Владимир Стрельников - Переярок
Сайора переговорила с ним насчет места в конвое. Мужик посмотрел на нее, на меня, усмехнулся каким-то своим мыслям, взял с нас пятьдесят экю, обязал купить радиостанции в местном магазине. Девушка, насколько я понял, заикнулась насчет своей тетки. Мужик спокойно пожал плечами, и я понял из его ответа слова "автобус" и "без проблем". После чего он спокойно уселся за стол к документам, а мы вышли из будочки.
— Так, сейчас кушать. Я голодная как тигрица! — Сайорка чуть ли не волоком потащила меня к ресторанчику около нашего отеля.
— "Тrattoria di Maritza". — Прочитала девушка на вывеске. — Интересно, что это означает? Пошли?
— Пошли, попробуем. Пахнет очень вкусно, — я толкнул дверь, пропуская девушку, и оглядываясь, зашел.
В принципе, все очень просто, аккуратно и чисто. Огромные окна с видом на море, или Залив, белые чистые стены, тяжелые столы из настоящего дерева, тяжелые же скамьи около столов. Простые, даже на вид очень прочные, и вместе с тем рационально-красивые.
— Сеньорита, сеньор, прошу вас, проходите. — К нам подскочил невысокий паренек, приглашая нас, к моему удивлению, по-русски. Похоже, услышал наш разговор в дверях. — Садитесь, сейчас вам принесут фирменное блюдо, и вот вам меню.
— Пошли к окну, пока свободные места там есть? — Меня тянуло к морю. Невозможно наглядеться.
— Пошли, — Сайорка уселась на скамью, пристроила сумочку рядом. Открыла меню и нашла русскую страничку. — Ого, как много здесь всего вкусного!
В этот момент нам на стол поставили деревянную доску, и на нее легла большая сковорода с шипящими в жире какими-то двустворчатыми моллюсками и чем-то вроде небольших рачков-креветок. Также на стол поставили большую тарелку с зеленью и маленькими помидорками, просто крошечными.
— Кушайте, это наше фирменное, — улыбнулся паренек. — Вы что-нибудь выбрали?
— Мне суп с фасолью и вермишелью, греческий салат. Леш, что ты будешь? — Сайёра поглядела в мою сторону.
— А это кто? Креветки? — Я вилкой пошевелил непонятного зверя в сковородке.
— Это бокоплавы. Креветки здесь вот такие! — Паренек раздвинул руки чуть больше полуметра. — Вы попробуйте, очень вкусные. Так что вы заказываете?
— Тоже суп. И креветок, жаренных с петрушкой. Свежий хлеб, пожалуйста. — Я решил попробовать этих гигантских креветок, а пока выловил из чашки бокоплава, и внимательно его рассматривал. — А как его есть?
— Воткните большую вилку в брюхо, маленькой отколупывайте скорлупки панциря на спине. После чего выгрызайте спинку, там сплошное мясо. Пить что будете?
— Мне апельсиновый сок, — Сайора улыбнулась пареньку, вызвав у меня в душе неясную тревогу. — И кофе.
— Мне тоже самое, — ну, хоть здесь цены не кажутся жуткими. Вполне себе нормально. Даже для такого небогатого парня, как я.
— Скоро будет, а пока приятного аппетита. — И парень, уж не знаю, официант он или кто еще, ушел в сторону кухни.
— Попробуем? — Наливая из графина холодную воду в высокие стаканы девушке и себе, предложил я. — Интересно выглядят.
— Давай, — кивнула Сайора. — Я пауков жаренных пробовала в Таиланде. Страшные, а на вкус вроде как ничего. Правда, я всего одного съела, с закрытыми глазами.
— Какая ты отважная, пауков есть. Я бы не решился, — немного подтрунил я над девчонкой, накладывая себе толстые стебли сельдерея, зеленый лук и помидорки на тарелку. Положил пару красноватых бокоплава, к одному примерился, и с легким хрустом разгрыз тонкую кожицу, оставшуюся после сколупывания панциря на спинке. Горячее, ароматное мясо чуть брызнуло соком, и практически растаяло на языке. — У, вкуснотища! Никогда бы не подумал.
— Ага! — Сайорка последовала моему примеру, и с удовольствием вгрызлась в бокоплава.
А я, выев мясо со спинок трех рачков, взялся за ракушки. Но они мне понравились намного меньше, хотя тоже вкусные. Так что я снова переключился на бокоплавов.
Вскоре нам привезли и расставили глубокие чашки с дымящимся супом, салат Сайоре, и здоровенную тарелку с розовым, пересыпанным зеленью укропа мясом креветки мне.
Видимо, мы на самом деле здорово проголодались, потому что вообще никаких разговоров не было. Только звенели ложкками-вилками об тарелки, прерываясь на глоток сока.
— Уф, наелась. — Сайора отодвинулась от стола. — Нельзя так много есть девушке, растолстею. Ты как, наелся?
— Даже слишком, — я отодвинул тарелку с жаренными креветками, с которыми я честно пытался справиться, но так и не преуспел в этом. — Порции тут, диетические, прямо скажем.
— Ага, — засмеялась девушка. — Пошли, отдохнем немножко, нам еще на стрельбище в восемь вечера.
— Тут, скорее, в пять часов после полудня. — Я поглядел на свои новые часы. — Не забывай, здесь тридцать часов сутки. У нас еще два часа есть, можем немножко отдохнуть, и заодно путеводитель почитать.
— Заодно переоденусь. А то я все в ташкентском хожу. — Сайора с неудовольствием осмотрела свои джинсы и маечку. Зря, между прочим, здорово смотрится.
— Пока не стоит, Сайор. Разве майку другую. — Я выложил на стол деньги, и встал. — Нам на стрельбище, там с оружием возиться и стрелять. Пошли?
— Пошли. На, кстати, неси, а то устала с ней таскаться, — мне вручили сумочку, которая, к моему удивлению, весила несколько килограмм, как минимум. Чего это там у нее? Пистолет?
В отеле хитрая девчонка первая заскочила в ванную, пообещав скоро выйти. А я вышел на небольшой балкончик, и с интересом рассматривал саму базу, и окружающие невысокие, густо заросшие лесом горы. К моему огромному сожалению, окна и балкон нашего номера не выходили на море. Очень жаль, очень.
— Леш, иди, ополоснись, — на балкон вышла свежая, как утро в горах, моя подруга. В шортах чуть выше колена, и в зеленой футболочке. — Нормально смотрюсь? Для стрельбища пойдет?
— Роскошно выглядишь, Сайора. — Я с трудом проглотил ком в горле. — Очень красиво, честно.
— Иди, честный, я пока белье развешу. Хорошо тут веревки на балконах растянули, даже странно. Еще бы машинку стиральную, а то руками трудновато стирать, да и отжимается плохо.
— Наверное, сохнуть долго будет, влажность высокая. Ладно, пойду тоже ополоснусь, — я пошел к своей сумке. А Сайора, развесив свои кружевные тряпочки на веревке, прикрыла их с уличной стороны футболкой. Кстати, как она сначала стеснялась стирать свое белье, краснела как вишенка. Пока я не объяснил ей, что стесняться вообще нечего. Кстати, несколько раз я Сайорку в нижнем белье видел, потрясное зрелище. Вот непонятно — на пляже вроде раздельный купальник, едва все прикрыто, но не то.
Ополоснувшись холодной водой, и тоже постирав свои боксерки и майку, я развесил их на балконе, и завалился поперек кровати, где обложившись подушками сидела Сайера с путеводителем. Все-таки благодать, пусть и слабенький, но кондиционер здорово освежает воздух в комнате.
— Леш, подожди валяться. Я тут долго думала, и решила вот что. — Сайора потянулась за своей сумочкой, и вытащила из нее смутно знакомый сверток, обмотанный синей изолентой. Ну да, она его в ту ночь, когда мы в ее дом лазили, вытащила из-под верстака. Я, отдав ей его дома, и думать про него забыл. Не до того было. — У тебя же нож есть? Разрежь изоленту, пожалуйста.
— Что это, кстати? — Я достал свой китайский складыш, и начал резать изоленту по краям. — Не испорчу?
— Не испортишь, там золотые монеты. Леша, ты чего? — Сайорка подскочила, глядя как я, матюкнувшись про себя, зализываю порезанный палец на левой руке. Хорошо вскользь пришлось.
— Порезался, чего. Ты в следующий раз, когда из сумочки достанешь что-нибудь необычное, вроде атомной бомбы, сначала предупреди, хорошо? — Я вытащил из своей сумки маленькую аптечку, и при помощи девушки замотал кровоточащий указательный палец. — Ладно на левой руке, как бы я стрелял? Сейчас дорежу, погоди.
И я отобрал у девушки сверток, который она пыталась распотрошить.
Под изолентой оказался толстый слой плотной бумаги, а потом на кровать выпали четыре цилиндрических бумажных столбика, скрепленных все той же синей изолентой, высотой сантиметров по двадцать.
— Вот, тут двести николаевских червонцев, и двести новых российских золотых монет, "Георгий Победоносец". Если считать на российские деньги, тут миллионов на десять, николаевские червонцы стоят по-разному. Точнее, у них к стоимости золота прибавляется нумизматическая стоимость. Тут, наверное, такое не пойдет, я смотрела в банке примерную стоимость золотых монет. За обе монеты почти одинаково, по семьдесят экю с парой центов. У них вес разный, но содержание золота приблизительно одинаково. То есть тут на тридцать две тысячи экю. Это наше с тобой ровно пополам. Я так думаю, что отец бы против этого не возражал.
— Сайора, это очень большие деньги, — я покатал цилиндр по кровати. — И это, семьдесят на четыреста — двадцать восемь тысяч, а не тридцать две.
