Виктор Ночкин - Череп мутанта
— Явились, — приветствовал нас мрачный сталкер, тощий сутулый мужик с впалыми щеками, на которых резко обозначились морщины. Позже я узнал, что его кличка Гвоздь.
— Пожаловали, — буркнул другой, плотный, с красным обветренным лицом. — А ну показывайте, что в рюкзаках! Небось, «выверты»?
С запозданием я сообразил, что все глядят на моих спутников. Сидора и Молчуна, а меня будто не заметили.
— Ну, «выверты». И «грави» еще, — сказал Сидор. — Втроем вот нашли. Вы не напирайте. Опять, что ли, покража случилась?
Теперь взгляды сосредоточились на мне.
— Мы вместе артефакты нашли, — подтвердил я. — А что случилось?
— Да воруют у нас. — В разговор включился сталкер постарше, до тех пор державшийся в тени. Приглядевшись, я понял, что он не старик, просто седой, ни единого темного волоса. — Нашлась же крыса! А вы, мужики, спокойней, что ли. Идем поужинаем… Разберемся.
Мы перешли в зал с высоченным потолком, где на бетонном полу был разведен костер. За ужином сталкеры, перебивая друг друга, стали рассказывать, что недавно начались кражи. Люди собрались нормальные, прежде ни в чем таком никто не был замечен, привыкли друг другу доверять. Я оказался свежим рынком сбыта их взаимных обид и подозрений — ну мужики и вывалили на меня ворох ничего не значащих подробностей. Пропадают в основном артефакты, порой вместе с контейнерами, пару раз исчезали рюкзаки, но это редкий случай, потому что спать здесь зачастую приходится, подложив рюкзак под голову — сразу почувствуешь, если тянут из-под тебя. Еще продукты пропадали, кое-какая мелочовка — и всегда по ночам.
— Прямо хоть по комнатам запирайся! Хоть, говорю, запирайся от своих! — заключил седой сталкер.
Это он фигурально выразился — дверей здесь давно не осталось, все до единой сожгли в кострах. Как и во всяком месте, где нет постоянного хозяина, двери и мебель идут на растопку. Сталкеры ночуют в зале вокруг костра — все вместе, чтоб сообща отбиваться, если кто нападет.
— Ну а эти-то, Молчун с Сидором, первыми встали, первыми и уши нынче. Я и решил… Эх! Ну звиняйте, что ли… — Теперь, после обстоятельной беседы, тощему, похоже, стало неловко, что он заподозрил приятелей в воровстве. — Но чужих-то не было! — как бы извиняясь, продолжил Гвоздь. — Не Дуська же артефакты таскает!
— Мы бандюка нашли дохлого, — сообщил Сидор. — С него и сняли «выверты». Но ведь не мог же он тихо пролезть, нас не потревожить… Не мог же, а?
— Ладно, давайте спать, — решил седой. — Караульных будем назначать?
— А что, раньше не караулили? — удивился я.
— Нам здесь спокойно, Дуська чужих не подпускает.
В общем, как обычно и бывает там, где нет признанного лидера, сталкеры ни до чего не договорились, разбрелись по углам и стали устраиваться на ночлег. Кто прижимал рюкзак К себе обеими руками, кто клал под голову… Костерок тихо потрескивал и чадил — в него насовали свежих веток, наломанных здесь же, внутри ограды. Где-то вдалеке время от времени подавали голос Дуськины единоплеменники. Я оглядел зал. Помещение было длинное, под сводами и в дальних углах сгустились теин. С одной стороны за дверным проемом находилась комната с выходом во двор. Там дверь была железная, так что ее не сожгли и сейчас на ночь заперли самодельным засовом. С другой стороны находился вход в каменный лабиринт. В проем навалили металлический лом и куски шифера — пробраться можно, но пришелец непременно наделал бы шума, груда мусора едва держалась и могла посыпаться от неболь-лого толчка. Сталкеры утверждали, что там нет выходов наружу, только на крышу, но они убрали самодельные мостки, перекинутые на соседние здания.
Я закурил сигарету из вещичек покойного бакдюка и задумался, наблюдая, как растет мягкий столбик пепла за красным огоньком, медленно ползущим к моим пальцам. Докурил, бросил окурок в тлеющий костерок и прилег на матрас.
Снилась мне Ларин. Она легко бежала по залитому лун-ным светом лугу, за ней длинными скачками носилась слепая сука Дуська с черными полосами на боках… Это было смешно и странно красиво.
Проснулся я от брани Сидора. Костер давно прогорел, под утро стало прохладно, и сталкеры морщились, потягиваясь, — стоило сменить позу, вылезти из-под нагретых шмоток, как пробирал холодок.
— Рюкзак! — хрипло орал Сидор. — Мой рюкзак! Какая падла взяла?! Ну? Кто? Или подшутить надо мной после вчерашнего решили? Ну?! Ты, Гвоздь?
Худой сталкер с морщинами на небритых щеках отмахнулся:
— Кровосос с тобой, уймись! Стал бы я так шутить… Если б решил, что ты моя «выверты» прибрал, я б тебя… без шуток!
Теперь проснулись все. Сидели, почесывались, неуверенно косились друг на дружку.
— Рюкзак! — повторял Сидор. — Он же здоровый, всю снарягу, все барахло туда вчера упихнул… Ну кто бы его унес, чтоб не разбудить? А?
Рюкзак был у Сидора и впрямь здоровенный, вроде того, из анекдота про сталкера Петрова, — из парашюта переделанный. Унести такой куль без шума было сложновато. Да и куда унести? А Сидор расходился все сильнее — орал.
брызгал слюной.
— Не реви, — буркнул Молчун, и странно — короткий окрик подействовал. Сидор умолк.
— А?
— Не мог ворюга уйти, если это чужой. Дуська бы не дала, — объяснил Молчун. — Нужно здесь искать. Поблизости. По комнате пошуруем, да, мужики?
Я понял, что у Молчуна немалый авторитет — сталкеры не в лад заговорили, что, мол, конечно, помогут. Началась суета, кто-то полез в кусты под окнами, кто-то стал оглядывать груды хлама под забором. Действовали с большим энтузиазмом, однако беспорядочно. В этой странной компании не было лидера, агропромовцы оказались анархистами, а из-за постоянных краж и вовсе перестали друг другу доверять.
Мы разобрали завал в дверях, ведущих в глубину строения. Сидор с Молчуном пошли проверить нижние этажи, а я с парнем по кличке Зюзя поднялся на крышу. Искали не поодиночке — всеобщее недоверие дошло до того, что сталкеры, не сговариваясь, разбились на пары, чтобы приглядывать друг за другом. Зюзя был самым молодым, пожалуй, помладше меня, совсем пацан — ему стало скучно, и, пока мы поднимались по лестнице, он все бурчал, что никто здесь до нас пару месяцев не ходил, вон пылищи сколько, зря сюда поперлись… Пыли в самом деле на ступенях скопилось порядочно — и никаких отпечатков.
Я помалкивал, мои мысли, честно говоря, занимала не пропажа, а собственные проблемы — благо, их теперь хватало. Еще из головы не шел бандюк на старом клене. Зона учит не удивляться подобным штукам, но все-таки какое-то объясне ние должно существовать? А еще слепая собака и ворона на том же дереве. И разряженный дробовик парня — оружие-то Молчун обнаружил в полусотне шагов от дерева. Странно все это, странно…
Но вот мы вышли на крышу. Я уставился в небо — прозрачное, чистейшее небо Зоны. Не совсем голубое, с легким оттенком серого… В Зоне все, куда ни глянь, имеет такой оттенок, мне это как раз и нравится.
— Да вот же он! — закричал вдруг Зюзя. — Гляди! Я опустил глаза — разодранный в клочья рюкзачище Сидора валялся у дальнего угла крыши, вокруг были рассыпаны вещички сталкера: обоймы к ПМ, тряпье, барахлишко. Любой из нас таскает подобный хлам, хотя Сидор был запасливее многих моих знакомых.
Зюзя принялся взволнованно орать, перегнувшись через парапет, его услыхали те, кто копался во дворе, кликнули пострадавшего. Вскоре по лестнице затопали тяжелые ботинки Сидора. Он кинулся к своему имуществу, начал сгребать в кучу, что распихивал по карманам, что откладывал в сторону. Рюкзак его восстановлению не подлежал — так искромсали.
Следом пришел Молчун. Взял за лямку изодранный рюкзак, потянул — не вышло. Другая лямка напоролась на острый штырь и держалась крепко. Мне пришло в голову, что похититель разодрал вещь со зла, когда дернул и не смог уволочь. Нетерпеливый какой, ведь можно было потратить минуту, отцепить… в конце концов, отхватить лямку ножом. Так ведь нет, порвал прочный брезент, расшвырял добычу. Зачем брал, спрашивается? И почему притащил сюда, наверх?
На крыше сделалось людно; по одному, по двое поднимались сталкеры.
— Ничего не пропало? — спросил седой.
— Не пойму, Белый, — растерянно отозвался Сидор, вертя в руках контейнер, тот самый, трофейный, с дерева.
— Э, да это же мой! — вдруг подал голос Гвоздь. — Мой контейнер, из рюкзака!
Сидор уставился на вещь, словно впервые увидел:
— То-то мне знакомым показался… Но мы ж с бандюка сняли, а, Молчун? Хромой?
Я сунулся подтвердить, но Гвоздь только махнул рукой — ладно, верю. В последнее время случилось столько непонятных происшествий, что объясняться уже никому не хотелось.
Пришлось вернуть трофеи законному владельцу, я тоже расстался с «вывертом». Мы, конечно, тщательно оглядели крышу, но не нашли никаких следов похитителя. Да и какие следы? Я попытался объяснить, что и на лестнице лежал толстенный слой пыли, но мои слова не произвели никакого эффекта, а сейчас по лестнице уже успели потоптаться. Да и что толку в моих наблюдениях?
