сам понимаешь…
— Ты пойми, за четверть цены технику получишь! — горячо убеждал меня Афоня. — Ох, была бы у меня такая возможность, я бы займ в банке взял!.. Они ж распродаются как есть,
