Большой проигрыш - Алексис Опсокополос
Судя по крайне серьёзному выражению лица императора, он не шутил.
— Значит, есть шанс ещё за неделю поднять эти шансы в два раза, — сказала бабушка. — До двадцати.
Мне, конечно, было приятно, что она так верит в меня, но вероятность победы даже в двадцать процентов не очень-то ободряла. Но с другой стороны, а куда было деваться? Назвался хозяином шапки Мономаха и Кусанаги-но цуруги, полезай в драку с сумасшедшим мексиканским маньяком.
— Если до двух часов не передумаешь драться с Хосе, то в два тренировка и далее по старой схеме, — сказала бабушка.
— Не передумаю, — ответил я.
— Погоди сразу отвечать. Ты во время поединка несколько раз по голове получил, не факт, что ты сейчас адекватно оцениваешь ситуацию.
Всё же у бабушки было очень специфическое чувство юмора. Но оно мне нравилось.
— Ну если мы закончили, то я вас покину, — неожиданно заявил Вильгельм.
— Что значит, покину? — возмутилась бабушка. — А пообедать с нами? Разве ты откажешься от моего приглашения?
— Я надеялся уйти до того, как ты пригласишь. Нельзя, чтобы меня здесь кто-нибудь увидел.
— На кухне и в обеденном зале нет ни души, а отправимся мы туда порталом — я заранее поставила там маяк.
— Не то чтобы я сильно хочу есть, но если ты настаиваешь, — Вильгельм уже понял, что отказаться у него не получится, но всё ещё делал вид, что отказаться хочет.
— Ты откажешься от самого вкусного в мире стейка? — спросила бабушка.
Вильгельм рассмеялся и спросил в ответ:
— Твой повар научился делать стейки?
— А зачем нам повар? — бабушка хитро прищурилась. — У меня есть хорошее мясо, гриль и даже бутылка дешёвого вина.
— Звучит заманчиво, — произнёс Вильгельм и улыбнулся.
— Всё, как ты хотел, мой друг!
Глава 7
Кесарь Романов впервые за несколько месяцев позволил себе не появиться на работе с самого утра. Он остался дома и сидел в своём кабинете, удобно расположившись в любимом кресле, и вертел в руках небольшой шестиугольный амулет из неизвестного тяжёлого металла. Амулет был покрыт какими-то надписями, отдалённо напоминавшими арабскую вязь.
Неизвестный артефакт спал, и никак не реагировал на какое-либо воздействие. Впрочем, Романов особо и не пытался ничего делать с этой штуковиной. Судя по записке, она должна была активироваться ровно в полдень. И хоть даты на записке не было, Александр Петрович знал, какая именно дата подразумевалась. Этот день.
И ещё Романов сразу же догадался, что незнакомый артефакт был портальным маяком. Он никогда прежде не видел таких маяков, но сложить два плюс два было несложно. Александр Петрович посмотрел на часы — они показывали одиннадцать пятьдесят пять. Кесарь встал с кресла, вышел на середину комнаты и положил артефакт на пол. Отошёл метра на три и принялся ждать.
Ровно в полдень амулет едва заметно засветился, словно где-то внутри него зажглись светодиоды. На всякий случай кесарь наложил на себя защитные заклятия. Он был уверен, что они ему не пригодятся, но пренебрегать элементарной страховкой было глупо.
В пять минут первого портальный маяк начал светиться совсем сильно, после чего в кабинете Романова началось формирование портальных врат. Романов улыбнулся и приготовился встретить гостя.
Долго ждать не пришлось — врата сформировались довольно быстро. Середину кабинета заволокло густым непроглядным туманом ядовито-зелёного цвета, и почти сразу же из него вышла… Дана. Вдова кагана Абылая сделала пару шагов, огляделась и, заметив Романова, бросилась к нему, обняла и крепко прижалась к Александру Петровичу.
Они простояли в тишине примерно минуту. Кесарю в какой-то момент показалось, что Дана плачет, но это было не так.
— Саша, как же мне тяжело, — наконец-то негромко произнесла Дана. — Если бы ты только знал, как же мне тяжело сдерживаться изо дня в день. Если бы ты знал, как я хочу убить это ничтожество.
— Я знаю, — ответил Романов. — Знаю.
— И как же я рада тебя видеть, — сказала Дана, выпустив Александра Петровича из объятий.
— И это я тоже знаю, — улыбнувшись, произнёс кесарь. — Присаживайся, в ногах правды нет.
— Её нигде нет, Саша, — вздохнув, сказала Дана.
— Есть. Не всегда и не везде, но есть, — возразил Романов. — Но не буду спорить, позже докажу делом.
— Ты как был идеалистом, так им и остался, несмотря на годы и богатый жизненный опыт, — сказала Дана. — И мне очень приятно, что ты не забыл дату нашей свадьбы с Абылаем.
— А мне приятно, что ты сохранила кольцо, которое я подарил тебе по этому случаю. Но признаться, меня удивило, что его и маяк мне принесли буквально вчера. Могли ведь не успеть.
— Могли, — согласилась Дана. — Но раньше не получалось.
— Вообще, я давно тебя жду. И даже уже начал волноваться.
— Ты испугался, что я поверила, будто это ты убил Абылая?
— Нет, таких диких мыслей мне в голову не приходило, а вот то, что у тебя нет возможности выйти на связь, допускал.
— На самом деле так оно и было. Это ничтожество не даёт мне и шагу ступить без слежки. А к Айсулу открыто приставил охрану, мотивируя это тем, что девочке грозит опасность.
Дана тяжело вздохнула, после чего её лицо исказила гримаса ненависти, глаза словно зажглись огнём, и вдова кагана Абылая со злостью произнесла:
— Если бы ты знал, Саша, как я хочу его убить. Я каждый день по несколько раз представляю, как могла бы это сделать. Мне это теперь заменяет медитацию и хоть как-то успокаивает. Но мне уже надоело об этом мечтать, я еле сдерживаюсь в последнее время, чтобы не воплотить эти мечты в жизнь.
— Всему своё время. Мы накажем Карима. Обязательно накажем, но всему своё время. Сейчас нельзя его трогать.
— Да я и не могу, — снова тяжело вздохнув, произнесла Дана.
— Так хорошо его охраняют?
— Дело не в этом. Убить и его, и его охрану для меня не проблема. Я давно бы это сделала, и вместе с Айсулу перебралась к тебе. Но есть проблема.
— Не хочешь, чтобы о тебе говорили, будто ты сбежала к убийце своего мужа? — предположил Романов. — Грязные языки могут всякого наговорить, это да.
— Да плевать мне на эти языки, — отмахнулась Дана. — Дело в том, что Алихан жив!
— Ты знаешь об этом? — удивился Романов. — Но почему это проблема?
— Ты смеёшься надо мной? — обиделась Дана. — Ты не считаешь проблемой то, что это ничтожество удерживает мальчика неизвестно где и прячет его от меня?
— Погоди… — до Романова дошло, что Дана не знает о том, что Алихан спасся и находится в России. — Ты считаешь, что Карим
