Анна Калинкина - Метро 2033: Под-Московье (сборник)
Сергей отчего-то смутился и замолчал. Кошка хмыкнула. Похоже, он отправился на ее поиски в надежде, что она поможет ему, разберется во всем, справится со всеми проблемами, как справлялась во время экспедиции. А оказалось, что она сама нуждается в помощи. Знал бы он, как на самом деле все плохо. И тут спасительная мысль пришла ей в голову.
– Если хочешь мне помочь, иди на Улицу тысяча девятьсот пятого года и разыщи там Нюту, Победительницу Зверя. Если кто-то может что-то сделать, то только она.
– Ты ее знаешь?
– Да. Скажи, что ты от Кати, с которой она встретилась на Шаболовской. Она поймет. Скажи, что я в беде, что меня держат в тюрьме и подозревают неизвестно в чем. А еще постарайся узнать про детей. Когда меня забирали, я отдала их какой-то женщине. Такой темноволосой, темноглазой, на цыганку похожей.
Ученый нахмурился, видимо соображая, почему нельзя было отдать детей в более надежные руки и при чем тут какая-то цыганка.
– А как ее звали? – спросил он.
– Не помню! – с отчаянием сказала Кошка, внезапно осознав, что за эти дни имя женщины совершенно вылетело у нее из головы.
– И как я ее найду? – озадаченно спросил Сергей, но, увидев ее глаза, замахал руками. – Ладно, ладно, не волнуйся. Буду всех спрашивать. Кто-нибудь наверняка ее запомнил.
– Ну все, поговорили – и хватит, – буркнул сторож, входя в камеру. – Потом наговоритесь. Если успеете.
Уже вслед Сергею Кошка крикнула:
– Маша! Я вспомнила – ее звали Маша!!!
* * *«Что-то тут не так, – думала она, сидя на грязном матрасе, обхватив голову руками. – Как это вышло, что бандиты так спокойно отпустили Сергея? Ведь мы – ну, пусть я, но мы же были все вместе – убили Лёху, увели женщину у этого… как его? Кольки, кажется. Да и потом в туннеле перестрелка была, вроде. Седой и Рохля вполне могли еще кого-нибудь из китайгородских ранить или даже убить… Но об этом можно подумать потом. Сейчас главное – чтоб он Нюту нашел. И тогда я узнаю, на самом деле мы встретились с ней на Шаболовке или мне и вправду все почудилось».
Наверное, она задремала и пропустила тот момент, когда в камере появилась Нюта. Но вот же она – так близко, что дотронуться можно. Только зачем она сидит на грязном полу босая, в выцветшей майке и драных джинсах и укачивает какой-то сверток, из которого доносится кряхтение? Ее что, тоже арестовали?
– Скажи, ведь это правда? Ведь ты же знаешь, что мутант был? И мы его убили? – теребит ее Кошка. Нюта печально улыбается:
– Конечно правда. Просто у нас украли победу, принадлежавшую нам по праву. Так часто бывает, люди завистливы. Но я уже привыкла. И ты не сердись на них.
– А кто это у тебя? Павлик? – спрашивает Кошка.
– Т-с-с! Посмотри, только тихонько, – говорит Нюта и откидывает уголок одеяльца. Кошка видит симпатичную мордочку, заросшую рыжей шерстью, глазки-бусинки.
– Ой, какой милый зверек! – говорит она. – А зачем ты его запеленала?
– Это мой ребеночек, – тихонько отвечает Нюта. – Он будет расти вместе с твоими, они подружатся и будут играть вместе – правда, здорово?
И тут Кошка замечает, что у зверька белые острые клыки. Из свертка высовывается лапа с длинными кривыми когтями. Она кричит. Нюта осуждающе качает головой:
– Тише ты! Разбудишь мне малыша. Правда, он хорошенький?..
Кошка проснулась в испарине и с облегчением поняла, что это был сон. Правда, по ее понятиям, ничего хорошего такой сон не сулил.
Днем дверь ее каморки распахнулась. На пороге стоял тюремщик, а рядом – Нюта. Самая настоящая. Высокая, с этими ее огромными голубыми глазищами и с таким недовольным видом, будто ее только что разбудили. Кошка чуть не расплакалась от облегчения. Значит, все было на самом деле! Теперь, наконец, все должно уладиться. Сейчас Нюта узнает ее и вспомнит, что обещала ей на Шаболовке. Нюта поможет – потому что, кроме нее, надеяться больше не на кого.
– Ну и запах здесь! – сморщила нос Победительница Зверя, глядя на Кошку. Тюремщик посветил той в лицо фонарем.
– Узнаешь ее?
«Это же я!» – хотелось крикнуть Кошке, но она молчала. Нюта все сейчас скажет сама.
Победительница Зверя еще некоторое время равнодушно глядела на нее.
– Нет, это какая-то ошибка, – сказала она тюремщику. – Я впервые вижу эту женщину.
И прежде, чем Кошка успела что-либо ответить, дверь захлопнулась. Она вновь осталась одна.
«Вот теперь действительно конец, – подумала она, вспоминая брезгливый взгляд Нюты. – Так вот какой ты оказалась, Победительница Зверя? Тебя и осуждать нельзя – своя рубашка ближе к телу. Ты так горячо обещала мне свою помощь, но, видно, не подумала тогда, что эта помощь в самом деле может мне понадобиться. И не захотела иметь ничего общего с арестанткой в грязном тряпье, на которую тут, похоже, хотят повесить всех собак.
Хотя, может, дело вовсе не в этом? Может, ты в самом деле видишь меня первый раз в жизни? Может, этот гад Роджер не врал и мы не встречались с тобой на Шаболовке? Я могла увидеть где-нибудь твое изображение – их ведь немало висит в метро, особенно здесь, на Краснопресненской. А все остальное мне просто померещилось?
А может, тебе тоже внушили, что ничего не было? Что поход на Шаболовку привиделся тебе в страшном сне? Да, но я-то тебя узнала. И наверняка мое лицо тебе тоже показалось знакомым. Ты могла хотя бы сказать об этом. А ты просто не захотела связываться.
Если даже лучшие из женщин так себя ведут, то надеяться больше не на что. Видно, остается только умереть».
Кошка почувствовала, что еще немного – и она окончательно сойдет с ума. Она ждала, что придет Сергей и все объяснит, но его не было. Может быть, он тоже ей приснился? Зато ночью к ней снова явился Леха. Глядел на нее тусклыми глазами и хрипел:
– Не парься, Киса! Нам ли быть в печали? Давай умрем весело. Поиграем в кошки-мышки.
И он поманил к себе окровавленным пальцем.
– Так это ты меня пугал в туннеле? Твоя была считалочка?! – крикнула она.
– Кто ж еще, Киса? Я не такой, как другие, я порядочный, и мою девочку теперь никогда не брошу. Всегда буду рядом, – ухмыляясь, пообещал он.
– Эй ты, чего орешь, в натуре?! Отдыхать людям мешаешь! – завопил какой-то бомж из соседней клетки.
– Это тебе, что ли? Тоже мне, человек нашелся! – фыркнула она. В бомже и вправду человеческого осталось меньше, чем даже в ней самой. Но он, по крайней мере, был живой, и сейчас Кошка была рада поговорить даже с ним – только бы мертвец убрался хоть ненадолго, оставил ее в покое…
* * *Еще примерно через два дня – Кошка не могла бы с уверенностью сказать, сколько времени прошло, – тюремщик, заглянув, приказал:
– Арестованная, на выход! С вещами.
И сам захохотал, радуясь своей шутке: вещей у Кошки, кроме одежды, не было – все отобрали при аресте.
– Куда меня? – спросила она. – На расстрел?
На ответ она особо не надеялась, но сторож, видно, был в хорошем расположении духа.
– Да кто ты такая, чтоб пулю на тебя тратить? – хмыкнул он. – Надо будет – веревкой обойдешься. Тем, верно, дело и кончится – Зотов мужик серьезный, шутить не любит.
Кошка ничего не понимала. Кто такой Зотов, при чем здесь он? Но приготовилась к самому худшему.
Ее опять вели под конвоем через всю станцию со связанными за спиной руками. Народу было немного – судя по всему, дело шло к ночи. Кошка поняла, что такое время выбрано нарочно. Она жадно разглядывала редких прохожих – так отвыкла от обычных человеческих лиц, сидя в клетке по соседству с бродягами. И вдруг снова, как и тогда, на Ленинском проспекте, мелькнуло из-за чужой спины знакомое до отвращения Витькино лицо. По прошлой жизни знакомое, по Китай-городу.
«Вот и ответ, – осенило ее внезапно. – Они отпустили Сергея, чтобы он пошел меня искать. А они, проследив за ним, вышли на меня».
Теперь она даже не волновалась. Если ее не пристрелят одни, то наверняка убьют другие. И лишь одна мысль еще терзала – что же будет с младенцами? Оставалось надеяться, что Сергей найдет гадалку и сумеет о них позаботиться. Хотя еще вопрос, способен ли он позаботиться сам о себе? Он ведь теперь тоже в бегах, бездомный скиталец…
По пути она краем уха ловила обрывки разговоров:
– Правильно сделали, что отправляют подальше… Сообщники могут отбить или выкупить… А Зотов разберется, он крутой мужик, у него не забалуешь…
– По мне, так нечего с ней и возиться – шлепнуть, и все дела. Но начальству виднее. Наверное, сперва толком допросить хотят, а уж потом – в расход…
Они прошли по переходу на Баррикадную, а затем – к входу в туннель. Там уже стояла дрезина.
«Меня куда-то повезут, – поняла Кошка. – А Сергей ведь не знает об этом, он не найдет меня».
Отвезли ее недалеко – до следующей станции. Нюта рассказывала ей об Улице 1905 года, но Кошка не ожидала, что здесь будет так просторно и мрачно. Высокие колонны розовато-серого мрамора уходили к потолку. На стенах пузатые металлические буквы и цифры складывались в название станции, надписи чередовались с изображениями факелов. Не хватало, разве что, красных знамен, как на Фрунзенской. Может, сюда привозят заключенных, чтоб они в торжественной обстановке успели приготовиться к смерти? «Возможно, и Нюта сейчас где-то здесь, – подумала Кошка, – но что толку?»
