Владимир Чистяков - М.С.
Его прервали.
— Это уникальные кони. Цвет породы. Мы и так уже слишком много потеряли.
— А у нас уникально дерьмовая ситуация с продовольствием. Так что не стоит ничем брезговать. — ответил император — тем более, что в ближайшее время вряд ли кому придет в голову формировать кирасирский полк.
Количество кривых усмешек весьма значительно. М. С. же заинтересовала практическая сторона вопроса.
— Сколько конкретно лошадей содержится?
— Около четырёх тысяч.
— Четыре тысячи. Немало. В общем, так. Два месяца будем догрызать запасы. Ну а потом схрумкаем и лошадей. Выбора у нас всё равно не будет. Да и этих коней хватит не на долго.
Н. З., так сказать. Какие ещё будут идеи?
Снова тишина. Потом встал один из секторных командиров.
— Я предлагаю убрать деление населения на три категории. Всем выдавать норму третьей категории. Думаю, мы этим выиграем себе ещё не менее месяца.
Встал другой командир.
— Через полмесяца на третьей категории ни один из ваших солдат не поднимет тяжёлого снаряда. Подумайте об этом.
— Все категории останутся, — твёрдо сказала М. С…
— Убрать сегодняшнее быдло. В расход не сорок пять рыл, а всех подряд. Самим жрать нечего, да ещё этих кормить!
— Капитан, — сказал Саргон, — вы наверное, обратили внимание, что многие из сегодняшнего быдла выглядят куда здоровее нас. Зачем же добру пропадать? Сначала сгоним с них жирок, благо жрать они мало будут. Пока пусть работают, а шлёпнуть их мы всегда успеем.
— Да и сэкономим мы на них немного. Так что ждут следующих версий.
Поднялся ещё один секторной, бывший спецназовец, до войны слывший фанатиком и головорезом, каких поискать. Ну, да людей с подобной славой здесь и без него полным полно.
— Во-первых, у меня вопрос. Какой процент населения мы в состоянии обеспечить всем необходимым за счёт продуктов длительного хранения?
— Примерно пять.
— То есть, менее ста тысяч?
— Именно.
— А что у нас в нижних уровнях убежищ высшего уровня?
''Куда он гнёт?'' — подумала М. С., но ответила.
— Склады бактериологического и химического оружия. Там же хранится несколько атомных зарядов.
— Жить в этих ярусах можно?
— Вполне. Что вы предлагаете?
— Предложение моё очень простое: Надо отобрать сто тысяч человек. Наиболее крепких физически, здоровых и идеологически верных во всех отношениях. Наша задача — сохранить цивилизацию, а мы, пытаясь спасти это быдло, гробим то немногое, что осталось. И значит, пошли они все куда подальше. Мы займём эти ярусы, а они пусть остаются. Эти гражданские хлюпики, всевозможные калеки, мещане и тому подобные отбросы. Им не должно быть места в новом мире. Мы должны сохранить культуру и лучший генофонд. А стадо пусть режет друг друга за банку тушёнки. А мы будем в безопасности. Сейчас не наше время, сейчас время вот таких стай, вроде разгромленной нами. Но наше время придёт!
М. С. встала.
— Интересное, конечно, рассуждение. Но. Кто будет эти сто тысяч отбирать? Ты что ли? Или я?
А если мы друг друга неполноценными объявим? То что тогда? Кто первый за автомат схватится что ли?
Тот уже было рот открыл для ответа, но М. С. рявкнула. Голос у неё- бывало стекла вылетали.
— Молчать!!! Мы либо все переживём эту чёртову зиму, либо все передохнем! Ясно! И третьего нам не дано! Ибо мы люди, но люди мы именно потому, что за нашими спинами те, кто просто не могут взять в руки автоматы, те, кто просто не умеют резать глотки, как умеешь ты или я. Они что из-за отсутствия этого умения должны помирать, а мы, наоборот, должны жить только потому, что умеем это? Нет, они будут жить, ибо мы можем постоять за себя. А значит, мы должны драться и за них. Мы не крысы, и прятаться не будем! Я сказала!
— Вы ещё меня вспомните! Только поздно бы не было!
— Ты отстранён от командования, пока временно…
Тот рванул из кобуры пистолет. Хьюг успел схватить его за руку. Подбежали охранники, и навалившись прижали дергающееся тело к столу к столу. Сначала он кричал.
— Вы суки, мать вашу ещё меня вспомните, только поздно уже будет.
Потом страшно задёргался, да так, что Хьюг и трое охранников с трудом удерживали. Он уже не кричит, а хрипит.
— Зубы ему разожмите, — крикнул Кэрт вскакивая, — эпилептик хренов!
Бестия взглянула на свою руку так, словно никогда не видела, повертела перед глазами, и ледяным тоном произнесла.
— По-моему, Кэрт, это твой клиент, а не мой.
Полицейские функции выполняли солдаты из её подразделения.
Глава 2
Всю ночь безжизненную снежную равнину обшаривали слепящие глаза зенитных прожекторов. Изредка воздух рвали гулкие очереди крупнокалиберных пулемётов.
Эти длинные ночи страшнее всего. Длинные, жуткие от тишины, безмолвия и мертвящего лунного света, заливающего заснеженные равнины. Ни звука не доносилось с засыпанных снегом равнин. Куда-то исчезли даже бродячие псы. Молчали равнины, трещал и пищал эфир. Впрочем, он-то как раз был жив, и в нём без труда можно было услышать голоса, музыку, песни чужаков. Тех самых, сражение с которыми слишком для многих стало последним. Тех самых, что превратили весь мир в руины, и остановились так и не нанеся удара, как казалось, смертельно раненому противнику. Почему они так сделали? Никто не мог понять.
Лишившейся большей части населения город ещё жил. Но мир вокруг него страшно сократился, И кончался сразу за внешними постами саргоновцев. Равнина, по которой шарили прожекторы, миром уже не была. Из этой заснеженной пустыни никто уже не ждал ничего хорошего.
А в десятках километров в любом направлении от города на похожих, разве что чуть меньших руинах тоже горели огни прожекторов. И там тоже не ждали из снежной пустыни ничего хорошего.
Таких островков более-менее человеческой жизни сначала было довольно много разбросано по бескрайним просторам бывших империй.
Но саргоновцам столицы уже не раз и ни два приходилось слышать, как замолкали радиоголоса таких островков. Причины могли быть самые различные.
Это было страшнее всего — осознание собственного бессилия.
Там, далеко дрались и погибали люди. А ты ничего не мог для них сделать.
Впрочем, с несколькими не слишком отдалёнными городами поддерживалась постоянная связь и саргоновцы даже несколько раз подбрасывали туда боеприпасы — ибо это единственное, чего в руинах столицы в избытке.
Медленно всходило тусклое зимнее солнце. Потухли прожектора. Сменились караулы. Над ''городом'' местами поднялись дымки. Вскоре у пунктов раздачи появились люди. Началась выдача продовольствия.
За хранением, распределением а также всем процессом выпечки хлеба установлен жесточайший контроль. Другого продовольствия несколько третей уже не выдавалось. Действует карточная система, и карточки почти на всё, кроме хлеба остаются неотваренными. Правда, сегодняшний день будет исключением. Столица входила в число тех городов, где перед началом бомбёжек населению раздали запасы продовольствия на несколько месяцев. Сколько из этих запасов ещё на руках у населения — неизвестно никому.
Сколько у спекулянтов — известно со 100 % точностью — ноль, ибо за любую попытку спекуляции безжалостно расстреливают. Без различия чинов, званий, пола и возраста. Некоторое время назад даже пришлось пустить в расход почти всё руководство одного из секторов. Умники решили, что если на несколько граммов снизить норму выдачи, то это будет почти незаметно, а накопившееся таким образом ''излишки'' можно будет неплохо сбыть за золото и драгоценности. Они считали себя очень хитрыми. Но люди из аппарата Бестии оказались хитрее.
Ну а дальше вступили в дело законы военного времени…
Пока подобных эксцессов больше не отмечалось.
Доложили, что Бестия с утра не появилась в казармах своей части. Послать адъютанта? Да нет, лучше съездить самой. Что мне в последнее время её взгляд не нравится. Какой-то он… затравленный и даже обречённый что ли. И это у Бестии-то затравленный взгляд! Тут что-то не то. И не то крепко.
Ощущение душевной пустоты не покидало Кэрдин Ягр уже давно. Видимо, ещё с довоенного времени. Да, если всю жизнь жить в напряжении, жить как натянутая струна. То рано или поздно можно надорваться. Струна лопнула! Кэрдин про это знала. Со стороны она ещё могла казаться прежней, и это было правильным. Но она знает, что она уже не та.
Почему-то ей начало казаться, что ошибочным было всё что она делала в жизни. Всё от начала до конца. Кэрдин Ягр! Несостоявшаяся императрица и всем известная Бестия. А что было в её жизни, кроме грязи, которую она разбирала, крови и сотен смертей? Да собственно, и ничего.
Правда, у неё когда-то был сын… Внебрачный сын императора. Император, узнав о её беременности, сразу же заявил что она должна стать его женой. Это он ей уже не в первый раз говорил. Она же только свой проклятый гонор слушала. К сожалению или к счастью?
