Эдмонд Гамильтон - Ярость Звездного Волка
Лагерь был обнесен высоким двойным забором, сплетенным из лиан и обмазанным речной глиной, приобретавшей под горячими лучами Некры твердость железа. Широкие ворота были распахнуты, вокруг них бродили стражники с оружием в руках, не зная куда спрятаться от беспощадного солнца. Их желто-зеленые комбинезоны, сшитые руками женщин-каторжанок, были темными от пота. В нескольких метрах от ворот на крестообразной перекладине вниз головой висел дохлый горд, с раскрытой пастью, полной треугольных клыков. Мощное бугристое тело чудовища было покрыто пятнистым черно-бурым мехом, три пары слоноподобных ног слегка раскачивались под порывами горячего ветра.
Ольга зажмурилась и плотно сжала губы, стараясь поменьше дышать. Кто-то из местных охотников предложил таким образом отпугивать от лагеря хищников — и с тех пор в бараках стало еще невыносимее.
Колонна каторжников уже без всяких понуканий прибавила шагу и вскоре вошла через раскрытые ворота на территорию лагеря. В центре небольшой округлой площади, грязной и замусоренной, гордо возвышалась пятиметровая статуя, умело слепленная из той же речной глины, разукрашенной растительными красками. Верховный Магистр, закованный в серебристые латы с красным крестом на грудном панцире, высокомерно попирал ногой металлический блин, изображавший вражеский робот-космолет. Левая рука звездного крестоносца была победно поднята, правая небрежно опиралась на эфес широкого меча. На взгляд Ольмы, ничего кроме спеси и высокомерия эта нелепая статуя не выражала, но остальные каторжники как по команде опустились на колени и, молитвенно сложив руки, протяжно запели:
О ты, Великий воин, рыцарь света и добра,Парящий среди звезд, как быстрокрылая птица,Дарящий мир и покой нам, сирым и слабым,Ты — наша надежда, наша защита от демона Зла!Белый кит свиреп, как ветер смерти,Беспощаден, как укус ядовитой змеи,Коварен, словно голодный горд…
Несмотря на усталость, каторжники долго повторяли слова нелепой молитвы, прославляющей Орден и Верховного Магистра, и проклинающей силы Зла, которые были воплощены в Белом ките и его железной Орде. Ольма тоже делала вид, что погружена в общий религиозный экстаз, а сама, между тем, с иронией поглядывала по сторонам. За долгие недели, проведенные здесь, на Полдии, труднее всего ей было привыкнуть к безграничному культу Замка. Везде, где она побывала по дороге к лагерю: в небольшом космопорте, в нелепом глиняном городе, в полузаброшенных деревушках и даже здесь, на приисках — везде аборигены искренне верили в святость звездных крестоносцев. Многие здания в городе и даже хижины крестьян были увешаны флагами с изображением Креста и портретами Верховного Магистра, неизменно закованного в латы и с поднятым над головой мечом. А еще чаще встречались изображения Христа.
Поначалу Ольму поражал этот безумный культ — среди рыбаков Замка не было ничего подобного, но постепенно из разговоров с Вервалом и Лантой она поняла, в чем тут дело. Полдия, несмотря на свои солидные размены и прекрасные климатические условия, была малонаселенной планетой со слабой промышленностью и невысоким культурным уровнем населения. Жизнь давних переселенцев с Земли протекала здесь легко и спокойно. Неудивительно, что аборигены были повергнуты в шок, когда лет двести назад на них низвергнулся с неба водопад огня, и сотни роботов-космолетов на бреющем полете пронеслись над материками, уничтожая все живое на своем пути. И среди них особой свирепостью выделялся огромный белый звездолет, оставлявший за собой полосу пепла шириной в десятки километров. Через четверть века налет повторился, за ним — еще один…
Но однажды вместе с Врагом на орбите Полдии появился летающий Замок, который был хорошо виден среди звезд красного пятна. Вскоре небо раскололось от страшного грома. Испуганные люди высыпали на улицы и стали свидетелями потрясающей космической битвы. Под ударами лазерных пушек Замка десятки роботов-убийц загорелись и, объятые пламенем, рухнули на планету, сотрясая почву на многие километры вокруг. В лесах начались опустошительные пожары, на берега океанов обрушились двадцатиметровые волны. Схватка продолжалась несколько дней. Наконец, обитатели Полдии с восторгом увидели, как Белый кит вспыхнул и, резко накренившись, стремительно ушел в сторону Некры.
Через неделю на все крупные планеты опустилось множество небольших космолетов. Из них черным роем высыпали солдаты и чиновники, возглавляемые несколькими спесивыми рыцарями, закованными с ног до головы с тяжелые доспехи. Начался невиданный грабеж городов и сел, со зверскими погромами и насилием — хотя никто из аборигенов и не думал оказывать сопротивление воинам, спасшим их планету от гибели.
Вскоре на Полдии стали быстро расти укрепленные крепости, а рядом с ними — небольшие космопорты. По требованию Верховного Магистра правительства большинства стран объявили мобилизацию добровольцев, необходимых для восстановления разрушенного Замка. Тысячи самых опытных мастеров с гордостью вошли в трюмы космобарж и без того перегруженных драгоценными дарами, продуктами, лесом и другими видами сырья. Мало кто из этих людей вернулся обратно. Непривычные условия невесомости, космические лучи, жалкое питание и непомерный труд косили добровольцев, словно острый нож.
Впрочем, находились и недовольные жестокостью и алчностью звездных крестоносцев. По решению всех правительств Польдии, такие люди объявлялись бунтарями. За ними охотилась полиция на всех материках. Самых отъявленных бунтарей прилюдно казнили, а остальных посылали на каторжные работы в Долину Корабля.
Никто не знал, когда на Полдии появился гигантский звездолет. По-видимому, это произошло несколько тысяч назад. Кое-кто из местных ученых предполагал, что именно на этом корабле некогда на Полдию прилетели первые люди, и были они родом с самой Терры. Так это или нет, но вот уже многие века Долина Корабля считалась на Полдии священной, и только избранные получали право издали взглянуть на останки древнего звездолета.
Но с появлением Замка все изменилось. Звездные крестоносцы потребовал, чтобы останки священного корабля были уничтожены. Это вызвало негодование у всех аборигенов. Но страх перед Ордой оказался еще большим… И тогда неподалеку от Долины возник лагерь каторжников.
Наконец, молитва кончилась. С трудом поднявшись на ноги, заключенные побрели к столовой, более или менее сохраняя строй. Ольма заметила несколько откровенно злобных взглядов в свой адрес, и сердце ее сжалось. В невыносимых условиях лагерной жизни людям просто необходимо было время от времени выплескивать на кого-то злобу и отчаяние. И дня не проходило без диких драк в бараках, нередко кончавшихся поножовщиной. Рано или поздно толпа доберется и до нее, Ольмы — и тогда никто, даже Вервал, не сможет защитить ее.
У входа в барак, в тени под широким навесом, девушку поджидала Ланта. Старуха с гладким сытым лицом и вечно дрожащими жилистыми руками сидела прямо на земле, перебирая четки и что-то бормоча себе под нос. Рваная дерюга, заменявшая ей платье, едва прикрывала бесформенное пышное тело. Казалось, Ланта не способна даже передвигаться на своих коротких толстых ногах — и потому надсмотрщики поначалу не обращали на нее внимания, когда по утрам сгоняли несчастных женщин на работу. Пользуясь этим, хитрая старуха устроилась посудомойкой в столовой и с той поры зажила совсем неплохо. Спекулируя среди каторжан украденными на кухне объедками, она вскоре приобрела кучу всяческого барахла, чудом сохранившегося у заключенных — здесь были и бусы, и дешевые колечки, и обувь, и даже белье.
В первые же дни Ольма немало наслушалась историй от соседок по бараку о жадной, как паук, коварной старухе. Но однажды после обеда к девушке неожиданно подсела Ланта и молча положила в ее миску с плохо разваренной крупой два солидных куска вареного мяса. Тем же вечером Ланта перенесла свою постель на соседнюю с Ольмой койку. По ночам, когда в бараке царил крепкий сон, старуха вела с девушкой неспешные беседы и постепенно вытянула из Ольмы все ее нехитрые секреты. Ланту интересовало все, что девушка знала о Замке. Особенно подробно она расспрашивала о сборщике налогов Сантии Спелле — и с каждым разом в глазах старухи все ярче разгорался алчный огонек.
Ольма привлекла внимание еще одного человека, при одном виде которого ее охватывал трепет. Двухметровый Вервал слыл самым буйным и неукротимым каторжников лагере. Внешне он напоминал орангутанга — такой же кряжистый, мощный, заросший густыми волосами, с длинными мускулистыми руками, свисающими почти до колен. Поговаривали, что Вервал многие годы провел среди разбойников, называющих себя «лесными братьями» и нападавших на солдат и даже на чиновников из Замка.
