Андрей Пинаев - Болото
Люди испуганно озирались, дети в толпе заплакали. Болотный туман имеет странное свойство - со временем к нему привыкаешь и можешь свободно опознавать тени, скользящие в нем, но когда оказываешься в тумане первый раз, чувствуешь себя слепым. Я повернулся к Марине:
-Извини, я сейчас...
Проскользнув между людьми, я бесшумно подошел со спины к своему недавнему собеседнику. Он затравленно озирался, девушка вцепилась в его руку. Я приблизился и прошептал ему на ухо:
-Что, не нравится? А мы так живем.
Он оглянулся, но я уже растворился в тумане. Вновь зайдя сзади, я сказал вполголоса:
-А представь, что это навсегда.
Он вскрикнул и повернулся ко мне, но я удачно скрылся за широкой спиной толстяка. Меня охватило горькое веселье, и я крикнул в полный голос:
-Люди, вас обманули! Генератор не запустится! Туман будет всегда!!!
В толпе началась паника, где-то закричала женщина. Затрещали мегафоны:
-Граждане, сохраняйте спокойствие! Генератор будет запущен в ближайшее время!
И действительно, туман начал отступать, словно вытесняемый волной чистого воздуха. Люди перестали судорожно метаться по площади, но прежнего настроения уже не было. Снова закричали лоточники, зазывая покупателей, заиграла музыка и запрыгал клоун на эстраде, мэр что-то говорил в микрофон, но все это было напрасно. Праздник был безнадежно испорчен.
Вечером пришел Толик. Он толкнул незапертую дверь и некоторое время молча смотрел на меня. Я лежал на кровати одетый, бесцельно глядя в потолок, и тоже молчал. Первым заговорил Толик:
-Максим, ты что ли на площади крикнул? Смотри, узнает начальник...
-Я.
Толик вздохнул и оперся о дверной косяк:
-Ну и правильно. Нефиг было... Хочешь?
Он извлек из-за спины бутылку с густой жидкостью медового цвета.
-Как достал?
-Просто зашел в бар и купил.
-И продали?
-Ага... Будешь?
Я хмыкнул:
-Ну давай.
* * *Извещение о том, что до отъезда оставался один день, кураторы подсунули мне под дверь. Осознание этого наполняло сердце тоскливым, тянущим чувством, и лишь Марина почему-то была по прежнему весела. Вечером накануне отъезда она пришла ко мне.
-Максим, айда погуляем? Тут ресторан такой хороший, и людей там нет почти... давай, а?
У меня не оставалось денег даже на плитку шоколада, но сказать об этом Марине я не смел. Впрочем, она поняла меня без слов:
-Да ладно, чего ты? Те деньги, я ж только билет купила, да так еще, по мелочи... так что хватит нам.
-Ладно, подожди тогда.
Последний раз я был в ресторане вечность назад, отмечая возрастание старшего брата. Тогда меня впервые в жизни заставили надеть галстук, мама уверяла, что без него меня непременно выгонят. Разумеется, галстука у меня не было; не было вообще никакой выходной одежды, но поразмыслив, я решил, что в провинциальном городе порядки не столь строгие и, выбрав наименее измятую из рубашек, почистил зубы и старательно причесался.
Ресторан оказался больше, чем я думал; в зале был полумрак, негромко играла спокойная музыка. Мы заняли скромный столик в уголке, инстинктивно выбрав место подальше от глаз. У официанта при виде нас дрогнула щека, но придираться он не стал. Бесшумно засветив свечу на столике, он протянул меню Марине - должно быть, она показалась ему более платежеспособной. Марина благодарно кивнула. Была она сегодня какая-то необычно ласковая и спокойная.
Мы поужинали в молчании, лишь перекидываясь улыбками. Потом Марина заказала недорогого сладкого вина, и мы начали лениво смаковать его, изредка обмениваясь репликами.
-Наши девчонки недавно чуть одного мужика не прибили.
-Что так?
-Да он к Таньке приставал. Не в том смысле, что приставал, он ей гадости говорил. Что мол вы все ущербные, вас бы вовсе сразу надо... того.
-Урод.
-Ага... он поворачивается, а за его спиной мы стоим. Ленка камень здоровенный взяла... ух он драпанул! а слышал, "Алые" остаются.
-Нет, откуда? Я их в городе и не видел почти.
-Они в центре поселились, не самые конечно лучшие номера взяли, но все равно дорогие... все две недели по барам и ресторанам ходили и еще у них на две недели осталось. Здорово, да? Говорят, богатый дом нашли. А нам завтра утром уезжать.
Она загрустила, допила вино и жестом попросила у официанта еще.
-Как тогда генератор отключили, мне так страшно стало. Ведь надо возвращаться... так не хочется. Снова этот туман, снова крысы... хоть бы еще пару недель.
Я пристально посмотрел на нее, она отвела глаза. Я тихо произнес, тщательно взвешивая слова:
-Марина... ты только не вздумай, поняла? Не вздумай к "Алым". Ну, как тогда ко мне... поняла? Не смей. Оно того не стоит.
Марина не обиделась и не удивилась. Покачав туфелькой, она ответила:
-Ты не понял, да? Слепой ты, Максим. Глаза есть, а ничего не видишь.
-Ты о чем?
-Я хитрая, Максим. Думаешь, я бы предложила себя любому? Думаешь, предложила бы вообще кому-либо... кроме тебя. А вот видишь, как я ловко придумала: и тебя хотела получить, и билет в город.
Медленно краснея, я спросил:
-Я что-то не понял... это ты мне сейчас в любви что ли призналась?
-Да. - просто ответила Марина. - Я бы очень хотела быть с тобой, Максим.
Я прислушался к своим чувствам, допивая вино.
-Нет. Извини...
-Ладно. Но ты ведь не откажешься принять от меня подарок на память?
-На память? Ты куда собралась?
-Никуда не собралась, так... вот, держи и не задавай глупых вопросов.
Перегнувшись через стол, Марина протянула мне маленький предмет на блестящей цепочке. Это был простой брелок для ключей, маленький пластмассовый медвежонок. Ее подарок неожиданно смутил меня, и я сказал, не глядя в глаза:
-Спасибо огромное.
Марина встала и положила на стол деньги. Потом она склонилась (я почувствовал легкий цветочный запах) и осторожно коснулась губами моей щеки. Не прощаясь, она ушла, а я сидел еще некоторое время. В голове приятно шумело от двух бокалов, незатейливая музыка навевала дрему, и мне совсем не хотелось уходить. Однако официант, явно раздосадованный невыгодным клиентом, вскоре велел "покинуть заведение" ибо "здесь не напиваются". Я хотел было поспорить (всего два бокала!) но передумал и вернулся в свой номер.
Утром в дверь номера забарабанили наши кураторы. Как не хотелось мне покидать уютный номер! Остальные тоже были не в духе. Некоторые девчонки плакали, когда их вели к посадочной площадке; но только не Марина. Как ни странно, она была спокойна и легко улыбнулась, кивнув мне.
Один за другим ребята входили в дверь пассажирского бота; но когда пришла очередь Марины, все ее спокойствие вдруг исчезло. Она с ужасом отпрыгнула от двери, словно это была пасть чудовища; ее лицо исказилось страхом, и она побежала прочь. Куратор бросился за ней, но через несколько минут вернулся, роняя капли пота и тяжело дыша. Где ему было, городскому жителю, догнать закаленную жизнью на Болоте девушку!
Наш начальник некрасиво сморщился.
-Значит так... сообщайте пограничникам, пусть ищут. Ячейке "Ртуть" - штраф восемь тысяч кредитов. И сообщите в Лагерь, чтобы готовили карцер.
Я больно ударил себя по коленке. Дура! Куда ей бежать? Теперь попадет в карцер, да и Лена с ячейкой ее за этот штраф заклюют потом... что же делать?
-Владимир Сергеевич! Можно я за ней сбегаю! Я знаю, куда она могла пойти... не надо карцер, я ее быстро приведу сейчас!
Начальнику явно не хотелось раздувать скандал. Он повернулся к куратору:
-Погоди пограничникам... - И, обращаясь ко мне: - Пулей!!! Стой. Рацию возьми.
Я рванулся вперед. Я не солгал, я действительно знал, куда могла побежать Марина: она очень любила маленький парк на окраине, и я нередко сталкивался там с ней.
Когда легкие запылали огнем, я перешел на шаг. На лавочке возле парка два парня пили пиво; я спросил у них:
-Тут девчонка не пробегала? Моя ровесница, в джинсах и куртке тоже джинсовой?
-Гы... так это она от тебя так убегала?
Медленно я вошел в парк; на стриженой лужайке у маленького озера лежала лицом вверх Марина, раскинув руки. Широко распахнутые глаза смотрели в небо, на лице застыла улыбка.
Я сел рядом и достал рацию.
-Она в парке. Можете не торопиться, она умерла.
-Что?! Какого... - Взвыл начальник, но я уже выключил рацию. Некоторое время я сидел молча, потом с силой ударил кулаком в землю, еще и еще. Мелкие камни расцарапали костяшки, и я заплакал, слизывая кровь с руки. Господи, как это вообще могло произойти? Так не должно было быть! Неправильность, вопиющая несправедливость всего происходящего жгла меня. Марина должна была ходить по этим зеленым тропинкам, смотреть в синее небо и носить то самое платье с открытыми плечами, а не драться с крысами в вечном тумане!
