Операция "Берег" - Юрий Павлович Валин
— Связь! — кричат хором Хамедов и Тищенко.
«Вижу САУ — три штуки — и два танка, разворачиваются для атаки слева», — сообщает рация. Это «ноль-одиннадцать», ему с краю виднее.
«Уверенно огонь вести можешь?»
«Далеко они».
«Жди до уверенного. Мы сейчас подойдем. Там конюшня или что. Вот мы к ней, остальные машины ближе к домам».
«Жду, наблюдаю».
— Тищенко, заводи!
«Ноль-второй» задним ходом выбирается на улицу. Запрыгивает на броню руководивший «сдаванием назад» дед, танк идет по улице, Тищенко ведет сквозь дым, стараясь спрятать машину, следом проскакивают «ноль-восьмой» и «ноль-десятый».
— А крышка деревне Пойз, — замечает выглядывающий из люка дед. — Последний дом остался непаленый.
— Да он и был негодящий, твой Пойз, — орет, на редкость справедливо, Грац.
— Я про медиков — вон, разнесло их — поясняет Митрич.
Действительно, санитары саперов волокут раненого куда-то в иную сторону, а от надежного строения, где вчера обосновался тот толковый командированный врач, уцелело только две стены. А дед-то про мелкого немчика вспомнил. Эх, действительно не жалеют фрицы под конец ни своих, ни чужих….
Конюшня (или что оно там?) прикрывает со стороны поля — далее сплошная плоскость да редкие полоски кустов. Олег спрыгивает с брони, придерживая бинокль, бежит к углу строения. Главное, без спешки, главное — до конца внезапность использовать. Кричат из машины — даже вслушиваться не нужно, рация требует открытия немедленного огня, неистовствует майор Лютов. «Открыть огонь! Вперед! Остановить!». Прав во всем майор, но отсюда виднее. Потом за промедление ответим.
…отсюда отлично видно, и бинокль уже не нужен. Первыми самоходы — низкие, похожие на утюги без ручки. Танки следом. Дистанция позволяет бить, но обнаружат после первого снаряда…
Олег пинает створку ворот крепкого сарая. Твою… не конюшня, свинарник. Аромат отчетливый. Но просторно жили хряки прусские, пройдем и мы габаритом. Старший лейтенант Терсков оборачивается, машет и орет:
— Дед! Кувалду!
Слышать не могут — ревет двигатель. Но понимают, поскольку един экипаж, наработан.
Слетает с брони Митрич с кувалдой наперевес — ух, прямо молод душой и инструментом. Разминулись без слов — Олег в машину к рации.
«Ноль-одинадцать», видишь уверенно?'
«Да! Да, прямо на меня идут!»
«Бей! Два снаряда и отходи.»
«Понял.»
Олег пихает Граца — «пусти!», а тяжелое тело «ноль-второго» вздрагивает — разворачивается танк, примеряется. Говорить с остальными машинами неловко, Олег, пересаживаясь на место наводчика, кричит:
«Бить только наверняка! И сразу менять позицию. Засекут мигом.»
«Вас понял.»
«Поняли. Цель вижу.»
…Орудие и нос «ноль-второго» вползают в пахучую свинячью тьму, выхлоп дизеля нагоняет машину.
— Антенну не сорви! — кричит Олег.
— Стою уже! — отвечает мехвод.
— Чуть правее вышибай! — рычит Олег доворачивая башню — это молотобойцам.
Дед и Хамедов поочередно и бешено машут кувалдами, выбивая кирпичи из тыльной стены. Собственно, пока наводчик в прицел только темный кирпич и видит. Эх, не успеть, опоздали…
Грац из верхнего люка командует вышибанием, требует «швыдче!». Машут две кувалды, расширяется свиная «амбразура». И откуда в «ноль-втором» вторая кувалда? Эх, командир, не в курсе ты, отвлекся на роту, упускаешь.
…Опоздали, точно опоздали…
Олег слышит сквозь рев собственного двигателя стук выстрела недалекого танкового орудия. И еще один… это «Хетцер» ответил, черт, мгновенно как…
Вот… поле между кирпичей открылось, светлый прусский простор… не очень светлый… и скошенная корма со звеньями траков, самоходка, твою!.. близко-то как!
Прямо на глазах не особо верящего зрению Олега, броня «Хетцера» окутывается дымом. Горит! Точно горит!
Стоп! Вон он!
За жопой самоходки появляется серая стальная масса — танк… медлительно поворачивается башня, плывет ствол с набалдашником дульного тормоза. Ниже борт с «фартуком» дополнительной бронезащиты. Выделяется лист свежего наваренного металла, закрасить «четверку» не успели, только из ремонта, не до красок нынче фрицам…
…А руки сами делают. Довел, под срез башни, быстрее… он, гад, «ноль-одиннадцатого» выцеливает…
….— … стрел!
Грохот и такой знакомый удар по ушам и всему миру.
— Подкалиб-ряжай!
Не обращая внимания на лязг затвора, Олег припал к прицелу. Стоит гад. Сдвинулся и встал. Теперь две жопы видно. Ну и обзор, чтоб его…
— Под-кал-тов! — рапортует Грац, занявший место заряжающего.
В прицеле корма, ну и ладно.
— … стрел!
Удар и лязг отдачи…
…Отчетливо видно попадание, бледная вспышка, вздрагивание серой туши…
Олег пытается пнуть-скомандовать ногой мехводу, попадает по металлу. Тьфу, нервы, не там же сидим…
— Тищенко, вперед! Проломишь?
— А то! Тикайте, хлопцы! — мехвод захлопывает свой люк.
В следующий миг «ноль-второй» проламывается сквозь стену свинского дворца…
… поле… дымы… движенья нет, замерли все вражеские машины…
Нет! Вон она — гадюка — доворачивает…
…Восторг гаснет, не успев вспыхнуть. Горят только три немецкие машины. Одна «Хетцер», довернув, стреляет куда-то вправо. Там вроде и нет никого? По деревне? Но борт подставила…
— Короткая!
— Есть!
Олег ловит в прицел борт, сверху привязаны брезентовые тюки и ящики, он бы, дурак, еще свою фрау сверху усадил…
— … стрел!
Росчерк снаряда, грохот…
…Борт «Хетцера» проломлен. Томительная доля секунды и вспыхивает — рвется пламя из люков.
Ага, сука!
«Ноль-второй, немец к дороге уходит».
Олег, оставив прицел орудия, пытается разглядеть цель в прибор наблюдения. Крутится в тускловатом поле оптики прусское поле, завеса дыма, замершие темные тушки самоходок.
«Ноль-одинадцать», не вижу! Где он?'
«За правой самоходкой, в дым пряч…»
Треск в эфире.
«Ноль-второй», подбит «ноль-одиннадцать», — кричат сквозь треск. «Это не танк, со стороны откуда-то».
«Отходи! За дым!
