Крылья - Эл Лекс
И, кажется, слово «демон» сработало для Пико как катализатор.
Он резко побледнел, шарахнулся прочь от меня, неловко взмахнув руками, споткнулся обо что-то и сел на задницу, смешно раскинув ноги в стороны.
— Командир! — раздалось со стороны. — Командир, что с вами⁈ Вы ранены⁈
Гаррет не отвечал. В его глазах все так же не было ни единого проблеска мысли, а в лице — ни кровинки.
— Все хорошо! — за Гаррета ответил я, найдя взглядом спрашивающего. — Просто споткнулся командир, он не ранен! Все в порядке!
Я подошел к Пико и протянул ему руку, помогая подняться. Вряд ли осознавая, что он делает, все с тем же стеклянным взглядом, Гаррет взял меня за руку и я легко поднял этого медведя, сделав при этом вид, что мне ужасно тяжело.
— Помни, что я сказал, Пико. — шепнул я. — Сейчас я помог тебе сохранить лицо, но больше этого не повторится.
Сказав все, что хотел, я отпустил руку командира и вернулся обратно к Тине.
Там, где я ее оставил, целительницы не было. Покрутив головой, я обнаружил, что она уже хлопочет возле второго раненого — того, кто получил от липоида лапой. Забыв и о боли, и об обиде, она возилась в своей сумке по локоть окровавленными руками, и даже на щеке у нее виднелась кровавая полоса — видать, мазнула на автомате.
Я подошел к ней и присел рядом:
— Помощь нужна?
— Нет… — рассеяно ответила Тина, звеня склянками. — Да! Надо занести его внутрь, ко мне домой! Найди кого-нибудь в помощь!
Я бросил короткий взгляд на солдата. Кольчуга, а не кираса, как у Пико, на его животе была разорвана, и среди гнутых звеньев виднелась черная дыра, в которой хлюпала кровь. Солдат тяжело дышал, но умирать, кажется, пока не собирался.
Он умрет. После ранений в живот не выживают.
Да, я тоже что-то такое слыхал, что ранения в живот — самые мерзкие. Но у него вроде бы не торчат кишки, не выступает желчь, просто дыра в животе. Может, там кроме мышц ничего и не пострадало.
Если так, то ему невероятно повезло.
— Я могу один его донести. — предложил я.
— Даже если бы ты действительно мог, он умрет прежде, чем ты его донесешь! — со злостью в голосе ответила Тина, поливая рану солдата из светло-зеленой бутылочки. — Попроси солдат помочь, возьмите щит, используйте как носилки! Ну же, не стой!
Да, ей явно это не впервой. Да и если вспомнить, что говорил Пико — она явно не впервые подставляется под плевки липоидов, оказывая первую помощь прямо на поле боя. Знает и хорошо понимает, как, что и кого можно использовать для транспортировки… Ну, или очень быстро соображает, прямо на ходу.
Только вот злая она что-то немного стала…
Она тоже понимает, что он не выживет.
Думаешь?
Уж поверь. Она злится на себя, это сразу видно. А причин для этого у нее сейчас не так уж и много.
Я вздохнул и подошел к первому попавшемуся солдату, который неподалеку возился с тушей дохлого липоида, зачем-то вскрывая хитиновый панцирь широким коротким ножом.
На просьбу о помощи солдат откликнулся легко и без вопросов. Мы подобрали один из тех деревянных щитов, которые использовались для защиты от кислоты липоидов, осторожно переложили на него раненого, который тоже, как и первый, уже успел отключиться с блаженной улыбкой на губах, ухватили щит за края и в разножку, чтобы поменьше раскачивать больного, понесли его в аванпост.
В доме Тины, как оказалось, была целая операционная… В смысле, такая, какая вообще могла бы тут существовать. Отдельная светлая комната с огромным окном, дополнительно увешанная по стенам подсвечниками со свечками — видимо, чтобы работать ночью, если понадобится.
Судя по тому, что свечки были длинными, и, кажется, даже фитили ни разу не горели — пока что ни разу не понадобилось.
Мы переложили раненого на полированный и лакированный до блеска стол, после чего Тина попросила нас удалиться и не мешать ей. Мы с солдатом вернулись на улицу и потопали обратно на поле боя, чтобы вернуть щит. Сначала я думал, что солдат справится и один, но потом вспомнил, с каким усилием их ворочали на поле боя, и что именно из-за их веса второй раненый теперь, скорее всего, лишится рук, и предложил помощь.
— Вот спасибо. — обрадовался солдат, берясь за один конец щита. — Меня, кстати, Хорс зовут. А тебя я не припомню… Ты новенький, да? Тот, кого из Мединга привезли, когда наши наконец иллири уничтожили?
Наши уничтожили, ха!
— Да, он самый. — я кивнул и взял второй конец щита. — Меня зовут Макс.
Мы двинулись по улице, неся щит поперек прохода — к счастью, никого тут не было для того, чтобы мы кому-то могли помешать. Так нести было немного неудобно, но зато можно было видеть собеседника.
— Повезло же тебе, Макс. — покачал головой Хорс. — Единственный остался в полном здравии, и головой тоже.
— Это точно. — вздохнул я. — Волей императора, не иначе.
Ах ты хитрая жопа! Я же так и думал, что ты не просто так предложил щит отнести!
— Император! — фыркнул Хорс. — Вот уж кто точно тут ни при чем, так это он!
— Почему? — фальшиво заинтересовался я.
— Если бы я не видел тебя на поле боя, я бы решил, что ты — шпион. — недоверчиво покосился Хорс. — Такие странные разговоры ведешь. Провокационные.
— А что, нахождение в бою как-то обеляет меня? — удивился я.
— Чего-чего тебя? — сощурился Хорс.
— Ну, это… — я лихорадочно подбирал синонимы. — В общем, как-то доказывает, что я не шпион?
— Ну да. — Хорс пожал плечами, насколько ему позволяла ноша. — Шпион не будет так откровенно подставляться, очень уж велик шанс погибнуть… И что тогда толку от него? Шпион должен быть самым обычным, таким, чтобы на него подумали в последнюю очередь. Точно не тем, кто постоянно на виду. А ты мало того что появился в аванпосте необычным способом, так еще и после этого постоянно глаза мозолишь. Нет уж, если ты — шпион, то я грифон.
Стихоплет чертов.
При чем тут стихи?
Ну, на андрадском, это, наверное, не в рифму звучит, а вот на
