Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 3

— Я вас понял, герр генерал-полковник — сказал Ирлмайер — предприму нужные действия. В конце концов — пока ничего страшного не произошло.

— Предпримите — согласился генерал-полковник Элих — но на вашем месте я бы лично проверил готовность частей быстрого реагирования. Ситуация может начать развиваться так, что они нам потребуются намного раньше, чем мы полагали…

— Есть. Разрешите идти.

— Идите, Ирлмайер, идите…

Генерал-полковник снова обратил все свое внимание на подернутый ряской пруд…

Увидев своего начальника, аж темного лицом от злости — Курт понял, что дело дрянь. Он знал своего начальника как свои пять пальцев — и мысленно помолился, чтобы день не обошелся без взысканий.

Несмотря на то, что Ирлмайеру полагался кабинет в главном здании РСХА на Принцальбрехтштрассе — чаще всего он работал не там, а в незаметном здании на Курфюрстенштрассе, где находился аппарат третьего отдела четвертого управления РСХА. До этого здания — было всего несколько сотен метров от того места, где они стояли. Водитель ждал сигнала отправляться, здесь нельзя было стоять и германский полицейский — оштрафовал бы даже самого кайзера… наверное. Но Ирлмайер — постучал по перегородке, отделяющей салон Хорьха от водительского места, и коротко сказал

— Прогуляйтесь. Десять минут.

Сукин сын Элих. Он до сих пор не успокоился — или как?

Надо подобрать хороших силовиков. И разрубить гордиев узел — при необходимости. Так же не помешает и кое-что предпринять в Африке — чтобы ублюдки, которые думают что схватили Бога за бороду — так не думали.

Да… надо плюнуть кое-кому в суп. Однозначно — надо.

19 июня 2014 года

Предместья Рима

Ирлмайер

Временно назначив своим заместителем доктора Зайдлера, генерал-лейтенант сил полиции доктор Манфред Ирлмайер оформил служебную командировку в первом управлении и, заказав себе самолет, вылетел в Рим. Он пока сам не был в уверенности относительно принятого решения — но чувствовал, что если русская разведка протянула туда свои лапы, если есть активность британцев — преступлением будет продолжать руководить из Берлина. Кроме того — он не исключал давления и знал Зайдлера. Зайдлер будет говорить, что он всего лишь выполняет приказ своего начальника, что он не в курсе, зачем это делается — но будет продолжать это делать, пока его не пристрелят.

Начальника гестапо встретили в частном аэропорту, расположенном недалеко от Рима и отвезли на виллу, которая уже давно использовалась германской разведкой, просто принадлежала она вполне солидному анонимному анштальту. Это была бойня, то есть — бойня для скота, обанкротившаяся в начале восьмидесятых в связи с государственным переворотом и коммунистическим мятежом и так и не восстановившаяся. Запах крови — чувствовался в помещениях до сих пор. Ирлмайер поморщился — он не любил этот запах — но ничего не сказал.

У него было два козыря. Только два. Но серьезных… Кардинал Франко Коперник, ныне председатель Трибунала Святой Римской Роты[14] и кардинал Иосиф Лойссер, епископ Берлина, Нобелевский лауреат. Оба — достигли предела того, что могли достичь, пора было класть карты на стол. Если правильно разыграть эти козыри — можно поправить даже то, что кажется неисправимым.

В своей комнате, где раньше складывали снаряжение для бойни — Ирлмайер повесил большую фотографию Папы. Чтобы помнить то, что он должен помнить…

В Интернете, на одном из сайтов, посвященных европейской истории, а точнее Венеции — Ирлмайер лично оставил послание. Затем — люди, связанные с немецкой разведкой сделали небольшую рассылку из самой Венеции, где содержалось приглашение посетить этот город в качестве туристов. Одно из таких приглашений — попало в почтовый ящик кардиналу Франко Копернику, он же — агент Гондольер…

Сейчас — доктор Ирлмайер сидел за столом в одном из туристических агентств в предместье Рима и с наслаждением смотрел на всю ту гамму чувств, которая разыгралась на лице отца Коперника, когда тот переступил порог этого кабинета и увидел не своего безликого куратора — а начальника гестапо, который лично завербовал его когда то. Доминирующей нотой в этой сложной симфонии чувств была басовитая нота страха, страха перед тем, что германское правосудие его повесит за то, что он совершил за время католического обучения в Священной Римской Империи. К ней примешивалась дребезжащая нотка ненависти — как и все отъявленные негодяи и слабые люди, кардинал Коперник ненавидел тех, кто знал про него больше чем должно, кто отдавал приказы — он работал не за совесть, а за страх и готов был в любой момент ударить в спину. Но Ирлмайеру было на это плевать, потому что он ударит только тогда, когда Империя, стоящая за Ирлмайером ослабнет, и ничего не будет стоить — а этого не случится никогда.

— Доктор Штрайхе немного приболел, я исполняю его обязанности — заявил Ирлмайер, наслаждаясь зрелищем страха на лице кардинала — вы, вероятно, хотели бы отправиться на пару недель в Венецию?

— Да, но у меня будет только десять дней… — произнес отзыв Коперник

— Вероятно, мы сможем подобрать тур, соответствующий вашим пожеланиям. Присядьте…

Ирлмайер демонстративно выложил на стол аппарат — глушилку. Он выглядел почти точно также, как и мобильный телефон, только вместо одной антенны у него было четыре, разной длины, поставленные последовательно, по уменьшению длины. Это для глушения разных частот…

— Я слышал, достопочтенный кардинал Коклевский немного приболел — сказал Ирлмайер. Он сам узнал это только час назад.

— Что?!

— Думаю, об этом вы узнаете в новостях. Террористы… ужас.

Коперник побледнел как мел. Он был трусом… даже несмотря на то, что лично участвовал в не так уж и давних событиях в Аграме.

— Зачем вы это сделали? О, Боже, зачем!

— Не упоминайте при мне имени Господа, кардинал — сказал Ирлмайер — у вас нет на это никакого права. Я не имею к этому никакого отношения. Но в чем-то это нам и на руку. Теперь — у преемника Папы будет еще меньше поддержки на Конклаве, верно?

— Преемника?

— Время пришло. Исправить то, что вы натворили. Ваш друг с детства, кардинал Лойссер станет новым Папой.

Коперник немного успокоился.

— Но это… невозможно. Вы не знаете Ватикана… это невозможно.

— Почему же? Разъясните мне, Ваше Преосвященство.

— Это невозможно по нескольким причинам — заговорил кардинал Коперник — во-первых, итальянская группа в Ватикане очень сильна… господи… вы же сами ее усилили, убивая направо и налево!

— Не говорите то, о чем не знаете! Мы никого не убивали!

Вообще то Ирлмайер знал, кто и зачем убивал. Но Священная Римская Империя должна была оставаться в стороне от этого.

— Как вам будут угодно… — сдался Коперник — но выбор может теперь идти между итальянцем, как это обычно и бывало, и кем-то из иностранных курий. Может быть, Африка или Латинская Америка. Кардинал Кебеле очень уважаемый человек. Он может стать первым чернокожим Папой…

— Этого только не хватало… — выругался Ирлмайер.

Для него — чернокожие были болезненной темой, он сам, своей судьбой — вполне оправдывал поговорку: Африка — две недели от туриста до расиста. Чернокожие были примитивны как дети, порывисты, в них совершенно отсутствовала методичность и усидчивость, то, что нужно для успеха серьезного дела. За ними требовался постоянный присмотр и ни в коем случае нельзя было отдавать им функции руководства, потому что они сразу начинали назначать куда не попадя людей своего племени, британцы это называли трайбализмом. Чернокожие могли составить хороший, действенный коллектив — но во главе обязательно должен был быть белый.

— Значит, так… — сказал Ирлмайер — завтра вам передадут пакет. В нем — будет информация на Кегбеле. Дальше — что должно произойти?

— Нужно будет назначить группу из аудиторов, не менее трех.

— У вас есть на примете подходящие?

— Есть, но…

Ирлмайер мысленно выругался. Почему среди доверенных лиц попадаются такие вот слизняки, которые проявляют инициативу только тогда, когда надо предать, украсть и тому подобное.

— Назначите аудиторов. Их имена сообщите мне, я передам вам информацию, какой можно будет влиять на них. Или — назначим другого аудитора.

— Но это не предусмотрено каноном…

— Даже в случае смерти? — невозмутимо спросил Ирлмайер и снова насладился страхом, лопнувшим в тиши кабинета, словно басовитая струна.

— Найдем. У нас на каждого — есть что найти. Добейтесь того, чтобы дело прошло в максимальном темпе, у нас нет времени. Но не доводите дело до слушаний… у вас это так называется? Дьякон Кегбеле понадобится нам скоро, но не прямо сейчас. Но, кажется, вы называли еще кого-то, а, Ваше Преосвященство…