Валерий Большаков - Черное солнце
Мануэль Альварадо выглядел истинным кабальеро — высокий, статный, моложавый, с благородной сединой, аккуратными усиками и пронзительным взглядом чёрных глаз. Информцентры обожали выискивать в словах и поступках верховного признаки аристократичности, принадлежности к знатному роду, восходившему к первым конкистадорам. Альварадо старался не разочаровывать видеогазетчиков.
Допив кофе, он посмотрел на донышко чашки, словно надеялся обнаружить там добавку, и вздохнул. Пора!
Секретарь уже маячил за круглым выпуклым окном Овального кабинета.
— Что там, Ландо? — проворчал президент, входя в узилище власти.
— Сообщение из ММКР, сеньор, — прошелестел секретарь, вышколенный настолько, что Альварадо подозревал в нём кибернетического человека.
— Ну-ка…
Верховный устроился за фундаментальным столом и щёлкнул пальцами, включая большой монитор. Проглядев сообщение со станции «Сульдэ», Альварадо нахмурился.
— Испытания психооружия? — проговорил он недоверчиво. — В АЗО? Я бы ещё понял, если бы подобную мощь продемонстрировала Евразия, но Антарктида… Вы хоть представляете себе, какой нужен интеллектуальный ресурс для подобного технологического прорыва?
— Позволю себе заметить, сеньор, — сказал почтительно Орландо Чэнси, — что мощнейшее излучение всё-таки регистрировалось…
— В том-то и дело… — проворчал верховный. Соображая, он побарабанил пальцами по столу. — Хотя, возможно, кто-то иной проводил эти испытания?.. Хм. Ладно, вы свободны. Этот вопрос, — Альварадо наметил усмешку, — мы решим в узком кругу, так сказать…
Секретарь выскользнул за дверь, а президент набрал серию кодов, подавая сигнал «Круг». Первым откликнулся лидер Евразии[47] Мстислав Кутепов — узколицый мужчина с ледяным взглядом серых глаз.
— Я вас приветствую, — сказал он. — Что, обскакали нас «пингвины»?
— Это мы ещё посмотрим… — проворчал Альварадо.
Вторым к совещанию онлайн присоединился верховный правитель Австралазии Акшай Бихари Гупта. Сложив ладони перед собой в жесте намасте, он слегка поклонился коллегам.
Третьим показался Кгалема Мзиликази, представлявший Афросоюз, из-за которого «Большую тройку» пришлось расширить до «Большой четвёрки». Верховные правители оказывали Кгалеме респект, насколько того требовал протокол, и приглашали на саммиты G4, но сквозняки, гулявшие по коридорам власти, разносили иные шепотки: «Четвёртый лишний, четвёртый лишний…»
Мзиликази ослепительно улыбнулся, Гупта сделал ему намасте, Кутепов холодно кивнул, а Мануэль Альварадо сказал:
— К делу, господа. Наше время дорого, поэтому будем кратки. Честно говоря, я не уверен, что в АЗО было испытано именно оружие, но надо исходить из худшего. А худшее состоит в том, что антаркты могут быть способны оказывать психодинамическое воздействие на всё Южное полушарие, как минимум, то есть вызывать определённые эмоции, гипнотизировать, зомбировать, модифицировать поведение целых народов! И люди послушно, как куклы, развяжут Третью мировую войну, или выйдут в крестовый поход, или устроят массовые самоубийства… Поэтому наш долг — остановить неведомых кукловодов! — Помолчав, словно остывая, президент добавил деловито: — Высказывайтесь, господа…
Орландо Чэнси быстро вынул провод из нейрошунта и пригладил волосы. Имплантированный персональный компьютер, подключённый к аксону слухового нерва, отрапортовал:
— Запись окончена. Длительность — пятнадцать минут сорок две секунды. Сохранить?
«Да», — мысленно пожелал Чэнси.
Его босс, Мануэль Альварадо, уважал обычаи англосаксов и чтил файф-о-клок, пятичасовой чай. Так что можно было ненадолго отлучиться, не вызывая подозрений.
Орландо вышел в парк, кивая морпехам, стоявшим в карауле. Миновав Восточные ворота, он дошагал по Линденштрассе до французского сектора и переступил порог кафе, где вкусно пахло сдобой.
— Привет, Гаспар, — сказал он пожилому ресторатору, толстому лысому дядьке с пышными усами.
— О, месье Ландо! — вскричал Гаспар, ударяя в последний слог. — Вам как всегда?
— И за мой столик! — рассмеялся Чэнси, выходя в туалет и переставая весело улыбаться.
Заперевшись во второй кабинке, он развернул тихо сопевший утилизатор боком и выдвинул потайную консоль дешифратора. Слинковавшись с рацией, Орландо отдал мысленный приказ: «Начали».
Альберту.
Члены Президиума Совбеза ММКР дали «добро» на проведение насильственной демилитаризации АЗО. Заявленных целей две: во-первых, демонтировать секретный научно-технический комплекс (несуществующий!), на котором антаркты якобы ведут испытания сверхмощного психоизлучателя, во-вторых, привлечь генеральное руководство проекта АЗО к судебной ответственности в рамках Международного права за создание и разработку запрещённых систем вооружений. Операцию решено было назвать «Нанук». Планируется блокада АЗО с моря и переброска Ограниченного контингента Международных войск. Силами космической пехоты и воздушного десанта предполагается занять все антарктические посёлки, а боевая орбитальная станция «Сульдэ» должна быть готова к нанесению превентивных лучевых ударов.
ЮлиусГлава 6
СЛЕДЫ НА СНЕГУ
13 декабря, 4 часа 05 минут.
АЗО, станция Мак-Мердо.
Чтобы прилететь в Мак-Мердо, надо было пересечь всю Антарктиду — станция располагалась у моря Росса, на Тихоокеанском побережье. Когда «борт номер один» заходил на посадку, в иллюминаторе слева виднелись айсберги, а справа белели горы Земли Виктории. Потом показался Эребус, вулканический конус которого скрывался высоко в облаках, и турболёт приземлился на аэродроме, уставленном красными вертолётами да птерокарами.
На «Голубую комету» никто не обратил особого внимания, впрочем, Браун и не ожидал почётного эскорта. Да и что бы антаркты подали к трапу? «Харьковчанку» с аквамариновыми флажками ТОЗО? Охота была позориться…
«На улице» было тепло, плюс семь. Сихали спустился по трапу на белое поле аэродрома — и только головой покачал! Господи, в Антарктиде даже снег другой — нету того, знакомого, «крахмального» скрипа. Шуршит, как песок.
Тимофей нагнулся, набрал горсть, поднёс к глазам… И снежинок не видно — одни кристаллики льда, меленькие такие. Сихали хмыкнул: всё у них не как у людей! Вон, цепочка следов тянется. Овальные… вмятины? Нет — высокие плоские бугорки, словно кто белые оладьи выложил. Рыхлый снег выдуло, а тот, что примят был чьими-то унтами, остался. Тянутся следы-лепёшки и бирюзой отливают…
— Верным путём идёшь, товарищ! — бодро воскликнул Рыжий, перехватив взгляд генрука. — И нам туда же, так что…
Он махнул рукой в сторону куполов аэропорта. К счастью, ловить попутку не пришлось — танк-транспортёр, доставивший заряжённые биоэлементы к птерам, возвращался обратно, и водитель притормозил возле «великолепной шестёрки».
— Вам куда? — спросил он, высовываясь из кабины.
— На станцию!
— Садитесь, подброшу…
Устраиваясь в кузове возле нагретого чехла над моторным реактором, Браун подумал, что эта особенная теплота отношений между антарктами тоже не как у людей. К сожалению.
Понятно, что дружба и взаимопомощь на Ледовом континенте суть производные здешних суровых условий, где не помочь человеку часто означает убить его, обречь на мучительную смерть. Не поделишься аккумулятором со встречным — и тот замёрзнет. Не схватишь за руку ближнего, заплутавшего в пургу, — и он свалится в трещину.
И всё равно, это здорово, когда ты помогаешь совершенно незнакомому человеку, делишься с ним последним и точно знаешь, что, надо будет, и он тоже не оставит тебя в беде. Здорово…
…Вездеход вывернул на лёд залива, объезжая нахальных тюленей, устроивших лежбище прямо на дорожном настиле — там было теплей. Лёд рыхлел потихоньку, но держал.
Переехав трещину у самого берега, транспортёр одолел маленький перевальчик между холмами и двинулся вдоль залива. Справа от дороги возвышались сыпучие «терриконы» из кусков лавы, припорошенные снегом. Слева, на бережку, орали, суетились, дрались, копошились пингвины Адели.
Величественные императорские пингвины ведут себя иначе — они всегда очень горды и надменны, не ходят, а важно выступают, свысока поглядывая на мелких, бестолковых «аделек», но «императоры» появятся ближе к марту. Пока же на Земле Виктории правило «простонародье».
— Подъезжаем! — сказал Купри, привставая.
Открылся «Мак-Мердо» — россыпи красных, синих, белых домов вблизи мыса Хат-Пойнт. В стороне высилась гора Обсервейшн-хилл, откуда спутники капитана Скотта высматривали, не возвращаются ли их товарищи из похода. За горою, у южного подножия Эребуса, расположился пригород «Мак-Мердо» — посёлок Скотт-бейз.[48]
