Валентин Егоров - Ас Третьего рейха
В какой-то момент нервное напряжение этой ночи любви превысило человеческие возможности, и память Лизы полностью раскрылась передо мной. Я внутренне содрогнулся от оглушающей новости: оказывается, Лиза не любила меня в истинном понимании этого слова, а рассматривала меня в качестве быка-производителя. Нет, у Лизы не было другого любовника, она вся от кончиков пальцев на ногах и до кончиков волос на голове принадлежала только мне. Она была готова забыть о своей собственной жизни, стать моей официальной женой или жить со мной в гражданском браке — ей это было абсолютно безразлично. Лиза была готова на все это, если я приму или усыновлю ее еще не рожденного сына, которого она вынашивала в своем чреве. Я не знал, кто был истинным отцом этого нерожденного парня, но твердо знал, что в свое время он появится на свет и Лиза станет ему хорошей матерью и вырастит из него настоящего немецкого мужчину.
Лиза уже знала мой ответ на это ее предложение: мне требовалось время подумать, я не мог сразу принимать положительное или отрицательное решение, но все равно она приехала ко мне, чтобы попрощаться и со мной, и со своей юностью. В глубине души она к тому же надеялась и на то, что я смогу каким-либо образом обеспечить ее настоящее и будущее, тогда она сможет не работать и заниматься только своим сыном. Разумеется, Лиза глубоко ошибалась в этом своем предположении: знакомый нам обоим Зигфрид Ругге, который сейчас находился в другой вселенной, не имел достаточно средств, чтобы взять на себя содержание Лизы и ее сына. Но я, новый Зигфрид Ругге, обладал средствами, чтобы помочь Лизе.
До конца ночи мы с Лизой не сомкнули глаз, несколько раз по телефону переговорили с ее агентом по недвижимости в Швейцарии, подписали с ним соглашение о покупке небольшого особнячка в Женеве и перевели на его счет соответствующую сумму рейхсмарок, и к утру Лиза стала обладательницей этого особнячка в Швейцарии с прилегающей территорией в один гектар.
Рано утром, когда большинство рядовых и офицеров авиабазы досматривали утренние сны, от дверей офицерского общежития отъехало старое такси и помчало Лизу на городской вокзал Оснаабрюкке, откуда в шесть часов утра в Женеву отходил экспресс, который должен был доставить ее в нейтральную Швейцарию.
Глава 3
1
После уничтожения такого большого количества британских бомбардировщиков и истребителей на аэродромах о летчиках нашего полка и, в частности, о летчиках первой эскадрильи много заговорили в прессе рейха. Имена летчиков, их фотографии и интервью с ними стали постоянно мелькать на страницах периодической печати. О них снимались киносюжеты для показа в выпусках новостей, которые можно было посмотреть в кинотеатрах рейха. Несколько раз журналисты пытались переговорить и со мной, чтобы подготовить материал о летчике-истребителе, чей личный счет сбитых самолетов противника поднялся до цифры более чем в сотню самолетов, таких летчиков в Люфтваффе насчитывалось около десятка. Но все эти попытки ограничивались первоначальным разговором, и ни одного интересного материала обо мне так и не было подготовлено. Может быть, это происходило потому, что, со своей стороны, я не проявлял особого желания рассказывать о своих подвигах, или потому, что вышестоящее командование особо не жаловало меня и всячески тормозило популяризацию моего имени. Зато лицо моего ведомого, обер-лейтенанта Динго, не сходило со страниц газет и журналов. Иногда сидишь себе в туалете и от нечего делать разворачиваешь газету или журнал, чтобы вскользь просмотреть последние новости с фронта или из рейха и… вот, нате вам — фотография обер-лейтенанта во весь разворот. Его улыбка стала хорошо знакома многим немецким женщинам и девушкам, они завалили беднягу письмами с выражением желания подарить ему ребенка, так что если бы он согласился, то стал бы отцом половины всего рейха будущего.
Что касается меня, то за время своего пребывания на этой Земле мне удалось более или менее акклиматизироваться, и я неплохо себя чувствовал на ней. Только это ведущаяся война рейха с другими державами мира несколько ограничивала мои возможности в передвижении между государствами, так как для пересечения границ требовались специальные штампы в паспортах. Я уже говорил, что перенос сознания из одного тела в другое произошел с некоторой потерей моих магических возможностей, но мне все-таки удалось сохранить кое-какие знания в этой области. Поэтому было не проблемой сфабриковать любое количество паспортов, чтобы я более или менее свободно путешествовал по этому миру и наслаждался жизнью. Но я привязался к людям, окружавшим Зигфрида Ругге, его жизнь стала моей жизнью, а его друзья стали и моими друзьями, поэтому я не мог бросить маму и сестру и навсегда исчезнуть из их жизни. Я не мог бросить обер-лейтенанта Динго, к которому сильно привязался и сам. Я воевал с британцами и североамериканцами, хотя мне до них не было дела, и я не хотел убивать их, я только защищал жизнь Зигфрида Ругге, а следовательно, и свою собственную. Я позволил событиям на этой Земле развиваться естественным образом, хотя был способен привнести в этот мир столько новинок вооружения, что рейх мог победить своих противников в течение последующего полугода. Но я не делал этого, потому что не был уверен в том, будет ли это справедливо и принесет ли счастье людям этой Земли. Я всегда придерживался мнения, что каждый человек выбирает свою собственную судьбу.
По ночам, когда тело Зигфрида Ругге отдыхало после очередного тяжелого дня, мое сознание бродило по миру. Время от времени оно соединялось с сознаниями других людей, и я в симбиозе с этими людьми предпринимал определенные действия. Таким образом, мне удалось познакомиться или, вернее сказать, близко сойтись с одним миллионером в Североамериканских Штатах, с политиком в Британии и одним виноградарем во Франции. Эти личные и деловые отношения позволили мне открыть счета в крупнейших банках ведущих стран мира и на этих счетах аккумулировать крупные финансовые средства. Деньги не просто хранились на счетах, а работали, я вкладывал их в развитие ракетной техники, которая со временем превратится в космонавтику, а также — в связь и телекоммуникации, будучи уверенным, что со временем они обернутся миллиардами. Я начал подумывать и о своем возможном возвращении в бескрайние просторы вселенной, но пока не мог этого сделать. Чтобы вернуться, скажем, обратно в звездную систему Желтого Карлика, мне требовались точные координаты этой системы в привязке к этой Земле, но где во вселенной располагалась эта звездная система, земные астрономы не имели понятия. Целую ночь по этому вопросу я общался с дежурным астрономом обсерватории в Гринвиче, но мы так и не поняли друг друга, этот парень никогда не слышал о звездной системе Желтого Карлика. Этот так называемый британский астроном ничего не слышал и о теории множественности миров, согласно которой во вселенной могут существовать миры, в которых развитие гуманоидных цивилизаций повторяется, но с определенными вариациями.
Так, что о возвращении домой мне было пока еще рано думать! Да и куда я должен был вернуться, где находился мой настоящий родной дом? Ведь я родился не в системе Желтого Карлика, а на Земле. Правда, не на этой Земле, где я сейчас нахожусь в облике Зигфрида Ругге. Хотя более сорока лет я не был на родной планете, но память моя сохранила, что на той Земле я родился после войны с Германией, которая началась в 1939 году и окончилась страшным поражением немцев в 1945 году. На этой Земле война началась только год назад, в 1942 году, войска и флот рейха практически блокировали Остров, иными словами, Британию. Люфтваффе давала прикурить британцам и, если бы не Североамериканские Штаты, то Остров давно был бы оккупирован рейхом.
Основным истребителем Люфтваффе был BF109, который обеспечил успех рейху и помог завоевать Польшу, Скандинавские страны и страны Северо-западной Европы. BF109 имел отличные характеристики, но и некоторые недостатки, которые выявились, когда этим самолетам пришлось совершать дальние рейды против британских истребителей в Битве за Остров в 1942 году. На смену ему пришел BF109E («Эмиль»), модернизированный вариант BF109, но с более сильным двигателем и пушечным вооружением. По своей конструкции двигатель BF109E почти вплотную приблизился к разрабатываемым в то время двигателями для реактивных истребителей, имел непосредственный впрыск топлива, степень сжатия увеличили с 6,5 до 6,9, усиленный турбонаддув, а нагнетатель получил автоматическую систему регулирования. Непосредственный впрыск снижал расход топлива, позволял использовать бензин с меньшим октановым числом, а мотор мог работать даже при отрицательных перегрузках. Из ранних вариантов этого самолета основными были BF109E-1 со 1075-сильным двигателем DB-601A-1, BF109E-3 — с более мощным двигателем, улучшенным бронированием и местом для размещения 20-мм орудия в развале цилиндров двигателя, а также BF109E-4 без мотор-пушки.
