Александр Трапезников - Затерянные в Полынье
– От мелкокалиберной винтовки, – произнес кузнец, рассматривая ее. И добавил: – Запугивают. Если бы хотели убить, то не промахнулись бы. Значит, еще поживешь немного…
– Спасибо, утешил.
– Говорил я тебе – не высовывайся! Теперь сам себя вини.
– Что же делать?
– Уезжать отсюда.
– Они только того и хотят.
– Один все равно не справишься. Пошли в кузню…
Внутри полыхала жаровня и красные блики заиграли на наших лицах. Я зачерпнул из чана холодной воды и стал жадно пить.
– Ну, чего хотел спросить? – Кузнец взялся за молот и ударил им по лежащей на наковальне раскаленной болванке, которую помощник сжимал длинными щипцами.
– Что за ссора у вас вышла с моим дедом накануне его смерти? И что он требовал у вас вернуть обратно?
Ермольник усмехнулся.
– А ты глубоко копаешь, парень. Я тебя недооценил. Выйдет из него толк, Степа?
– Выйдет. Чего ж не выйти? – кивнул соломенно-вихрастый помощник.
– Ну, так как же, Потап Анатольевич? Ответите вы мне или будете по наковальне стучать?
– Постучу еще, пожалуй…
Я молча ждал минут десять, пока они обрабатывали болванку. Потом помощник сунул раскаленный металл в воду, а Ермольник отложил молот.
– Пойдем, парень, проветримся, – сказал он, и мы вышли из кузницы. Присели на низенькую скамейку. Ермольник достал папиросу и закурил, сплевывая табачные крошки на землю.
– Да из-за ерунды какой-то поссорились! – сказал он вдруг резко. – Я ему говорил, чтобы он не ходил к Намцевичу, а его тянуло туда, словно магнитом.
– Валерия? – произнес я.
Он покосился на меня, не поворачивая головы.
– Знаешь уже? Она. Старый пень. В любовь захотелось поиграть. Вот и доигрался.
– Значит, Намцевич или кто-то из его людей убили деда именно за это?
– Не только. Но и за это тоже. Были у него с Намцевичем и какие-то другие дела.
– Вы уверены в этом?
– Я, парень, ни в чем не уверен.
– А какую вещицу дед у вас требовал обратно?
– Какую… – Ермольник поморщился. – Да тетрадки эти, в которых он свои записи делал. Рецепты всякие… Поначалу он их мне отдал, на хранение. Боялся, что их у него украдут. Еще при жизни его дом кто-то раза два обшаривал… А потом, после ссоры-то, обратно затребовал. Я и отдал.
– А где сейчас эти тетрадки?
– Не знаю.
Я взглянул на него: лицо было бесстрастно, непроницаемо. Как у железного болвана, только что стучавшего по такой же болванке. Подумав, я не стал ему сообщать, что видел эти тетрадки в первый же день пребывания в Полынье и что их похитили из моего дома. Если это сделал сам Ермольник, то он здорово играет свою роль. Актер… Ярмольник прямо.
– Как жалко! – вздохнул он вдруг.
– Что именно?
– Да то, что я с ним так и не помирился перед смертью…
Ермольник махнул рукой, встал и пошел обратно в кузницу. Вскоре оттуда донесся стук молота. А я посидел еще немного, пожмурился на солнышко и тоже поднялся. К поселку я шел неторопливо, считая, что если и нахожусь сейчас под прицелом, то так тому и быть. От судьбы не убежишь. Но выстрелов больше не последовало…
День пролетел незаметно, а к вечеру разразилась гроза. Небо заволокло грязно-бурыми тучами – они наплыли с разных сторон, как вражеское полчище, угрожающе расползаясь все шире и шире, сливаясь в единую массу, готовую обрушиться на землю. Стало трудно дышать, грудь сковывала тяжесть. В воздухе резко запахло озоном.
Открыв дверь своего дома, я стоял на крыльце и видел, как быстро преображается природа. И вот – сверкнула первая молния, внезапно, стремительно, прямо передо мной, разрезав черное пространство, осветив мой двор и улицу… Я вздрогнул, сделав шаг назад. Но не блеснувшая молния напугала меня, нет. Перед калиткой стояла фигура девушки в белом, не шевелясь, застывшая, словно статуя. Я не видел ее лица, потому что на голову ее был наброшен капюшон, а через секунду темнота вновь сомкнулась вокруг нее. И тут прогремел оглушающий раскат грома, будто тысячи литавр ударили одновременно над моей головой. И тотчас же потоки воды хлынули с небес…
Я напряженно всматривался в темень, пытаясь разглядеть, кто стоит там, у калитки. А когда снова сверкнула молния, то холодок пробежал по моему телу: фигура в белом таинственным образом исчезла. Улица по-прежнему была пуста и безлюдна. Промокший насквозь, я покинул свой наблюдательный пост на крыльце и вернулся в дом. Вытерев полотенцем голову, я переоделся в сухое, поставил на плиту чайник, а чтобы еще больше согреться, вытащил из запасников бутылку вишневого ликера и пузатую флягу джина.
Я приготовил себе изобретенный мною коктейль «Полынья»: равные доли того и другого плюс несколько капель лимонного сока. Блаженное тепло расползлось по моему телу после первого же глотка. Откинувшись на спинку стула, я попивал коктейль и ни о чем не думал. Просто смотрел в окно, в стекла которого настойчиво стучались дождь и ветер. Так продолжалось около получаса… Я принимал уже третью порцию полюбившегося мне коктейля и незаметно пьянел. А дождь все лил и лил, продолжая барабанить по дому со всех сторон. Окно трещало под напорами воды и ветра, стекло готово было лопнуть, а в какой-то комнате так и произошло: я услышал характерный звон.
И тут новые звуки проникли в мое сознание. Я повернул голову к окну и увидел прильнувшее к стеклу лицо, бледное, покрытое капюшоном, с устремленными на меня широко раскрытыми темными глазами. Немигающий взгляд словно проникал в мою душу. Завороженный, я медленно поднялся, находясь в каком-то сомнамбулическом состоянии. Шагнул к окну и отворил его. Но женское лицо как-то плавно качнулось и отплыло в сторону. Именно отплыло, будто воздушный шарик, который держали за ниточку.
Я высунулся и огляделся вокруг, но в кромешной тьме ничего нельзя было разобрать. И только сейчас я заметил, что дождь и гроза уже кончились. Утих и ветер. Лишь деревья продолжали отряхивать капли воды. А тишина надвигалась на меня со всех сторон.
– Валерия? – позвал я, почему-то уверенный, что это приходила она. И что девушка стоит где-то неподалеку, ждет, чтобы я вышел из дома. Так же медленно и заторможенно я повернулся, прошел по коридору, толкнул дверь и вышел на крыльцо.
– Валерия? – снова произнес я шепотом. И услышал откуда-то из-за темнеющих передо мной деревьев еле различимое:
– Идем…
Я сделал несколько шагов, хотя что-то в глубине души настойчиво противилось этому. Предупреждало остановиться, вернуться обратно в дом. Но я уже был охвачен каким-то адским пламенем, которое влекло меня, подавляя волю к сопротивлению.
– Идем… – вновь услышал я ласковый, но какой-то безжизненный голос, а белая фигурка скользнула из-за деревьев и проплыла к калитке. Затем остановилась, повернувшись ко мне и поманив меня рукой. Я приблизился. Нервное напряжение достигло предела. В это время луна наконец-то выглянула из-за отступивших туч, и я увидел лицо этой девушки. Оно было такое же мраморно-бледное, как и у Валерии, но это была не она. Тоже прекрасное, выточенное словно из фарфора, с гладкой нежной кожей и ослепительными, сияющими глазами, в которых пряталась ночь.
«Девушка-Ночь», – подумал я, сраженный каким-то мистическим ужасом, коснувшись кончиками пальцев ее золотистых волос, выбившихся из-под капюшона.
– Идем… – повторила она чуть слышно. – Идем…
– Куда? – Я вздрогнул.
– Идем. Идем, – ничего больше не объясняя, повторяла Девушка-Ночь. Она приблизилась ко мне, и вдруг, я даже не ожидал этого, ее руки обвили мою шею, притянув голову. Я увидел расширенные зрачки, а затем ее губы почти впились в мои.
Этот поцелуй длился так долго, что я позабыл о времени, позабыл, кто я, где нахожусь, что со мной происходит. Жив ли я вообще или уже плыву вместе с Девушкой-Ночью в царство Смерти?
Я не знаю, сколько времени мы так стояли, слившись в поцелуе, обнимая друг друга. Но в том, что это было живое существо, с горячей кровью и жарким телом, а не холодное явление из потустороннего мира, я уже не сомневался.
– Идем, идем… – поторопила она, отрываясь от моих губ.
– Но куда? Вот мой дом. Приглашаю тебя.
– Идем… – Она словно и не слышала, о чем я говорю.
Взяв мою руку, Девушка-Ночь потянула меня за собой. И я не стал сопротивляться, послушно идя рядом с нею. Мы прошли по пустынной улице, спустились вниз, к зарослям папоротника, и я уже догадался, куда мы движемся и какова цель. Но мной овладела странная и безмятежная легкость. Мне казалось, что я плыву, что оба мы, держась за руки, оторвались от поверхности и летим навстречу ожидающему нас счастью… Потом… Я мало помню, что было потом. Только Волшебный камень и страстная ночь любви…
Глава 13. Спиритический сеанс
Я очнулся в своей кровати от солнечного луча и пытливого взгляда. Принадлежал он доктору Мендлеву, который сидел на стуле, закинув нога на ногу и сцепив на груди руки. Стекла его очков поблескивали.
– Нуте-с, хорошо, – сказал он. – Хорошо, что вы наконец-то очнулись.
