Ведьмина поляна - Василий Головачёв
До вечера они обошли полдеревни, оказавшейся на самом деле пограничной заставой, и повстречались с Малятой, помнившим Максима по первому знакомству.
Парень действительно находился на лечении у местного «терапевта», которого называли лекар или здравоправ, и был готов вернуться в дружину. Несмотря на возраст – парню исполнилось всего девятнадцать вёсен, – он командовал отрядом спецназначения, называющимся «с ветра погоня», что бы это ни значило.
Малята обрадовался, увидев Максима, хотя и пытался скрыть эмоции напускным спокойствием. В общине отсутствовал обычай пожимать друг другу руки при встрече или обниматься, зато существовал другой способ дружеских приветствий, что юный дружинник и продемонстрировал. Он прижал правую руку к груди (можно сказать, к сердцу) и сказал ломким баском:
– Здраво бытии!
– Здраво! – сориентировался Максим, повторив жест.
То же самое сделал и Сан Саныч.
Долго беседовать не удалось и с ним. Пришёл лекар – крупнотелый черноволосый мужчина лет пятидесяти по имени Готслав – и увёл Маляту за собой, обронив фразу:
– Трэба намасти.
Поужинали в компании Зоаны и Верики, двенадцатилетней младшей дочери Гонты, с любопытством зыркающей большими фиолетовыми глазищами на «ходоков зза Грани». А потом наконец на пятнистом «птицезвере» (этих «лошадей» здесь называли клюварами) прибыл обещанный воеводой «мысливец и правидец».
Гость оказался стариком лет восьмидесяти, жилистым, длинноруким, с умными карими глазами, с аккуратно подстриженной бородкой и седоватыми волосами, откинутыми на одну сторону наподобие вороньего крыла. Это стало видно после того, как он снял плетёный шлем с козырьком. Звали «мысливца» Корнелием; полным именем – Корнелий Спиридонович – его никто в общине не называл.
Он тоже сначала поприветствовал друзей по-росичски, прижав ладонь к груди, потом не удержался и обнял каждого по очереди. А когда заговорил, стало ясно, что он русский человек.
– Невероятно рад, братцы! Не ожидал встретиться с земляками! Каким ветром вас сюда занесло?
– А вас? – в свою очередь спросил Максим.
Старец белозубо засмеялся.
– Не знаю, как вы прошли Грань, как тут называют пограничный слой между мирами, а я провалился в щель больше сорока уже лет назад. Да так и остался.
– Мы преодолели этот слой, – сказал Сан Саныч, – в Сещинском лесу Брянской губернии. С помощью кота. Вон лежит, скотина рыжая.
Корнелий посмотрел на кота, поднял брови.
– Мяут-котодлак? О! Редкий зверь.
– Хорошо, хоть не волкодлак.
Корнелий улыбнулся.
– Волкодлаки – это волчьи оборотни, а котодлак – иное, по-росичски это означает следопыт.
– Почему вы сказали, что он редкий? В России их полно.
– Полно, да не таких. Этот, судя по всему, обладает перпендикулярным зрением и слухом.
– Каким? – удивился Максим. – Перпендикулярным?
– Термин мой. Я учёный-культуровед, не физик, как Хорос, к сожалению, поэтому и выдумываю названия, более или менее соответствующие моим знаниям.
– Кто такой Хорос?
– Такой же ходок, как и я, и вы, попал сюда случайно, раньше, чем я, мощный учёный, кандидат физико-математических наук, заведует микоростенским научным центром.
– Так тут у вас и научный центр имеется?
– А как же, никакого мошенства, как говорится, росичи – творчески настроенный народ, любят изучать природу.
– Что-то я не заметил техники, ездят на… этих… клюварах.
– Росичи ещё двенадцать на сто вёсен отказались от технологий, так что машин и компьютеров вы тут не найдёте.
– Что же оне стоитьмо? – сказала наблюдавшая за встречей Зоана. – Ходимо до палат.
Прошли в светлицу усадьбы Гонты, расселись по стульям, дочка воеводы принесла всем напитки – местный квас медового цвета и отдающий мёдом, не терпкий, неимоверно вкусный.
– Дело в том, – продолжил Корнелий, – что Рось является одним из вариантов дробления Мультиверса при каждом квантовом переходе. Слышали что-нибудь о Мультиверсе?
– Большая Вселенная, – сказал Максим, – объединяющая бесконечное количество малых, таких как наша с её звёздами и галактиками.
– Молодцы, читаете научную литературу. Так вот данная материальная структура является флуктуацией реально существующего в прошлом Мироздания, на Земле которого имелись мощные цивилизации…
– Атлантида и Гиперборея, – ввернул слово и Сан Саныч, желая продемонстрировать свои познания в этом вопросе.
– Верно, Атлантида и Гиперборея. Рось – часть Гипербореи, при аномальном всплеске измерений, – опять-таки это не моё мнение, а вывод Хороса, – она отделилась от всей страны в незапамятные времена, около двенадцати тысяч наших лет назад, да так и осталась на стыке измерений, что проявляется и на физическом, и на ментальном уровне. Ментальный – это аномальные зоны, одной из которых является Сещинский Чёрный столб. Физический – это…
– Иллюзорная стена перед обрывом! – вспомнил Максим свои ощущения при пересечении отрядом Гонты «горного склона».
– Верно, хотя это далеко не всё.
– Океан…
– Великотопь, – кивнул старик. – До сих пор не понимаю, почему граница Роси, занимающей площадь столовой горы, окружена гигантским болотом, причём вовсе не иллюзорным.
– Что говорят местные учёные или Хорос?
– Спрашивал, говорят – было всегда. И это не только кладезь виртуальных мистерий, но и опаснейшее вместилище тварей, всю историю Роси пытавшихся её стереть с возвышения, называемого здесь – тепуй. Бывалые путешественники Роси не раз плавали по болоту и утверждают, что там где-то существуют по крайней мере пять тепуев, то есть столовых гор, ближайшая заселена выродками и называется Еуродом. Они и являются создателями тварей, которых называют медоворами и ядокусами. А есть ещё хладуны, это вообще жуть!
– Как? – хмыкнул Сан Саныч. – Колдуны?
– Хладуны – от слова «холод», это древнее слово, сохранилось в нашем языке ещё со времён Гипербореи. Эти монстры плюются холодом.
Сан Саныч удивлённо поскрёб щёку, посмотрел на Максима.
– Ещё много чего узнаем, дружище. Значит, жители Еурода…
– Выродки.
– Почему выродки? – не дал продолжить Максиму Александр.
– Это в большинстве своём потомки атлантов, почти восстановившие свой довоенный технический потенциал, и живут они в таком аду, что страшно представить.
– Гомосеки?
– Если бы только гомосексуалисты, – махнул рукой Корнелий. – Потом расскажу.
– Я хотел спросить, – сказал Максим, – эти выродки и шлют к вам монстров? Кстати, на Земле ведь тоже есть такие уроды, которые создают биологическое оружие, и живут они…
– В Соединённых Штатах Америки, – кивнул Корнелий. – Разумеется, я их и имел в виду. Мало того, не поверите, но на карте Великотопи, созданной давным-давно, рядом с Еуродом располагается ещё один большой тепуй, на котором живет племя мериго. По аналогии с материками Земли это, по сути, Америка.
– Мериго – атланты?
– Абсолютно верно, но сидят пока тихо, с нами не воюют, хотя и дружить не хотят.
– Получается, как мы дома воюем с Европой, с НАТО, так и вы сражаетесь с западным Еуродом. Кстати, хорошее название для такого союза.
– Сами себя они называют Юдем, аббревиатура слов «unio dominorum magnorum», в переводе «Союз великих Владык». Вершит волю на Юдеме выборный конунг.
– Почему конунг? Ведь это слово шведское? Разве шведы – потомки атлантов?
– К сожалению, – Корнелий развёл руками, – я не углублялся в эту тему. Но конунг реально существует. Говорят, что он гиперсексуал.
– А это что за хрень?
– Во-первых, нынешний конунг – искусственник, он существо с четырьмя разными хромосомами. Во-вторых, ему нравится заниматься любовью с разными животными.
– Любовью? – фыркнул Сан Саныч.
– Так это преподносится выродками.
– Объясните.
Максим заметил, что Корнелий поморщился, и поторопился избавить земляка от неудобных вопросов.
– Саня, потом об этом поговорим. Скажите, Корнелий, что такое переходы между вашим миром и нашим? Как они возникли?
– Об этом вам тоже надо побеседовать не со мной, а с Хоросом. Он объяснит. Могу только сказать, что понимаю. Когда произошёл Великий Провал, что-то с флуктуацией измерений, какие-то из них развернулись друг в друге, что сказалось и на нашем пространстве. Тепуй с Росью отделился от Земли, но переходы между ним и Землёй в виде струн – такие клейкие образуются, когда разнимают ломти хлеба с намазанным на них мёдом, – остались.
– Понятно, – сказал Максим.
Александр посмотрел на него озадаченно, однако переспрашивать старика не стал.
– А звери у вас есть? А то мы пока шли, ни одного зайца не видели.
– Из крупных – лоси, олени, волки, мелких тоже много. В складку провалился не один городок, а почти целая Гиперборея.
– Мия отуды врено до вечери, – сказала Зоана, вставая. – Микощи речи надобно.
– Лесно пислямовы доброс, – ответил старик.
