Алексей Колентьев - Партизаны третьей мировой. Главный противник

– О чём так тяжело думаешь, разведка?

Лера неслышно вышла из–за ширмы и, сев у стола, видимо, какое–то время за мной наблюдала. Голос девушки звучал дружелюбно.

– Только о том, удалось ли всё правильно просчитать. Но это так, бесполезный скрип ржавых извилин. Всего предусмотреть не выйдет, жизнь сто пудов хитрее.

Лера подвинула ко мне алюминиевую крышку котелка, в которой лежали куски аккуратно нарезанных маринованных огурцов и консервированной ветчины – всё из захваченных у наёмников припасов. Вдруг ощутив зверский голод, я вынул из рукавного шва верный ножик и, поблагодарив хозяйку кивком, принялся жевать. Вкус у импортной еды был так себе, но в еде меня давно уже занимал только сам процесс насыщения. Лера поставила на стол две железные кружки, взяв одну и ожидая того же от меня. Я уловил резкий запах разведённого спирта. Подняв свою кружку, спросил:

– За что выпьем?

Слегка пожав плечами, девушка просто подняла кружку и, негромко выдохнув, залпом выпила. Щёки и шею залил румянец, глаза закрылись. Отказавшись от протянутого мной каперса, Лера, выдохнув воздух, сказала:

– Просто пей до дна, больше на баловство спирт изводить не дам, а водки нет. Тосты – это для живых, а ты и остальные на смерть идёте. Не говори ничего, сердце подсказывает, что не увидимся больше. Я и позвала тебя только для того, чтобы…

Голос девушки дрогнул, она замолчала. Я отсалютовал стаканом, выпил двумя долгими глотками и тоже закусывать не торопился. Повисла неловкая пауза, но то, о чём мы оба хотели говорить, не шло на язык. В голове слегка зашумело, спирта в порции было явно больше, чем воды, и я решился:

– Лера, прости меня.

Вскинув брови, девушка вопросительно посмотрела на меня, будто бы видела первый раз в жизни:

– Это ещё за что?

– За это…

Встав со своего места, я обошел стол и, подняв голову девушки за подбородок, поцеловал её в губы. Ожидаемого сопротивления не было, каким–то образом мне удалось угадать те чувства, которые Лера, наш суровый военврач, испытывала ко мне. До сих пор не знаю, что это. Может быть, просто влечение, возникшее под давлением непростых обстоятельств, а может быть, начало более глубокого чувства, название которого я даже про себя не решаюсь произнести. Более–менее связно мыслить получилось только спустя пару часов. Мы оба оказались на полу, вокруг и под нами комками лежала наша одежда и какое–то тряпьё непонятного назначения. Из своей одежды я смог увидеть поблизости только один ботинок, остальное словно бы растворилось в хаосе, царящем вокруг. Лера сидела спиной ко мне, обняв руками колени и опираясь на них подбородком. Блики жёлтого пламени керосиновой лампы играли на молочно–белой коже девушки. Короткие волосы не скрывали плавный изгиб изящной шеи, с определённым смущением я отметил красивый обвод бёдер.

– Я тебя прощаю, Ропша. Нужно сказать, что извиняться ты умеешь неплохо. Не пойми превратно, просто в последний раз бледное подобие такого… извинения было полгода назад.

Голос Леры звучал удивительно спокойно, в нём слышались весёлые нотки, но чувствовалась и печаль. Хотелось сказать ей что–нибудь ласковое и хорошее. Придвинувшись вплотную, я обнял девушку за плечи и сбивчиво начал:

– Лера, я…

– Тсс! Не нужно ничего говорить. Ты сейчас сморозишь глупость, я чувствую это. Пусть всё останется, как есть. Слова не нужны.

Поцеловав девушку в затылок, я вдохнул поглубже, чтобы запомнить, её запах: пот, живое тепло и горький аромат полыни и мяты. Мы одевались в молчании, потом Лера поцеловала меня в уголок рта, и я пошёл к выходу. На пороге я оглянулся и всё же сказал:

– Я вернусь, обещаю.

Лера покачала головой, в уголках её глаз блеснули слёзы, и сердце у меня тоскливо сжалось. Она присела у стола, где остался лежать план проклятой амеровской базы, и тихо ответила:

– Но я могу не дождаться, хотя очень этого хочу. Хочу больше всего на свете. Иди, мне нужно побыть одной.

– Выход через три часа, приходи провожать. Пусть это будет на удачу, хорошо?

– Приду…

И она действительно пришла, но простились мы сдержанно, хотя воздух между нами, казалось, дрожал от невысказанных слов. Не знаю, почему мне говорить о чувствах всегда так сложно. Наверное, это от того, что и Лера, и я – люди практического склада, нам проще показать что–то действием, нежели говорить о чём–то…

– Босс, до КПП уже недалеко, подъезжаем.

Из оцепенения меня вывел голос венгра. Чаба лихо крутил баранку, похоже, раненое плечо его особо не беспокоило. Кивнув наёмнику в знак того, что понял, я отжал тангенту рации, дав два долгих тона, это был сигнал общей готовности. Дорога извернулась в крутом левом повороте, и вот в рассеянном свете наступившего дня впереди показалась защитная стена и ворота въезда на авиабазу. Через пару минут наша колонна пристроилась в хвост бронемашине, сопровождавшей бензовоз, шедший со стороны железнодорожной станции. Очередь двигалась рывками, со шлагбаумом за противоминным лабиринтом наш джип поравнялся только через сорок минут. Тут всё было серьёзно: пулемёт слева на вышке держал под прицелом дорогу позади нас. Справа и слева дорогу подпирали два ДОТа, собранные их толстых железобетонных блоков. Я разглядел и смог с уверенностью опознать тяжёлые «браунинги» на станках. Чаба передал мне планшет с сопроводительными документами на груз и украдкой кивнул на спешащего к нам солдата. Это был молодой чернокожий морпех с нашивками капрала. Негр всё время поправлял что–то под «разгрузкой», подсумки на ней топорщились от туго вбитых автоматных магазинов. Сам автомат стволом вниз болтался на низко спущенном к бедру ремне. Это был полноразмерный SCAR с «подствольником», прицел был заботливо закрыт чехлом. Лицо парня, как и весь он, было мокрым от дождя. Козырнув, он представился:

– Доброе утро, сэр! Капрал Уэбб! Попрошу пропуск и документы на груз и сопровождающих.

Я, стараясь сохранять нейтральное выражение лица, кивнул в ответ и протянул негру планшет:

– Доброе, капрал, оно будет, когда я свалю отсюда домой! Милош Барта, старший специалист службы сопровождения команды «Браво Шесть». Везём трофеи для отправки в Африку.

Морпех понимающе осклабился, не забыв поглядеть в документы. Исподволь я осматривал огороженное пространство, тянущееся от шлагбаума ко второй линии заграждений. Пробить их бампером джипа не получится – сетчатый забор снизу обложен высокими бетонными блоками. Только БТР возьмёт, даже тяжёлый грузовик забуксует, и его расстреляют с вышек и наземных стрелковых точек. С внутренней стороны может получиться, но не факт, не факт…