Олег Дивов - Вундервафля
Мисс Уорд наконец-то подняла глаза на Вика и заглянула ему прямо в душу: понимает этот тупой коп, о чем она, нет?
Блин, подумал Вик, стискивая зубы, чтобы не расхохотаться, какое счастье, что Лора осталась внизу, она бы сейчас под стол упала. С ней бы истерика сделалась. Не потому что смешно – просто от осознания идиотизма происходящего. Лора молодая еще. Я-то всякое видал. Я самого Апача допрашивал, от которого следователь убежал в слезах. У меня на морде ни один мускул не дрогнет.
– Кеслер принял решение?.. – осторожно спросил Вик.
– Он был уже близок к этому. Ему действительно приходилось нелегко: всю жизнь, и в школе, и просто на улице, потом на работе, в него вколачивали комплекс неполноценности…
– Ага… – буркнул Вик. – Антисемитизм у нас, конечно, тот еще… Ну да.
Мисс Уорд изумленно уставилась на него.
– Ну да… – эхом отозвалась она. – И это тоже. Но вообще-то… Ах, вы еще не в курсе. Видите ли, Джонни был геем.
* * *Вик почти бегом выскочил из офиса, открыл дверь машины и бросил Лоре:
– Пересаживайся. Я поведу. А то ты услышишь новости – врежешься.
– Я угадала? Импотент? Эти тетки над ним смеялись? – Лора проворно скользнула на правое сиденье.
– Мы идиоты, – сообщил Вик, захлопнул дверцу и рванул с места.
– Какая свежая мысль. Ну?..
– Помнишь, я ляпнул, мол, мужик ли Кеслер – еще вопрос. Действительно вопрос. Зачем банде моторизованных лесбиянок мужик-механик?
– О-па…
Лора на миг задумалась и кивнула:
– Мы идиоты.
– Проблема в том, что это ни черта не объясняет.
– Еще как объясняет! Потому у нас и раскрываемость такая низкая.
– Нашла время издеваться.
– Полчаса назад у меня было ощущение, будто я наступила в лужу крови, – сказала Лора. – Сейчас кажется, что наступила в дерьмо.
– А мне кажется, мы в дерьме уже по уши. Между дьяволом и глубоким синим морем[1].
– Как ты догадался?.. Ладно, эта Беверли, с ней все сразу ясно. Но остальные…
– Я не догадался, а на самом деле ляпнул первое, что в голову пришло. Думаешь, есть вероятность?..
– Секретарша вроде нормальная. Хотя кто их разберет…
– Кеслер не тронул ее, – напомнил Вик.
– А вот диспетчер – жуть, – заявила Лора. – Я все понять не могла, чего меня от нее с души воротит. Прямо мурашки по телу. Знаешь, похоже, ты прав. Ты еще не видел фотографий в личных делах. Странные, мягко говоря, тетки. Неприятные. Не люблю таких.
– Тем не менее, дорогой мой напарник…
– Сама знаю. У нас три трупа и два тяжелых. И надо понять, как так вышло. Чтобы это не повторилось.
– Четыре трупа.
– Четвертый – не труп, – отрезала Лора. – В лучшем случае вещдок. Не могу я его за человека считать.
– Если начистоту – я тоже, – сказал Вик. – А придется.
– Ну и зачем он их поубивал?
– Пидор, – объяснил Вик.
– Не смешно. Одни педики ненавидят женщин, действительно почти до убийства, другие – едва не боготворят. Я не успела тебе сказать… Стелла, их секретарша, уверяет: Кеслер был совершенный лапочка. Когда узнала, что это он стрелял, пришлось ее в «Скорую» отвести. Хорошо, одна машина дежурить осталась… Кеслер был отличной подружкой, верной и надежной, всегда готовой помочь. И, кстати, механик рукастый.
– И стрелок отменный, – ввернул Вик.
– Не там ищем, – сказала Лора. – Не там.
– Там уже полчаса как ищут, – заверил Вик. – Сейчас и мы подключимся.
– И ни черта не найдем.
Тут Лора не угадала: нашли, да еще как нашли! Лучше бы не находили.
* * *Вчера в полдень Джонни Кеслер, жид и пидор, открыл пальбу по бабам. Снайпер херов, он за пять секунд завалил трех и еще двух тяжело ранил. Остальные бабы, к счастью, разбежались, зато к месту происшествия сбежались наши, и что было потом, лишний раз вспоминать не хочется. Как вы знаете, на той неделе психопат Хинкли стрелял в президента Рейгана – хотел понравиться своей любимой актрисе. В кого был влюблен жид и пидор Джонни Кеслер, кому он думал понравиться, открыв пальбу по бабам, даже представить страшно. А придется не только представить – надо выяснить, и выяснить быстро.
Так обрисовал положение лейтенант на утреннем совещании. Исчерпывающе.
Вику речь лейтенанта пересказала Лора. Вик на совещание не успел – ездил сдавать дневник Кеслера на психиатрическую экспертизу. Он читал дневник всю ночь, делал выписки, много раз звонил по телефону, что-то уточняя, под глазами у Вика была синева, ему не мешало бы побриться и сменить рубашку.
Вик уже не чувствовал себя испуганным. Он был усталый и очень злой.
– Не ходи так к лейтенанту, – посоветовала Лора. – Приведи себя в порядок сначала.
– Именно так и пойду. А то скажет: не видно, что работал.
– Ага. Он скажет: почему в непотребном виде?
– Да мне плевать, – отрезал Вик. – Как уверяет мисс Уорд, надо в один прекрасный день принять решение, что тебе плевать. И совершить наконец-то поступок.
– И чего именно она совершила?
– В десятом классе перестала брить ноги. А тебе слабо?..
– Да я и не начинала…
– Так и ходишь с небритыми? Я тоже. Знал, что мы с тобой оба крутые.
– Да ну тебя, – сказала Лора. – Морду побрей сначала.
В коридоре она спросила:
– Ты мне скажешь хоть слово про дневник Кеслера?
– Пидор, – сказал Вик.
– Да у него вся комната в фотографиях Стеллы!..
– Вот и пидор он после этого, – сказал Вик.
* * *– Ага! – делано обрадовался лейтенант. – Кого я вижу. Старски и Хатч!
Вик даже не поморщился: он ведь решил, что ему плевать.
Который год им с Лорой поминали ту неудачную стрельбу по колесам, вколачивая в обоих комплекс неполноценности. Чтобы этому противостоять, нужна внутренняя сила, уверенность в своей правоте. Раньше Вику хватало воли делать вид, будто не замечает подначек. Теперь он был готов на большее.
– Рейнхарт и Фарина, – сообщил Вик хмуро, с нажимом.
– М-да? – озадаченно буркнул лейтенант.
Какая-то лесбиянка с принципиально небритыми ногами – может за себя постоять. Какой-то долбанутый сукин сын – и то показал зубы, а я?.. Хватит надо мной прикалываться, у меня и без этого проблемы. У вас, кстати, тоже. У нас у всех со вчерашнего дня такие проблемы, хоть в петлю.
– Разрешите доложить?
– Ну… Присаживайтесь.
– Спасибо, – Вик подвинул Лоре стул, дождался, пока напарница сядет. Раньше за ним такого джентльменства не знали. Лора удивилась, конечно, но виду не подала: что бы Вик ни учудил, ее задача – поддержать игру.
– Дело, считайте, закрыто, – сказал Вик. – Экспертиза покажет, что Кеслер давным-давно сошел с ума. У него была шикарная паранойя. Точнее, мания заговора, я просто не в курсе, как это правильно называется. Парень раскрыл заговор лесбиянок и пидорасов.
– Так он же сам педик… – буркнул лейтенант, глядя на Вика пустыми глазами: переваривал услышанное, пытался сообразить, хороши ли новости.
– Он придурок. Это маскировка.
– То есть он не педик?! – в глазах лейтенанта сразу появилось осмысленное выражение.
– Дьявол! Да какая разница, кто он… Я неточно выразился, босс. Кеслер, сам того не понимая, докопался до сути. Есть уйма организаций, тесно связанных вместе. Всякие лиги гомиков, клубы лесбиянок, фонды феминисток… Они накрыли страну плотной сетью. И мы о них, в сущности, ни черта не знаем. А они все заодно. Обмениваются информацией. И ведут антиамериканскую деятельность. Как вам идея?..
Лейтенант выдвинул ящик стола, покопался внутри, нашел сигару и принялся ее грызть. Лора сидела тихонько, почти не дыша.
Когда меньшинства не возбухают, они незаметны. От них все отворачиваются и поэтому не видят в упор. А они ведь с каждым годом все лучше оснащены и крепче спаяны. И что творится в их офисах – поди узнай. К ним так просто не сунешься: вонь поднимут на всю страну.
Но самое неприятное – они уже потихоньку становятся частью пейзажа. К ним привыкают. И так они распространяют свою идеологию. Просто живут с тобой рядом и приучают к мысли, будто они совсем не страшные… А потом узнаешь, что твоя дочка трахается с жуткой сорокалетней бабой, и это только потому, что ты плохой отец. Невнимательный. На самом деле ты плохой отец в том смысле, что бить надо было этих смертным боем, когда только высунулись. Мы-то, идиоты, думали, они за права слабых и обиженных. И многие так думают. Про то, как они малолеток совращают, по телевизору не покажут – боятся. А у нас сводки на столах с реальными цифрами. И что делать теперь?..
Лейтенант слегка передернулся.
– Хреновая идея, – сообщил он невнятно. Выплюнул кончик сигары, достал зажигалку. – В смысле – дурацкая.
– Хотел бы верить, – сказал Вик и умолк.
– Ну?.. – не выдержал лейтенант. – Проклятье, не говори мне, что это так на самом деле. Это не может быть так. Ну, не молчи, ты!!!..
– Лично я думаю, что их сексуальная ориентация и всякие завиральные идеи – только прикрытие. Слишком много стало в последние годы этих самых некоммерческих организаций. Растут как грибы. Изо всех щелей. И не испытывают недостатка в деньгах. Какие-то из них, конечно, настоящие, но многие наверняка липовые, для отвода глаз: сидит пара лесбиянок, бумажки со стола на стол перекладывает… Они могут заниматься чем угодно на самом деле. Хоть деньги мафии отмывать, хоть наркотики возить… – Вик пожал плечами.
