Алек Майкл Экзалтер - Бета-тест
Подумав, магистр Хампер, все же удалил три последних фразы — он, разумеется, не ханжа, но для научной работы получается как-то несолидно, да и не по теме. Решив, что ему нужно опять как-нибудь, где-нибудь встретиться с Мин Льян или Лин Сюрти, Хампер вернулся к неудачной практике применения антропоморфных сменных пилотов на суборбитальных истребителях-бомбардировщиках в локальной войне Пангеи с Беллоной. Невзирая на то, что те события произошли в достаточно отдаленном прошлом, а технологии с тех пор шагнули далеко вперед, проблема не утратила актуальности, так как намного позднее подобные попытки также имели место на слаборазвитых планетах. Как правило, история никогда не учит того, кто не желает у нее учиться.
Полтора миллениума тому назад лорды Пангеи, отчасти и поныне, слишком дорого ценили жизнь фамильного потомства, даже в виде родительских гамет, практику посмертной реституции не одобряли и потому планетарную территориальную оборону поручили синтетическим киборгам-ментаторам. Ментаторы-гуманоиды поначалу очень здорово потрепали эскадрильи захватчиков, лихо маневрируя на ускорениях, немыслимых для хрупкого человеческого тела, но затем весьма быстро сами исчерпали собственный биофизический ресурс, сравнимый с человеческим. Отказы механической части, аналогичным образом не рассчитанной на длительное сверхчеловеческое напряжение, также не заставили себя долго ждать. Выпускать специальных ментаторов и производить специально для них усиленные летательные аппараты с дорогими безынерционными двигателями лорды Пангеи посчитали для себя слишком накладным. К тому же было уже поздно — пираты Беллоны оправились от обескураживающих неудач в начале войны и были готовы взять реванш. В отчаянии кибернетики Пангеи нарушили все Три Запрета и получили невменяемое управление орбитальными крепостями и сдвинувшиеся по фазе мозги квазиразумных пилотов-камикадзе, безумно храбро и уныло безнадежно атаковавших превосходящие силы противника. Лишь вмешательство имперских миротвоческих сил, хотя и не очень своевременное, позволило высокородным лордам Пангеи избежать сокрушительного поражения в войне и окончательного разграбления планет системы.
А вот на благовествующем Зиэрте, не многим опередившем в суперлативном развитии феодально-капиталистическую Пангею, теория и практика использования антропоморфных квазиразумных созданий испокон веков находилась под строгим запретом, и жестоко карались немногочисленные попытки контрабандного провоза сексуальных и других антропоморфов. Чтобы всем было все ясно, власти предержащие Зиэрта и тамошний верховный клир законодательно заклеймили "смертный грех карикатурного воспроизводства человеческого облика" ни много ни мало, но "умалением образа и подобия Божьего".
Хампер, безусловно, не одобрял практику религиозных запретов Зиэрта, однако местные традиции и табу аборигенов старался излишней критике не подвергать, поскольку это выходило за рамки его работы. К тому же имперская политкорректность, знаете ли… Но вот безответных пращуров-писателей, безудержных поклонников робототехники, он судил сурово, порой довольно несправедливо и даже обидно.
В глубь веков и тысячелетий, до малоизвестного драматурга, создавшего универсальных роботов "R.U.R", запустив в литературный и научный оборот само понятие разумного механического гуманоида, Хампер не добрался, так как имел лишь косвенные ссылки на первоисточник. Зато более поздним авторам, коих угораздило подвизаться на пышно колосящейся ниве гуманоидной робототехники, он основательно задал перцу, прописал ижицу, снял с них, бедных, всю стружку, устроил им накачку вместе с выволочкой, разделал под орех, всыпал по первое число, распек, раздраконил, расчихвостил, пропесочил, накрутил хвоста и даже дал нахлобучку. Причем уподобился грозному начальнику-бюрократу, вдруг решившему подвигнуть нерадивых подчиненных на ударный, но, увы, напрасный труд.
Однако, на удивление, сравнительно мягко магистр палеографии Хампер обошелся с классикой жанра, фабулами: "Стальные пещеры", "Я, робот", включая "Роботы и империя", условно им датированные XX веком от Рождества Христова. Дело в том, что ему чисто по-человечески пришлись по душе мягкосердечие и неизбывное человеколюбие трех законов вымышленной робототехники, аппаратно, намертво вшитых в позитронные мозги хорошо придуманных разумных металлических роботов и отделанных синтетической плотью мудрых, рассудительных андроидов.
Хампер над вымыслом слезами не обливался, но немного помечтал на эту тему. Эх, как было бы хорошо, если бы в своей рейнджерской судьбе он встречал лишь таких добрых, отзывчивых, наивных железных чудиков, а не высокофункциональных ментаторов с биотронными мозгами, (вот гадство!) тотально выжигающих все живое направо и налево. Одни чертовы беспилотники чего стоят!
Последний абзац Хампер тоже безвозвратно удалил, как не относящейся к делу, и вернулся к прямой ссылке на исходную фабулу, где речь шла о том, почему не стоит ставить продвинутые позитронные мозги на каждую сеялку, а по мере надобности сажать на нее универсального железного робота с такими же мозгами, годящимися на все случаи жизни.
В железном рабстве Хампер ничего хорошего не находил, потому как всякий рабский труд в конечном итоге низкопроизводителен и малоэффективен. Тогда как реальные затраты на производство и обслуживание многоцелевых эвристических машин, тех же фантастических роботов, всегда превосходили и будут превосходить общую стоимость владения намного более простыми специализированными устройствами. Одно дело дорогостоящий универсальный БИМ рейнджера, совсем другое — гражданский вариант такого квазиразумного устройства, чье предназначение лимитируется немногими бытовыми, офисными или производственными потребностями. Причем многие люди, даже в Содружестве суперлативных миров, на работе и дома чудесно обходятся пансенсорными браслетами-коммуникаторами. Анахроничными сеялками-веялками, Хампер это знал точно, управлять им было без надобности, поскольку таковые, как и прочий аграрно-индустриальный инвентарь, в принципе, на развитых планетах не водились.
Вообще, в сельскохозяйственных машинах и аграрных технологиях древних Даг Хампер знал толк, в основном, потому как производство и приготовление продуктов питания являлось его давним хобби. И он постоянно старался узнать все, что тем или иным образом имело хоть какое-то отношение к гастроматике, его любимому занятию. Любил он вкусно покушать сам и накормить друзей.
Сейчас Даг прикинул, почему, в самом деле, позитронные или, к примеру, биотронные мозги на каждую сеялку, трактор или комбайн было бы ставить неразумно. Гораздо проще ограничиться удаленным централизованным администрированием, установив на каждую сельхозмашину простейший терминал. Из чего Хампер сделал вывод: автор исходной фабулы был явно не в ладах с кибернетикой и основополагающими принципами создания систем управления, несмотря на то, что он, по всей вероятности, приходился современником великому Норберту Винеру. Вероятно, они являлись научными оппонентами, и автор в полемическом задоре поручил высокотехнологичному устройству примитивнейшие функции, с какими без труда мог управиться раб из сельскохозяйственного эргастула древнеримского патриция.
Вот оно, слабое место воображаемой робототехники! Какая рабу, собственно, разница, каким орудием труда заделывать семена в почву, многорядной сеялкой или мотыгой? Это хозяйское дело думать, что производительнее, сеялка или мотыга. Но если механический раб начнет размышлять о производительности труда и о несправедливых способах присвоения трудовой стоимости, то следует ждать неминуемой беды: мятежа, бунта, революции.
Именно по данной причине, по непреложному убеждению магистра Хампера, современные ему квазиразумные устройства аппаратно и программно должны быть лишены мотивационных установок. По меньшей мере, в ближайшей обозримой перспективе Второй Запрет должен оставаться в силе ввиду того, что при сложившихся обстоятельствах квазиразумные устройства, абсолютно не являясь самостоятельными субъектами-рабами, составляли встроенную часть систем управления различными сферами человеческой деятельности: будь то нуль-транспортировка, синтез-производство или ведение боевых действий. Тогда как антропоморфные независимые автономные устройства и по форме и по содержанию своей деятельности, как одушевленные орудия труда, суть рабы в человеческом сообществе, идущем по пути прогресса — свободно управляемой техногенной эволюции. А с атавистическим рабством, с этим бесстыдно-позорным негативным явлением, тормозящим прогресс, необходимо неутомимо бороться. В суперлативном технологическом мире машинное рабство подлежит отмене, подобно тому, как еще в доиндустриальную эпоху на изначальной Земле упразднили рабский человеческий труд. Такова была квинтэссенция теории технологического аболиционизма магистра Хампера.
