Дмитрий Самохин - Опережая бурю
Хозяин приказал ему принести артефакт, а он не смог выполнить приказ. Провинился, но за такую провинность головы можно было лишиться. И он готов был безропотно принять наказание. От судьбы не уйдешь. Только умирать страшно. Выворотни, равно как и оборотни, как бы дважды живые. Жизненная энергия в них ключом бьет, оттого и с жизнью расставаться трудно.
– Расскажи, – потребовал Караморгул.
Хозяин проверял его. Просил хрупкими неверными словами описать все, что произошло. И не дай Бог хотя бы в мелочи ошибиться, сказать неправду. Хозяин все равно узнает и жестоко накажет. Накинет строгий ошейник беспрекословного послушания, и превратится Корвинус в бездумную куклу. Такой ошейник не позволит Корвинусу оборачиваться, а, как известно, долго без обращений выворотень не сможет. Хозяин все на словах вызнает, а потом в душу заглянет и увидит все своими, вернее, его, Корвинуса, глазами.
За это Корвинус ненавидел хозяина.
О своем позоре рассказывать не хотелось, но пришлось. Корвинус поведал хозяину, как он по переданному следу, отыскал берлогу чужака и остался сторожить на улице. Чужак умирал, но все еще был чрезмерно силен. Его истинная природная сила была Корвинусу не по зубам, также как и оперативникам из Гнезда Прикрытия. Даже Хозяина умирающий чужак мог жизни и посмертия лишить, не прилагая особых усилий. Каменная кость, которую и не разгрызть.
И вот когда чужак был практически готов к упаковке, появились эти двое. Первый посетитель и раньше часто приходил. Корвинусу он уже успел примелькаться. А вот второй сразу привлек внимание магической энергией, плескавшейся внутри него. Сосуд был наполовину полон, или наполовину пуст, что говорило о незначительной силе мага. С таким справиться несложно. В первую минуту Корвинус заподозрил в нем конкурента, а потом успокоился. С конкурентами у него был особый разговор. Когда же маг покинул дом умершего чужака, за пазухой он держал трофей. Корвинус последовал за ним. Добыча сама плыла в руки, осталось только ей завладеть. Корвинусу казалось, что сделать это будет несложно. И в дом к чужаку лезть не надо.
И как же он прокололся. Оказалось, что этот слабый маг принадлежит к Верховной Ложе. В итоге Корвинус схватился с черным боевым драконом, а потом уносил ноги с поля боя, чтобы не быть поджаренным посмертным инфернальным драконом исполинских размеров.
Когда Корвинус вернулся за оброненным артефактом, на месте гибели дракона сновали бобби и оперативники из ложи Тумана. Артефакта же нигде не было. Корвинус его не чувствовал.
Выслушав внимательно Корвинуса, Караморгул молча поднялся из кресла и приблизился к своему слуге. Корвинус почувствовал, как тысячи тонких иголочек впились в его глазные яблоки. Знакомое неприятное ощущение проникновения. В его голову проникала чужая воля. Любого другого Корвинус выпихнул бы назад, да еще бы сдачи прописал, но супротив хозяина пойти не мог. Хозяин имел полное право сотворить над ним все, что захочет. Корвинус почувствовал, как к нему подключился мощный насос, и в считанные секунды высосал все воспоминания. Это напоминало поход в библиотеку за одной единственной книгой. Опытный читатель всегда знает, как найти нужный ему труд. Использует каталог по назначению, верно прочитает шифр и найдет стеллаж с необходимой книгой. Читатель профан будет долго блуждать в стенах библиотеки, и в конце концов может и вовсе заблудиться. Хозяин был опытным читателем. Он знал, что и где ему искать. Только знать, что тебя читают, как какой-то древний пергамент, да к тому же ещё и делают пометки на полях, чувство не из приятных.
Наконец Хозяин оторвался от него. Пресытившийся информацией хищник узнал все, что ему требовалось. Он устало опустился в кресло и произнес:
– Ты должен найти артефакт. Только так ты можешь искупить свою вину. Ступай. Да поторопись. Времени нет.
Корвинус молча поклонился, не в силах поверить в милость хозяина. Пятясь спиной, он вышел из комнаты, не осмеливаясь посмотреть в глаза магистру.
Глава 3. Бегство
И вот наконец свершилось. Целый год, словно ломовая лошадь, пахал в участке над протоколами, отчетами, докладными записками, рапортами, объяснительными и прочей макулатурой. Целый год, будто старый охотничий пес, он носился по джунглям города, вынюхивая и выслеживая вечно ускользающую опасную добычу. Целый год, точно усталый и нетрезвый дрессировщик, совал голову в пасть льву (под пули и ножи бандитов). Чтобы в полной мере насладиться свободой первого дня отпуска.
Джек Мортон часто задумывался над тем, что движется не в ту сторону, ведь вся жизнь кажется каторгой. Лестница к вершине, на которой ждет вечное счастье и благополучие, кажется непреодолимой, а подниматься по ней – нет более скучного занятия. Быть может, где-то в уравнении закралась ошибка. Либо вершина, к которой он стремился, не та, либо не ту лестницу приставил. Джека не покидало ощущение, что он живет не своей жизнью. Кто-то создал сцену, сочинил его и поместил внутрь только что выстроенных декораций, еще пахнущих свежей краской и деревом. При этом неведомый режиссер не догадался спросить его: согласен ли он, Джек, участвовать в этом безумном спектакле.
Отец Джека был полицейским, да и дед его служил в полиции. Отец дослужился до капитана и погиб при задержании ночного волка, когда Джеку не исполнилось еще и пяти лет. Дед Джека служил еще при короле Густаве XII, прозванном в народе Нечестивым, и тоже на службе погорел. Умер от сердечного приступа в постели с проституткой, работавшей у него информатором. И прадед Джека служил на государственной службе в личной гвардии лорд-мэра Фогштиля казначеем. Правда за растрату был отправлен в отставку и вынужден был перебраться в маленький сельский городок Норрингтон, откуда вырваться удалось лишь Джеку. Так что особого выбора у Джека Мортона не было. Его мать и дед, к тому времени еще живой и служивший в полиции, другой судьбы для него не видели. Был бы папаша жив, то в полицейскую форму его бы в три пары рук запихивали.
Так что покинуть постылую службу, пускай и всего на три недели, Джек почитал за счастье. К тому же это время Джек намеревался посвятить своему любимому делу – аэроскидингу, парению на воздушной доске. Вот чем с превеликим удовольствием Джек занимался бы всю жизнь, и вероятно достиг бы больших высот. Сейчас скольжению он мог выделять лишь свободное от службы время.
Не смотря на то, что денек выдался солнечным, первый день свободы пьянил похлеще любого вина, а в кармане лежал билет до Хэмпшира, Джек испытывал легкий дискомфорт. С утра саднило горло, словно накануне он всю ночь проторчал в ливень на берегу Темзы, потягивая ледяной эль, и то и дело наружу прорывался сухой кашель, похожий на собачий лай. Но где он, тысяча чертей, мог простудиться? Два дня после последнего приснопамятного дежурства Джек и носа на улицу не казал. Заперся в своей квартире вместе с Сокровищем, да изредка отправлял хозяина мебелирашки за пивом и мясом, чтобы, как говорится, ноги с голоду не протянуть.
Два дня затворничества Джек провел в праздности. Валялся на кровати, потягивал эль, листал старые газеты и мусолил единственную в доме книгу. Много курил. В комнатах висел густой сизый дым, так что вошедшему с улицы человеку нечем было бы дышать. И не выпускал из рук сокровище. Все время держал артефакт подле себя, пытаясь решить, что ему теперь делать. Джек чувствовал, что Сокровище, чудом попавшее к нему в руки, в покое его не оставит. Слишком большой ценностью оно обладало, чтобы его исчезновение не прошло незамеченным. Джек вспоминал Людей в черном, прибывших на самодвижущемся экипаже. Никаких сомнений, что они охотятся за сокровищем и пойдут на все, чтобы его заполучить. А он ни за что не расстанется с ним. Патовая ситуация.
Сокровище живое. Джек это знал, и еще он ощущал родство с этим ограненным куском камня. Он почувствовал его, когда артефакт попал к нему в руки. Так бывает – встречаешь на улице, службе, приеме или отдыхе человека, и тебе кажется, что ты знал его всю жизнь. Сокровище доверилось ему, избрало своим Хранителем. А теперь оно перестраивало его под себя. И хоть изменения были незначительные, да и на глаз неразличимые, но после того как Джек завладел камнем, он стал другим человеком.
Ему нужно исчезнуть из города, чтобы Драгоценность оказалась в относительной безопасности. Поездка в Хэмпшир на соревнование по аэроскидингу при сложившихся обстоятельствах казалась ему самой удачной. Правда, сохранить поездку в тайне вряд ли удастся. В участке все знали об увлечении Джека, а о своих планах на отпуск он успел растрепать даже уборщикам. Так что найти его в случае необходимости труда не составит.
Иной расклад получался, если он исчезнет в неизвестном направлении. Исчезновение констебля, первым оказавшегося на месте преступления, иначе как странным не назовешь. Сразу возникают мысли о его причастности к исчезновению Драгоценности.
