Вячеслав Шалыгин - Провокатор
…Как и опасался Филипп, поначалу изложение получалось сумбурным, слушатели морщились, но потом Грин чуть успокоился, и все пошло как по маслу. Теория стелилась, будто шелковая скатерть, гладко и красиво. Михалыч, правда, продолжал морщиться, а вот Алексеев сменил гримасу со скептической на заинтересованную. Заметив, что начальство слушает внимательно, шеф тоже прислушался к словам Грина. Да так прислушался, что в конце концов во взгляде у него не осталось ни капли скепсиса. Одна растерянность.
– Это же… – Сергей Михайлович нервно сглотнул, – крах!
– Пока нет, – без энтузиазма возразил Алексеев. – Не собираюсь ставить под сомнение незаурядные умственные способности товарища Грина, только… Вы ведь не аналитик, верно?
– Нет. Я конструктор. Но ведь и вы не аналитик, товарищ генерал. И Сергей Михайлович в этом деле тоже не специалист. Однако нам всем ясно, что факты складываются именно так, как я сказал.
– А если мы все трое ошибаемся? Знаете анекдот, как два студента–медика поспорили, чем болен ковыляющий враскоряку прохожий, геморроем или радикулитом? Спросили, а он им отвечает: «Вы все трое ошиблись, я просто хотел пукнуть и обделался». Как бы и нам не обделаться, товарищ Грин.
– Давайте отправим мои выводы аналитикам, пусть проверят!
– Аналитики, Грин, на то и аналитики, чтобы все варианты просчитывать. Вы что же думаете, они зазря паек получают? Думаете, они не видят того, что увидели вы?
– Увидеть мало, надо еще и сопоставить!
– Так ведь в этом и заключается их аналитическая работа.
– Значит, зря паек лопают! – Грин начал заводиться. – Почему вы думаете, что они семи пядей во лбу, а мы с вами только трех с половиной?
– Прошу не обобщать. – Генерал усмехнулся. – Защищать аналитиков не собираюсь, но и в лужу садиться не намерен. Излагали вы убедительно, выводы сделали тревожные, с половиной согласен. Остальные выводы считаю вполне вероятными, но этого мало, Грин. Дайте мне хотя бы десяток улик, неопровержимых доказательств, и я лично отнесу ваш рапорт командующему, а копии отправлю аналитикам и особистам.
– Время же уйдет!
– Уйдем мы, Грин, рано или поздно. – Генерал легонько хлопнул по столу. – А время будет всегда. Доказательства на стол, тогда и продолжим эту беседу. Вопросы?
– Утром. – Грин встал.
– Что утром? Вопросы будут утром?
– Ответы. – Филипп рубанул воздух ладонью. – Доказательства!
– Ты не забудь, что у тебя и по основной специальности работы выше крыши, – напомнил Сергей Михайлович.
– К черту! – Филипп ринулся к двери.
– Что значит к черту?! – возмутился шеф. – Грин, что ты себе позволяешь?!
– Вы же ни пуха пожелали. – Грин на ходу отдал начальникам честь и скрылся за дверью.
– Обормот, – буркнул побагровевший начальник лаборатории. – Но очень уж талантливый. Еще не распылялся бы.
– Талантливый… – Генерал Алексеев задумчиво взглянул на дверь. – А талантливый человек, говорят, талантлив во всем. В нашем случае от «Пилигрима» до аналитики. И это тревожно…
…Все время поездки от бункера «Глубинный–2» до Измайловской базы генерал Алексеев провел в глубокой задумчивости. Усевшись в вагончик короткого поезда спецметро, он положил перед собой на столик папку с текущей документацией, но не прочитал ни слова. Мысли постоянно сбивались на выводы Грина. Этот молодой гений буквально открыл генералу глаза. Безоговорочно поверить во все его слова Алексееву мешал богатый профессиональный опыт, однако тот же самый опыт подсказывал, что наплевать на все и забыть будет в корне неверно. Даже более того, выводы Грина следовало проверить, не дожидаясь, когда доморощенный аналитик добудет пресловутые доказательства. Так сказать, по параллельным каналам. Для надежности.
И бог с ней, с репутацией. Если Грин ошибается, историю можно будет замять, обозначив ее как вводную учебную. После инцидента с утечкой списков Сопротивления сменилась половина контрразведки, так что «учебно–боевая проверка» компетентности новых особистов вполне укладывалась в рамки. А почему вводную дал сам начальник штаба? А кто? Особый отдел теперь в его непосредственном подчинении. Да и самому Алексееву не грех поучиться, ведь контрразведка для него дело новое. Как бы.
На самом деле генерал отлично знал этот раздел работы, поскольку на протяжении нескольких лет, вплоть до вторжения чужаков, возглавлял контрразведку целого округа. И не какого–нибудь, а Северо–Кавказского. Там работы было по уши, да еще какой. Не в штабные игры там играли, все было по–взрослому.
Алексеев вынул из кармана коммуникатор и, еще немного подумав, вызвал начальника контрразведки. У полковника Рублева, известного товарищам под псевдонимом Дед, забот было предостаточно и без измышлений Грина, но никому другому генерал такую скользкую тему доверить не мог.
– Подумай, что можно сделать, – вкратце изложив «теорию заговора», попросил генерал.
– Подумаю, Дмитрий Павлович, – пообещал особист. – Лично эту тему прокачаю. А откуда, позвольте полюбопытствовать, такая информация? Компьютерщики с повинной пришли? И почему к вам?
– Придут они, как же. – Генерал невесело усмехнулся. – Кишка тонка. Нет, полковник, это умник один объявился. Из «Глубинного–2».
– Из бункера? – удивился Дед. – Странно. Там вроде бы другими темами занимаются. Что за самодеятельность?
– Вот именно, самодеятельность, – недовольно согласился генерал. – Но проверить надо. Больно уж этот гений убедительно излагал.
– Вы уверены? – Дед на секунду замялся. – Я имею в виду…
– Понял, что ты имеешь в виду, – успокоил его генерал. – Думаешь, что парень слегка чокнулся от подвальной жизни?
– Необязательно чокнулся. Просто немного потерялся. Выпал из реальности. Ничего странного не заметили? Блеск в глазах, расширенные зрачки, несоответствующая словам жестикуляция, застревание в деталях…
– Вроде бы ничего такого. – Алексеев засомневался. – Предлагаешь для начала его самого проверить?
– Было бы логично.
– Хорошо, полковник, но тогда уж лично. Справишься?
– Не психиатр, конечно, – Дед хмыкнул, – но кое–чему обучен, справлюсь. Кто пациент?
– Лады, – решился Алексеев. – Филипп Грин. Ты вряд ли его знаешь. Он из «Глубинного» почти не вылезает, допуск у него слишком высокий, светиться нельзя. Но к тебе выберется. Утром. Сгодится?
– Так точно. Сегодня бумажные завалы разгребу, утром будет в самый раз. Только лучше не у меня. Сами понимаете, Особый отдел… стены давят даже на невиновных. Лучше в неформальной. В «Глубинном» отсвечивать не резон, так, может, прямо на базе? Он ведь не в бункере ночует?
– На базе так на базе. – Генерал спохватился. – Хотя не знаю. Он собирался до утра еще с три короба новых фактов нарыть. Может и в бункере заночевать.
– Тогда по обстановке.
– Добро, полковник, будь. – Алексеев отключил телефон и снова уткнулся в бумаги.
На этот раз мысли потекли в нужном направлении. Генерал сосредоточился на изучении документов и забыл о Грине. По крайней мере, как считал Алексеев, до утра.
Итак, возвращаясь к затронутой выше теме, что все–таки нужно современному человеку для счастья? Жить и любить? Да, но это в глобальном масштабе. А если чуть конкретнее?
Пожалуйста. Три «К». Компьютер, кресло и кофе. Три «W». Расшифровывать нет смысла. И три «С». Спиртное, сладкое, секс. Причем последние три буквы желательны, но не обязательны. У кого есть свои варианты, предлагайте, но вряд ли они существенно расширят список.
В бункере «Глубинный–2» было полно компьютеров, кресел и море кофе. Запредельно быстрый Интернет и относительно безопасный выход в информационное пространство чужаков тоже имелись. А вот со всем остальным предлагалось обломиться. Даже тем энтузиастам, которые задерживались на работе сверхурочно и, пусть отказываясь от секса, теоретически сохраняли полное право промочить горло и компенсировать потерянный ужин, допустим, шоколадкой.
Грин отхлебнул кофе и скривился. Сахар закончился две чашки назад.
Разве это правильно, так обламывать энтузиастов? Где индивидуальный подход к ценным работникам, где поощрение творческой инициативы и высокой производительности труда? Где все это?
Филипп, как бы в ответ на свои мысли, заглянул под стол, под кресло, даже приподнял салфетку на столе и пожал плечами. Нет этого нигде!
А все почему? Да потому, что энтузиастов в бункере мало, а производительность их труда и без поощрений запредельна. Так что хочешь работать сверхурочно – работай и не ной. А хочешь отдыхать со спиртным, сладким и прочими составляющими счастья – отдыхай, но дома.
Филипп отодвинул чашку, устало потер глаза и потянулся. Хотелось есть и спать, но больше всего хотелось увидеть Вику. Сегодня свидание у них не намечалось, Вике нужно было решить массу бытовых и служебных вопросов, но в глубине души Грин надеялся, что они все же увидятся. Что Вика постарается быстренько разобраться с делами и вернется домой, а не заночует в казарме. Надеялся он ровно до восьми вечера. До того момента, когда понял, что и сам сегодня заночует на рабочем месте, а не в теплой постели.
