Последняя пьеса Земли (СИ) - Скок Александр

Когда они сели в машину, подъесаул проговорил:

— Шо это было? Ты хоть знаешь кто такой Нурби? Уважаемый человек. Их диаспора тут пол района держит. Приходить без денег, значит показать ему свое неуважение. Тебе повезло, шо я там был. Пришел бы один, в лучшем случае отделался дыркой в бочине.

Терещенко протер ладонью лицо.

— Понятия не имею, куда делись деньги.

— Выкручивайся, как хочешь, но шо бы к вечеру духа твоего в моем доме не было.

Подъесаул провернул зажигание и тронул машину с места.

9:30

Когда они вернулись в дом, Тома была заплакана. Посмотрела на них красными глазами.

— Купили?

— Если бы, — буркнул Матвей, наливая себе воду из чайника. — У тебя шо стряслось?

— Александра уехала.

— Как уехала? Куда?

— В Москву. Сказала, как приедет позвонит.

— И шо ты ревешь?

— Что-то у нее случилось. Я же чувствую. И вид у нее болезненный.

Подъесаул опрокинул в себя кружку воды.

— Шо может случиться в ее возрасте? Любовь морковь.

— Она нашла нашу заначку. Все деньги выгребла. И вот еще. Нашла кое-что. — Тома раскрыла ладонь. На потрескавшейся коже лежал пустой пакетик.

— Шо это? — буркнул подъесаул.

— Наркотики. Были здесь.

— Ты, мать, совсем кукухой поехала? Саша даже не пьет. — Подъесаул схватил пакетик и изучил в руке. Потом кинул его на стол. — Бред какой-то. Пакет и пакет.

— Я его в Сашиных джинсах нашла. В заднем кармане. Она забыла их забрать. В стирке оставила.

— Ну и шо с того?

— Может вы все-таки сильно преувеличиваете? — сказал Денис Томе.

Тамара утерла нос платком.

— Давно заметила, что она себя странно ведет. Перепады настроения, постоянно денег просит. Ты видел, какая она сегодня была? Все признаки ломки.

— Тьфу ты! — не выдержал Матвей. — Совсем с ума сошла, мать! — а потом приказным тоном, прогорланил. — Ничего такого нет. Ты все накрутила. Поняла?

За забором кто-то свистнул и позвал хозяев. Подъесаул посмотрел на жену, недовольно прицыкнул и вышел из дома.

Терещенко стоял и не шевелился. Не знал, что делать и говорить в такой ситуации. Он считал, что подъесаул был прав. Пакетик мог оказаться из-под чего угодно. А Тома в силу своего характера насочинять себе ужасов.

— Ну так ты купил машину? — спросила она.

— Нет… денег не хватило…

Тома вздохнула.

— И что теперь делать будешь?

В дом ворвался подъесаул. Рванул в комнату. Загремел ключами. Сейф открывал. Потом замер на пороге кухни. За плечом ружье. В руке еще одно.

— Все, мать… — проговорил он. — Кажись, началось…

— Что началось? — с опаской спросила Тома.

— Менты совсем берега попутали. Серегу помнишь Пустовалова? Он еще казак потомственный. Был. Убили его. Менты убили. А это, Томочка, начало войны. Так шо ударим первыми.

— Матвей, может не надо? Может, ну их?

— Нет, мать. Тут дело принципа. А ну-ка Денис, хватай ружье! Со мной пойдешь. Нам лишний боец не помешает.

Денис замялся. Идти с Матвеем было не в его планах. Не его это война. Ему детей спасти надо.

— Ну шо стоишь?

— Извини. Не могу. У меня дети.

— У всех дети. И шо теперь?

— Денис прав, Матвей, — сказала Тома. — Не надо ему туда. Ему детей везти надо.

Подъесаул сощурил глаза, во взгляде рванул гнев.

— Все-таки шашни с ним мутишь? Защищаешь любовничка!

— Матвей! — воскликнула Тома. — Не начинай. Ты меня знаешь. Тебе только верна.

Сказал это Тома настолько твердо, что Матвей каким-то чудом смог поверить.

— Черт с вами, потом разберусь. Но он все равно пойдет с нами. Ты о детях подумала? Которые на одной улице с нами живут. Знаешь, шо их ждет, если менты совсем берега попутают?

— А о его детях кто позаботится? Ты?

— Кстати, сколько твоему отпрыску лет? — Матвей перевел взгляд на Дениса. — В бойцы уже годится. Зови.

Терещенко помотал головой. Теперь и в его глазах появился гнев.

— Он никуда не пойдет.

— Юрий! — позвал подъесаул.

Дверь комнаты скрипнула, и в проеме кухни появился Юра.

— Собирайся, — скомандовал подъесаул.

Юра посмотрел на отца, мол, что происходит? Терещенко мотнул головой. Никуда не иди.

— Он останется здесь, — сказал Денис.

В дом вошел казак. Здоровенный парень с рыжей бородой, с огромными кулачищами и с охотничьей Сайгой наперевес.

— Матвей Степаныч, тут информацию подоспела, что на опорник Шляхтер прибыл. Не упустить бы гада, — сказал он.

— Тогда выдвигаемся. Андрей, сопроводи-ка человечка с нами, — подъесаул кивнул на Дениса. — Введи в курс дела. А коль бежать вздумает, поступай с ним, как с дезертиром в военное время.

— А с этим что делать? — кивнул здоровяк на Юру. Подъесаул с презрением посмотрел на паренька и буркнул. — И его тоже бери.

— Матвей! — воскликнула Тома. — Заберешь его и больше меня не увидишь!

Подъесаул хмуро посмотрел на Тамару. Засопел. А потом бросил здоровяку. — Черт с ним. Сопляка оставь.

На этом Матвей вышел из дома. Богатырь кивнул Терещенко:

— Сам пойдешь или помочь?

Терещенко понял, что выбора у него не было. Тома улыбнувшись богатырю, сказала:

— Сынок, ты иди. Я его на минуточку только задержку. Он сам к тебе выйдет.

Здоровяк с мгновение испытующе смотрел на Тому и наконец пробасил:

— Только если на минуточку. — И вышел, гремя сапогами.

— Не надо тебе туда идти, — вполголоса сказала Тома.

— А у меня есть выбор?

— Возьми машину Матвея. И увози детей.

— Но он же вас потом…

— Не переживай, — Тома не дала договорить. — Как-нибудь уладим. Не первый день вместе живем.

Спустя миг она принесла из спальни ключ. Протянула Денису. Терещенко его взял и задумчиво покрутил в руке.

— А если Матвей на ней поедет?

— Машину он оставит.

Денис подумал, что просто так подъесаул уехать ему сейчас не даст. Терещенко посмотрел на сына и пустил ему ключ по столу.

— Бери сестру и садись за руль. Жди меня на светофоре.

— Береги себя, Денис, — сказала Тома.

Терещенко не любил долгих прощаний. Он вышел во двор и пошел вместе с богатырем к Матвею.

На дороге было шесть казаков. Когда Денис присоединился к ним, Матвей сунул ему ружье и пачку патронов. Пробубнил:

— Не подведи.

Они пошли вдоль по улице. Терещенко бросил взгляд на Жигули подъесаула. Машина осталась у калитки.

— Значит так, хлопцы, — начал Матвей. — Идем к опорнику. Тот шо в сороковом доме. Разведка донесла, шо там три бойца плюс Шляхтер. То бишь всего четыре. Нас семь. — И обернувшись на Дениса, добавил. — Восемь. Еще в опорнике мирняк. Два человека. Мирняк пострадать не должен. Предлагаю начать переговоры, шо бы выпустили мирняк. А потом глушить всех наглухо.

— Поддерживаю, — сказал гундосый казак. Остальные тоже одобрили.

Как-то Денису довелось провести пару часов в опорнике за пьянку в парке. Помнил, что это была комната с клеткой, зарешеченными окнами и борзыми сержантами.

Дойдя до места, казаки спрятались у стены гаражей, которые стояли посреди двора. Матвей выглянул из-за угла. Денис улучил момент посмотреть, что было впереди. Опорник сонно светил оконным светом. Выход опорника был отдельный. К первому этажу пристроено крыльцо. На крыльце курил сержант. Поодаль гаражей мерно гудел столб освещения, бросая на детскую площадку оранжевое пятно.

Подъесаул негромко свистнул и в следующий миг из кустов прибежал коренастый казак. Сел на кортки. Терещенко узнал его. Это он без остановки лузгал семечки и рассказывал Денису, как в горячей точке отключился и кино смотрел.

— Ну шо там? — спросил у него Матвей.

— К ним еще прибыло. Четверо.

— То бишь их восемь?

— Так точно, Матвей Степаныч.

— У нас, значит, паритет.

— Есть одна проблема. Трое тяжело вооружены. Автоматы. Привезли буйного.

Матвей рявкнул.

— Автоматы это плохо. Ну, ничего, прорвемся.

Подъесаул повернулся к казакам.

— Значит так, хлопцы. Обложим их со всех сторон, значит. Шоб ни один гад не пролез. Ты и ты, на правый фланг. Вы трое на левый. С вашей стороны им лучше всего отступать, так шо держитесь там. А мы втроем по центру, — он окинул взглядом Терещенко и любителя семечек.