Вячеслав Шалыгин - Провокатор
«В профилактическом режиме. Действует не на всех, но для большинства годится».
«Странно. Почему об этом никто не упомянул в сети?»
«Потому, что для тех, на кого эта музыка действует, ее как бы нет. Они не осознают, что помимо обычного шума слышат еще и подавляющий волю сигнал».
«Чума! Есть защита?»
«Только врожденная. Не воспринимают эту музыку примерно тридцать процентов людей. Причина неясна».
«А начался этот концерт две недели назад, говоришь? Как раз, когда штаб запустил план в действие. Занятное совпадение. Что еще подскажешь?»
«Три дня назад недалеко отсюда, в Реутове, произошла крупная авария на железной дороге. С рельс сошли два состава. Стража ищет подрывников. Хочешь съездить, посмотреть?»
«Зачем?»
«Рельсы не были взорваны. Небольшой участок полотна просто исчез».
«То есть был распылен».
«Верно».
«Тогда это не диверсия Сопротивления, а провокация змеевиков. Но зачем? Что было в вагонах?»
«Правильный вопрос, – в голосе послышалось удовлетворение. – Один состав перевозил уголь, лес и мазут. Другой – сельскохозяйственную технику, машины и компактные дизельные генераторы «Штайр». Последних было около тридцати единиц».
«Дьявол! Это же были «Пилигримы»! Первая партия!»
«Совершенно верно. К счастью, штатно сработали все самоликвидаторы, и серпиенсам достались только оплавленные обломки «Пилигримов».
«Три дня назад? То есть их только загрузили в вагон, и поезд сразу же сошел с рельс? Еще более занятное совпадение! Что еще? Добивай».
«Вчера был назначен новый приор стражи. В уведомительном письме из метрополии эргу Августу указано, что прежний «оберполицмейстер» отозван и разжалован, поскольку не справился с возложенными обязанностями, и приведен список его прегрешений…»
«Динамический взлом программистами Сопротивления защитных систем информационного пространства серпиенсов… – с замиранием сердца предположил Филипп, – и утечка информации о принципах оборонительной тактики клана?»
«Стиль изложения аховый, согласись, – усмехнулся голос. – Но чужакам простительно».
«Откуда эти сведения?»
«От пресловутых программистов Сопротивления. Они перехватили секретное послание, успешно его взломали и вот уже целые сутки лопаются от гордости».
«Подстава!»
«Дезинформация, – уточнил голос. – На самом деле прежний приор стражи вовсе не разжалован, а переведен за океан с ощутимым повышением. Добил?»
«Просто размазал! Но это и требовалось. Теперь я все понял!»
Грин резко сдал назад, развернулся и припустил ко входу в бункер. До него дошло главное. Дело было не в онлайне! Серпиенсы не просто знали обо всех телодвижениях Сопротивления, они знали о его намерениях. То есть имели перед глазами подробный план действий. Тот самый, по которому работал штаб Сопротивления. Но, что особенно важно, серпиенсы учитывали и все корректировки плана! Получалось, что неведомый шпион передал змеевикам не первоначальный вариант плана, а, грубо говоря, код доступа к нему. Доступа скрытного и в любое время. Почему же постороннего присутствия в системе до сих пор не заметили «программисты Сопротивления»? Да потому, что на самом деле предатель слил чужакам даже не мифический код, а всю программу секретной связи!
Вот так. Как гласит один из законов Мерфи: «Компьютеры ненадежны, но люди еще ненадежнее». Большая операция против чужаков не просто провалилась, не начавшись, а грозила обернуться большими неприятностями для самого Сопротивления.
С такой информационной бомбой медлить было нельзя. Грин влетел в бункер, как неуправляемый реактивный снаряд, едва не сбив с ног охранника. Того, который должен был сопровождать «сумасшедшего ученого» на прогулке.
– Явился, не запылился! – радостно крикнул охранник. – А мы хотели тревогу объявить. Ты где был?
– Бабочек ловил. – Грин махнул рукой и помчался дальше.
– Бабочек? – озадачился боец. – Эй, погоди, каких еще бабочек?! Стой, разбираться будем!
– Некогда! – отмахнулся Грин.
– Да плюнь ты, – посоветовал второй охранник коллеге. – Вернулся, и ладно. Рапорт напишем, пусть начальство с ним разбирается.
– И что в рапорте укажем, что выпустили без пропуска?
– Ну, значит, не будем ничего писать. Авось пронесет.
«Вот именно, все на авось полагаются, отсюда и результат», – с сожалением отметил про себя Грин, одновременно лихорадочно соображая, как лучше сформулировать проблему.
Пока что в голове крутились два коротких варианта: «план операции слит врагу» и «серпиенсы нас разводят». В принципе, ничто не мешало их соединить. Получалось не совсем то, что хотел донести до начальственного разума Грин, но в качестве затравки годилась и такая фраза. А дальше уж как получится.
Начальник лаборатории был на месте, но попасть к нему оказалось непросто. На пути у сверкающего взглядом Грина встала упрямая и опасная, как противотанковый еж, Наташа, секретарь Сергея Михайловича. То есть, образно выражаясь, прорваться, как тот танк, Филипп мог, но рисковал продырявить днище и, лишившись механика–водителя, заглохнуть в дверях. Решимость и непреклонность Наташи подчеркивала открытая кобура с упрятанным в нее «ПСМ», пистолетом небольшим, но вполне боевым. Особенно на таком расстоянии. Нет, стрелять в Грина ей не пришло бы в голову, но чисто психологически оружие поддерживало непоколебимость Наташи на самом высоком уровне.
– Нельзя! – отрезала она, сурово глядя на Фила.
– Наташа, я не чай пить примчался, ты же видишь! – Грин попытался обезоружить секретаря улыбкой. – Срочное дело государственной важности!
– У тебя всегда срочные дела. – Наташа кивком указала на кресло. – Сядь и жди.
– Не могу я ждать! Пропусти, пожалуйста, будь человеком!
– Грин, еще намек – и стреляю. – Наташа делано нахмурилась.
– Какой намек? – удивился Филипп.
– На то, что я змея. – Секретарь указала на кресло еще и рукой. – Сядь!
– Я ничего такого не имел в виду. – Филипп потоптался на месте, словно устраивающийся на ночевку ослик, и все–таки сел в кресло. Правда, тут же вскочил. – Нет, нельзя тянуть! Время не ждет! Пропусти!
– Только через мой труп!
– Вот ты упрямая! Шоколадку хочешь?
– Сядь или вообще выгоню из приемной! Работать мешаешь!
– А вечером что делаешь? – не унимался Грин. – Хочешь, кино посмотрим, винца выпьем. У меня приятель склад держит, у него французского целый подвал.
– Хочешь, чтобы меня твоя спецназовская подружка поколотила? – Наташа усмехнулась. – Или тебя?
– О, а ты откуда знаешь?
– Весь бункер знает, что ты сегодня пришел счастливый и весь в засосах. Короче, поезд ушел, Грин. Раньше надо было клинья подбивать. Сиди, жди. Кофе налить?
– Ага, налей. – Грин снова сел и воровато покосился на дверь в кабинет начальника.
Едва секретарша отвернулась к кофеварке, он вскочил, но, услышав оглушительный вопль Наташи, был вынужден снова сесть.
– Грин, еще раз дернешься, колбой запущу! Напьешься кофе на всю жизнь!
– Наташа, что за шум? – ожил внутренний телефон.
– Грин бушует, Сергей Михайлович, – нехотя ответила секретарша. – К вам рвется… не порвался бы до самой макушки.
– Грин? Что у него?
– Дело государственной важности! – крикнул Филипп. – Сергей Михалыч, это срочно!
– Потерпеть никак?
– Срочниссимо! Молния! Воздух! Газы! Вспышка справа!
– Впусти этого малахольного, – недовольно произнес начальник. – И кофе сделай, пожалуйста. На троих, раз уж Грин со своей луны на наши головы рухнул.
Причина, по которой Грина не впускали в кабинет к шефу, была банальной. В гостях у начальства сидело еще более высокое начальство. Сам начштаба генерал Алексеев. Мужчина угрожающих пропорций, с чертами лица, словно вырубленными топором, но слывший даже среди мобилизованных довольно грамотным и неглупым человеком. Так что Грина факт присутствия генерала вполне устраивал. Робости перед высокими чинами, как и всякий мобилизованный, он никогда не испытывал, поэтому мяться и запинаться не собирался. А то, что информация дойдет до представителя штаба (грамотного и неглупого) напрямую, без пересказов и неизбежных в этом случае искажений, было вообще замечательно.
– Газы у него со вспышками, – недовольно проворчал Сергей Михайлович. – Чего бузишь, Грин?
– Добрый день, товарищ генерал. – Грин без приглашения уселся за стол для совещаний. – Здрасьте, Сергей Михалыч. Я вам сейчас изложу, а вы сами решите, чего я бузю… бужу… э–э…
– Нарушаешь распорядок, – подсказал генерал.
– Можно и так сказать, – согласился Грин. – Хорошо?
Шеф вопросительно взглянул на Алексеева. Тот снисходительно усмехнулся и кивнул.
– Говори, только коротко, Грин, – разрешил начальник. – Не до твоих изложений нам сейчас.
– Ошибаетесь. – Грин мотнул головой. – Слушайте…
…Как и опасался Филипп, поначалу изложение получалось сумбурным, слушатели морщились, но потом Грин чуть успокоился, и все пошло как по маслу. Теория стелилась, будто шелковая скатерть, гладко и красиво. Михалыч, правда, продолжал морщиться, а вот Алексеев сменил гримасу со скептической на заинтересованную. Заметив, что начальство слушает внимательно, шеф тоже прислушался к словам Грина. Да так прислушался, что в конце концов во взгляде у него не осталось ни капли скепсиса. Одна растерянность.
