Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Как ты сказал?.. Струится?.. Да, именно такое ощущение и у меня.

На несколько секунд над татами воцарилось молчание, каждый из нас обдумывал короткий, но удивительно содержательный разговор. Валькирия была спокойна, полностью уверена в себе и своей победе. Да и я не строил иллюзий, впрочем, и никаких пораженческих настроений не ощущал. Игра будет сильной. Я сделаю её сильной. А для этого мне сейчас необходимо сделать первый ход, осуществить своего рода психологическую диверсию. Нужно, чтобы валькирия пошла по тому алгоритму, какой ей предрекла Викера. А для этого…

— Скажи, кошка, тебе правда нужен этот бой? — горячо зашептал, подаваясь вперёд. — Или ты ощущаешь его прелюдией к сексу? А, Бьянка?..

На губах девочки заиграла улыбка предвкушения, она и не собиралась скрывать своих намерений.

— Конечно, прелюдия! Я тебя по-любому сделаю, а дальше… Пробовала я пару эмообразов с твоим участием. Прям мурашки по спине, как представлю, что возьму тебя наяву. Надеюсь, сравнение будет в пользу тебя — настоящего?

— Обижаешь, кошка! Ты меня заводишь. Отработаю на все сто!

— Что ж. Тогда и я постараюсь не затягивать, — хмыкнула метиллия, и сорвалась в прыжок.

Нет, сразу захват она проводить не стала. Сначала решила немного проверить меня на прочность — буквально несколькими ударами. Попыталась провести бросок. Каждый раз десантнице не хватало совсем чуть-чуть, и это было данью не её, а моему искусству. Мне удалось ввести девочку в заблуждение, ошибочно убедить её, что вот он — мой максимум. Её вальяжная, неспешная игра — против моего запредельного напряжения сил. Манера кошки тут же стала ещё вальяжней. Она расслабилась и следующие несколько секунд игралась, словно с любимым мышонком. Ну а потом случилось то, чего мы с Вик от неё добивались — Бьянка пошла на сближение.

Вообще, конечно, захватить шею прямо «с боя», не во время борьбы на матах — пижонство ещё то. Но не в случае с республиканками. Вот в таких маленьких нюансах как раз и проступает вся бездна, отделяющая рядового внешника от республиканки — этого продукта высокой генетики во многих поколениях. Совершенно нечеловеческие гибкость, сила, способность принимать мгновенные решения. Так что валькирия всё рассчитала правильно. Сначала связала руки и даже ноги боем, а потом произошёл этот давно ожидаемый переход. Её нога пошла в боковой удар, в голову, я на рефлексах чуть откинулся назад, пропуская её перед самым лицом — жёсткие блоки с метиллиями вообще плохой помощник, — но и вторая нога девочки уже метнулась следом за первой, одновременно давая небольшой толчок вперёд. Я после уворота вернулся в вертикальное положение, подобно маятнику, и именно в этот момент её ноги должны были ножницами захлестнуться у меня на шее.

Всё же кошка переоценила свои достоинства и мои недостатки. Даже не будь бесценного инструктажа Викеры, мне бы удалось выскользнуть из ловушки. Зато теперь я не просто ускользал — атаковал сам. Зависшая в воздухе почти параллельно земле валькирия оказалась удобной мишенью. Как бы она ни крутилась, точки-то опоры нет. Она должна была появиться сразу, как только ноги сомкнутся на моей шее — но до того по субъективному времени должна была пройти целая вечность. Ещё и положение лицом в пол никак не способствовало хорошему обзору…

Я мог ударить ногой, одновременно отклоняясь назад второй раз — теперь уже в падении, чтобы усилить скорость отклонения назад и успеть вырваться из смертоносных тисков до того, как они сомкнутся. Однако я ждал такого удара и был готов к нему. Вместо провала назад на рефлексах, присел и ударил в солнечное сплетение кулаком, а дальше, в нижней плоскости, так и не разгибаясь, метнулся в наиболее вероятную точку приземления противницы.

Как кошка вертелась в воздухе — это надо было видеть! Вот только инерция слишком коварная штука, так просто её не преодолеть. Как бы ни пыталась Бьянка избежать столкновения с очередным ударом по приземлении, ей это не удалось. Так что девочка оказалась буквально пригвождена к матам моей ногой. Впрочем, развивать успех я не стал, вместо этого ушёл коротким прыжком назад. Едва прессинг спал, валькирия гибко вскочила с матов. Встала напротив. Несколько долгих секунд она вглядывалась мне в глаза — потом открыто улыбнулась. Ещё бы ей не улыбаться! Два раза я мог нанести ей крайне неприятные повреждения — первый раз при ударе в живот, второй — в точке приземления. С большой долей вероятности она после этого растеряла бы координацию, а с ней и всё своё превосходство в технике и силе.

Дальше мы закружились в хороводе взаимных ударов, прыжков, уворотов… Больше девочка не пыталась красоваться, она теперь натурально кайфовала от нашей игры. Разве что не мурчала — дыхание берегла. В какой-то момент я тоже оказался на матах. Перед глазами всё плыло, летали звёздочки, но вместо того, чтобы добить или даже просто обозначить победу, Бьянка просто протянула мне руку и, когда я инстинктивно вложил в неё свою ладонь, рванула на себя, поднимая на ноги. Я поспешил вернуть ей доверительную улыбку. Ну и понеслось…

Посмотреть представление с нашим участием собрался едва ли не весь зал. Кошки смеялись, улюлюкали, обменивались скабрезными или шутливыми комментариями. Особенно мне запомнилась одна метиллия, стоявшая чуть в отдалении от остальных сестёр с серьёзным, немного безумным выражением на лице, и то и дело пропускала язычок между коралловых губок. На попытки соседей заговорить она никак не реагировала. Однако у всех зрительниц при кажущемся многообразии реакций было что-то неуловимо похожее. Их объединяло одно — все они балдели от разворачивающейся на их глазах игры; каждая представляла себя на месте Бьянки, и каждая невольно вспыхивала возбуждением — предстоящей схватки и вполне себе понятного естественного желания. Поэтому когда мы завершили спарринг тем, от чего произошло это слово… В общем, дальше кошки оказались предсказуемы. Сначала воспользовались моей беспомощностью, ну а потом вовлекли в целую серию игр, нанизавшихся одна на другую подобно бусинам в цветастом ожерелье.

Едва поднятая нами с Бьянкой буря спаррингов сошла на нет, мы, не сговариваясь, отошли к канатам. Никто из валькирий не пытался этому воспрепятствовать — напротив, нас провожали понимающие и даже местами насмешливые взгляды. Для всех республиканок результат «разговора» был очевиден — чего нельзя сказать обо мне. Опёршись на эластичные ленты, плотно прижавшись друг к другу боками, мы стояли и смотрели перед собой. Никто не спешил переходить «к делу», равно как и затевать разговор. Наконец кошка решилась.

— Иди, погуляй ещё, а вечером я за тобой заеду: полетим к моим сёстрам, — видя, как я напрягся, валькирия тут же добавила. — Не волнуйся, сёстры не кусаются. Тебе у меня понравится. Поспаррингуемся, память обсудим… сестра недавно передала… а потом и мы с кошками тебя попробуем. Обещаю — без фанатизма. Или ты ещё что-то любишь? Рассказывай, Кошак. Всё рассказывай.

— Извини, Бьянка, но я к тебе не полечу, — теперь уже я ощутил, как кошка рядом напряглась и явно хочет возразить, поэтому поспешил дать необходимые уточнения. Но перед тем, чтобы создать атмосферу максимального доверия, повернулся к ней лицом. Локоть левой руки при этом остался на канатах, а правая успокаивающе легла девочке на чуть прогнувшуюся в талии спинку. — Не в ближайший месяц. Понимаешь… всё сложно. Я не могу сейчас бросить своих кошек. Они — семья, которой я никогда не имел. Никогда, кошка, пойми! На своей «варварской» планете воспитывался в детском доме — типа вашего воспиталища, только для тех, у кого вообще нет родителей. Только Диана, первая встреченная мою республиканка, показала, каково оно — иметь рядом человека, которому можешь посвятить всего себя. Потом Валери… но даже Тёмная Мать не считала наши отношения идеальными и завершёнными. Она исподволь готовила меня к стае, приучала к мысли, что именно там нас с ней ждёт настоящая семья. Посвящение и меня в этом утвердило… И вот теперь, пройдя через потери, я наконец пришёл в стаю, пришёл домой. Ты даже не представляешь, насколько для меня важно — иметь дом и семью. Это… для того, кто ничего такого никогда не имел… даже сравнить не с чем, кошка! Я впервые почувствовал себя дома, ощутил этот домашний уют, пусть и столь непривычный для вчерашнего варвара… Я просто не могу вот сейчас, в самом начале построения отношений со своими сёстрами, оставить их в одиночестве. Это… дико. Неправильно.