Руслан Мельников - Из глубин
На самом деле ему просто хотелось побыть одному. Слишком многое надо было обдумать. И желательно — не при Колдуне, который видит людей насквозь.
— А-а-а, ну давай-давай. — Илья не возражал. — Корма — туда, нос — туда. Отсек управления — в носовой части. Когда Гришко позовет — не заблудишься.
* * *Да, заблудиться в субтеррине было бы весьма затруднительно. От кормы до носа подземной лодки тянулся единственный коридор, разделенный перегородками с овальными герметическими дверьми-люками. Справа и слева, как почки на ветке, лепились небольшие технические закутки, но в целом коридорная кишка «Боевого крота» была унылой и однообразной: гулкое железо под ногами, а над головой и вдоль стен — трубы, провода, кабели, какие-то краны, вентили, циферблаты, выступы, ниши. И опять — трубы, провода, кабели…
Одна дорога и только два направления: вперед и назад.
В таких условиях побыть одному долго не удастся. Но по закону подлости одиночество Стаса «скрасило» появление Кири.
Начохр с лязгом открыл как раз ту переборчатую дверь, к которой протянул руку Стас. Киря удивился: видимо, не ожидал его здесь увидеть. Но удивление в злых глазках было мимолетным. Доля секунды — и оно растворилось без следа. В глазах Кири осталась только злость.
Стас отступил. Начохр перешагнул через порог перегородки. Захлопнул за собой дверь.
Коридорный проход на «БК-7», конечно, тесноватый, но при желании два человека все же могут в нем разминуться.
При желании…
Литое плечо начальника «аидовской» охраны толкнуло неожиданно и сильно. Удар пришелся в грудь. Стаса отбросило к стене. Голова — и без того уже изрядно пострадавшая — больно ударилась о крепеж, удерживавший связку толстых — в руку Кири — кабелей.
А руки у начохра — ого-го! Через грязный камуфляж отчетливо проступала рельефная мускулатура.
Одна такая рука — р-раз! — обхватила кабели справа от Стаса, другая — хвать! — слева. Стас почувствовал себя зверем в клетке.
— Как дела, Хвостопад? — презрительно-насмешливый голос. Нависшее сверху лицо с выпяченным квадратным подбородком, которым можно штамповать формы для кирпичей.
Сейчас они были одни. Но не такого одиночества искал Стас.
— Я спрашиваю, как ТВОИ дела на НАШЕЙ субтеррине, Хвостопад?
Воздух, выбитый из легких плечом Кири, никак не желал входить туда снова. Стас глотал неподатливый воздух ртом и не мог ни отдышаться, ни ответить. По черепу растекались пульсирующие волны боли, и казалось, что многострадальный затылок раскалывается пополам.
Но начохра это не особенно волновало.
— Я к тебе обращаюсь!
Руки Кири справа и слева держат, как прутья решетки. На губах — издевательская ухмылка.
Не вырваться.
А если и вырваться… Что дальше? Куцый отрезок тесного коридора между двух закрытых дверей. А в коридоре — только он, Стас, и этот вояка — ловкий, быстрый, сильный. А за дверьми — ограниченное пространство машины, зарывшейся глубоко в землю. И куда он денется с подземной лодки?
— А, Хвостопад?
Но все равно. Он не Хвостопад. У него есть имя.
— Я не… — попытался выдавить Стас.
Не дали.
Пальцы Кири вцепились в ворот. Прижали к перегородке.
— Ты Хвостопад! — зло прошипел ему в лицо начохр. Он больше не ухмылялся, не насмехался, не издевался. Глаза Кири налились кровью, изо рта брызгала слюна. — Хвостопад, понял?! Тебя сюда никто не звал. Ты приперся сам.
Вообще-то это было не совсем так.
— Отпусти! — потребовал Стас.
Как будто его требование кто-то будет выполнять.
— Есть люди полезные, а есть бесполезные, — продолжал Киря, не реагируя на его трепыхание. — Ты точно не из первых.
— И не из вторых.
— Брехня! Из них из самых! Мутант долбаный! Ублюдочный Хвостопад!
— Я не хво… — Стас вцепился в руку Кири и попытался ее оттолкнуть. Дохлый номер! Все равно, что гнуть лом.
Его встряхнули так, что затылок снова ударился о крепление кабелей. В голове заискрило. «Точно, будет еще одна шишка, — подумал Стас, когда снова обрел способность соображать. — Или открытая черепно-мозговая».
А Киря все говорил. Что-то. О чем-то. Стас сконцентрировался на выпадающих изо рта начохра словах.
— …а Лёня мужик был. Настоящий. Сталкер. Вот он полезен. Он и спину прикроет, и обстановку на поверхности разведает. А что умеешь ты, Хвостопад? Ничего! Ты здесь — балласт. Говно из сектора «Г». Ты занял чужое место. Только не удержишься на нем. Я лично постараюсь, чтобы ты вылетел отсюда поскорее. Все понял?
Стасу вдруг стало обидно до слез. Обида и злость поглотили и растворили все — и страх, и осторожность, и элементарное чувство самосохранения.
— Да пошел ты! — процедил Стас.
За такие слова Киря мог бы и убить. Запросто. А и пофиг! Пусть убивает. Все лучше, чем дрожать и молчать. Быть балластом и хвостопадом Стасу не хотелось. Так пошел он, этот начохр…
— Чё?! — Киря придвинулся ближе. Глаза прищурены, на скулах играют желваки. — Чё ты мяукнул? Да я ж тебя, сука…
Лязгнула дверь.
Стас не смог сдержать вздоха облегчения.
Все, теперь они были не одни. А в присутствии свидетелей Киря вряд ли решится на что-то большее, чем угрозы.
Начохр оглянулся на звук. Раздраженно фыркнул. Изобразил на губах кривую ухмылку.
Стас, зажатый в стенную нишу между трубами и кабелями, не мог видеть, кто вошел в коридорный пролет. Но кто бы это ни был, возможно, сегодня он спас ему жизнь.
— Ладно, Хвостопад, в другой раз договорим.
Руки, удерживавшие Стаса в закутке, разжались. Киря отошел. Буркнул что-то кому-то. С кем-то разминулся, не дождавшись ответа. Хлопнул переборчатой дверью.
«Надо держаться на людях», — подумал Стас. Пока это работает. Хотя, честно говоря, особого желания находиться в чьей-либо компании у него не было.
Стас отлип от стены, в которую его впечатал Киря.
И снова захотел влипнуть обратно.
* * *В коридоре стояла Катя. Маленькая, хрупкая. С большими глазищами — внимательными, осуждающими, неморгающими. Вроде и на него смотрит, а вроде бы — сквозь него. А взгляд такой… Будто она сожалеет, что своим появлением невольно помешала Кире.
За спиной Кати — дверь-люк, за которой скрылся начохр.
Скверно, до чего же скверно все вышло! Мало того, что она стала свидетелем его позора (тот факт, что Киря едва не придушил его, как крысенка, — разве не позор?), так еще и смотрит. Так смотрит…
А ведь им теперь придется часто встречаться. Подземлодка тесная. Коридор — один. Не разойдешься, не спрячешься.
Стас вздохнул. Может, лучше было бы остаться с Кирей, чем вот так, с Катериной?
И все же он заставил себя сделать шаг ей навстречу. Один шаг. Больше не смог: взгляд Кати останавливал надежнее, чем очередь из АК в упор.
Выдавить вымученную улыбку не получилось. Стас стоял и не знал, куда деть глаза и руки. Она просто стояла напротив. Просто смотрела. Холодно и безжалостно.
Секунда неловкого молчания. Две. Три.
О чем сейчас говорить? И надо ли вообще говорить о чем-то?
— Катя… насчет Леонида… — запинаясь, начал Стас. — Мне жаль.
— Мне тоже, — голос тусклый и жесткий одновременно.
Она ответила на удивление спокойно, но при этом выплеснула такую волну неприязни, что у Стаса возникло желание выбраться из субтеррины и оказаться где-нибудь снаружи, в изрыхленной породе.
Вот Киря бы обрадовался. Да и Катя, наверное.
— Мне тоже очень жаль, — устало повторила она, не отводя глаз.
— Если бы я мог… — Стас не закончил фразы, потому что не знал, как закончить. Что он мог бы? Что он сделал бы?
— Если бы ты остался вместо Лёни там, в «Аиде», мне бы жалко не было, — зато Катя знала, что и как говорить. — Зря ты занял его место здесь. Оно не твое.
Вот так. Все предельно четко и ясно. И ничего домысливать не нужно. Об этом же говорил и Киря. И хотя Катя не назвала его, Стаса, хвостопадом, смысл — тот же. Он здесь лишний, ненужный человек на чужом месте. На месте человека нелишнего и нужного. И этого ему не простят. Есть те, кто не простит. Катя — из их числа. Вот что самое ужасное.
— Ты должен был заменить Лёню не здесь, а там, в «Аиде». Ты должен был сдохнуть, а не он!
Глаза девушки повлажнели. Голос дрогнул.
— Почему? — прохрипел Стас. — Почему сдохнуть должен был я?
— Потому что он нужен здесь. Потому что он нужен мне. Он нужен всем нам. А кому здесь нужен ты? Какой от тебя прок?
Стас не ответил, но Катя и не ждала ответа. Она прошла мимо, как призрак. Даже нет, не так: она прошла словно мимо призрака, которого не замечают. Это было еще обиднее.
Стас снова шагнул в закуток, куда его недавно впихнул начохр. Прислонился лбом к крепежу, о который ему чуть не разбили череп. Хотелось спрятаться от всего и от всех. Металл холодил кожу, но не мог успокоить мысли.