Василий Головачев - Человек боя. Поле боя. Бой не вечен
Родион опрокинул в рот еще одну рюмку водки, осоловел, снова прижал палец к губам.
– Все, хорош. Хочу спать. Смотри, командир, не проговорись…
Он уронил рюмку на пол, поплелся в спальню и ничком рухнул на кровать.
Панкрат встал, подошел к нему, тронул за плечо.
– Ну и как, вы нашли у Лысцова в квартире «глушаки»?
– Нашли… один…
– А зачем они вам?
– Клуб воспитания… – невнятно ответил Родион, – будем воспитывать авторитетов…
– Каких авторитетов?
Родион не ответил. Панкрат подождал немного, покачал головой, вернулся в гостиную и вылил водку из своей рюмки в бутылку. Потом внимательно осмотрел комнату, отмечая каждую деталь, пока не нашел то, что искал, – два «жучка», вмонтированные в настольную лампу и в телефон: номер прослушивался.
Вернувшись к себе, Панкрат тщательно обыскал свои апартаменты и тоже обнаружил «клопов» прослушки. Кому-то очень хотелось знать, о чем говорят между собой рядовые бойцы и командиры боевых групп «Психодава».
Спать он лег в дурном расположении духа, хотя уснул на удивление быстро. Зато снились ему такие кошмары, что он трижды просыпался за ночь, липкий от пота, пытаясь осмыслить сновидения, тут же засыпал снова, чтобы спасаться от кого-то бегством, мчаться куда-то в странном экипаже, напоминающем подводную лодку, драться с десятком ниндзя в черных балахонах, которые пытались похитить детей Лиды, и опять просыпался с криком в горле, хватаясь за оружие под подушкой. Уже утром, когда кошмары наконец перестали сниться и Панкрат почувствовал облегчение, в номер постучали.
Он встал, умылся холодной водой, мимолетно глянув на часы: шесть с минутами, для уборщицы рановато, – и открыл дверь. Перед ним стояла юная красавица в полураспахнутом халате, открывающем тугие груди с твердыми сосками. На вид ей было лет восемнадцать, но глаза, оценивающе-циничные, с призывным блеском, слегка одурманенные сном или наркотиком, выдавали ее возраст с точностью до года: двадцать восемь. Почему-то именно эта цифра всплыла в голове ошеломленного Панкрата.
– Ну, мне долго здесь стоять? – мурлыкающим голосом осведомилась красотка. – Может, впустишь наконец?
– А вы случайно не ошиблись номером? – осторожно спросил Панкрат.
– Какая разница? – повела плечиком гостья. – Неужели не нравлюсь?
Халат распахнулся сильнее, и стало видно, что под ним на красавице ничего нет. Крутые бедра, плоский живот, треугольник черных волос, бугорок лобка… дама была весьма соблазнительна, вполне осознавая это, и Панкрат сразу протрезвел.
– В другой раз, детка, – сухо сказал он, закрывая дверь.
В коридоре раздался смех, затем зовущий мужской голос, и все стихло. Покачав головой, Панкрат напился минералки из холодильника, добрался до кровати, но лечь не успел: в дверь снова постучали. Однако на сей раз гость был мужчина – Архип Иванович Мережковский собственной персоной. Причем не один, с капитаном Зинчуком.
– Извините, Панкрат Кондратович, за столь ранний визит, – сказал Мережковский. – Есть разговор. Разрешите войти?
Панкрат молча посторонился.
Гости прошли в номер, Зинчук заглянул в спальню, отрицательно качнул головой в ответ на взгляд Мережковского, что не ускользнуло от внимания Воробьева, и расположились в гостиной. Заместитель главы «Психодава» сел в кресло, Зинчук прислонился к косяку двери, с преувеличенным вниманием разглядывая картину на стене: зимний пейзаж.
Панкрат надел тренировочный костюм, сел на диван, не спеша задавать вопросы. Он уже понял, что его разговор с Родионом стал известен руководству и что речь пойдет именно об этом.
– Панкрат Кондратович, – произнес наконец Мережковский, – мне доложили о вашем странном любопытстве к делам нашей организации, которые никак не касаются вас лично.
Панкрат не ответил.
Гости переглянулись.
– Что вы на это скажете?
– Ничего, – лаконично сказал он.
Мережковский улыбнулся, в то время как глаза его оставались непроницаемо-холодными.
– О чем вы говорили с вашим бывшим приятелем?
– С кем?
– С Родионом Кокушкиным.
– Не помню. Почему бывшим?
– Он умер.
– Что?! – не поверил ушам Панкрат. – Как это умер? Я же недавно с ним…
– Выпивали и беседовали. Вот нам бы и хотелось выяснить, о чем вы разговаривали. Вам не кажется странным одно обстоятельство, полковник? Люди, с которыми вы дружите или конфликтуете, внезапно отдают концы. Сначала Твердохлеб, теперь Кокушкин… а?
Стремительный поток мыслей пронесся в голове Воробьева, но среди них не было ни одной дельной, и он заставил себя успокоиться.
– Я никого не убивал.
– Хорошо, допустим. В принципе идея привлечь вас к нашей работе принадлежала самому Кокушкину, за что он и пострадал. Но уж слишком легко вы с ним покончили.
– Знаете что, господин психолог, – твердо сказал Панкрат. – Вы прекрасно знаете, что я Родиона не убивал. Чего вы хотите? Говорите прямо.
– Конечно, вы убили его не руками. Вы сначала напоили его, сняли блокаду, задали интересующие вас вопросы, а уж потом сработала программа.
Панкрат окаменел.
– Вы хотите сказать, что Родион был… зомбирован?!
– Разве вы этого не знали?
– Господи! – Панкрат зажмурился, надавил пальцами на глаза, посмотрел на внимательно наблюдавшего за ним Мережковского. – Какой же я идиот! И какая же вы сволочь, Архип Иванович! Вы же говорили, что охотитесь за разработчиками психотронного оружия, и в то же время сами его используете!
– Мы применяем другие методы, – спокойно возразил Мережковский. – Сверхвысокочастотное неионизирующее излучение. Рабочую аппаратуру для этого, кстати, можно изготовить даже в кустарных условиях, но мы, естественно, используем готовые аппараты для лечения неврозов в спецклиниках и электрошокеры. СВЧ-поле внедряет информацию прямо в мозг, знаете ли, ускоряет любую психообработку подсознания. Те же методы, к слову, используют и наши враги из Легиона, однако их аппаратура намного совершенней и проще.
– «Глушаки»…
– Совершенно верно, генераторы суггестивной обработки сознания типа «удав», которые метко названы «глушаками», генераторы боли «пламя», так называемые «болевики», стационарные комплексы «анаконда»… Да, кстати, зачем вам надо было допытываться у вашего приятеля о его работе? Знать о «глушаках»?
– Не люблю, когда меня держат за «шестерку», – глухо сказал Панкрат. – Если бы сразу рассказали мне, что охотитесь за «глушаками»…
– Что бы изменилось?
– Все! Меня бы здесь не было.
Гости снова обменялись взглядами.
– Он опасен, – с ленивым видом сказал Зинчук, разглядывая свои ногти. – И вряд ли согласится работать под контролем.
– У нас его семья.
Сердце Панкрата дало сбой.
– Это вы обо мне? – тихо осведомился он, чувствуя, как голова начинает кружиться от обиды и гнева.
Мережковский оценивающе глянул на него.
– Ведь вы действительно не станете работать под контролем, Панкрат Кондратович? Даже зная, что ваша семья в наших руках? Сбежите при первой же возможности?
– Сволочь! – одними губами произнес Панкрат.
– Разрешите, я его… – Зинчук достал из-под мышки необычной формы пистолет с толстой надульной насадкой красного цвета.
– Погоди, – остановил его Мережковский. – «Болевик» лучше испытать на ком-нибудь другом. Попробуем его убедить. Итак, дорогой мой полковник, выбора у вас нет: или – или… а цели наши не столь уж и богопротивны, как вы себе внушили. Да, нам нужна психотронная техника, но не для зомбирования мирных граждан, не ради прикрытия элитарных амбиций и псевдопатриотизма, а для борьбы с предателями народа, нации, государства, для воспитания лидеров мафиозных структур, чтобы они работали на общество, для изменения концепции управления такой великой державой, как Россия. Вы знаете, что существует директива Совета национальной безопасности США ь 20/1 от восемнадцатого августа тысяча девятьсот сорок восьмого года о разрушении единого СССР? Сработала она только в девяносто первом году, но этого господам из Америки мало, и они продолжают попытки доразрушения былого монолита – России, иногда дающие результаты. Отделение Чечни – безусловно, их успех. Мы, конечно, боремся с информационно-психологической атакой, осуществляемой спецслужбами из-за кордона, да и нашими тоже, через телевидение и компьютерные сети, но без психотроники победить не сможем. Вас это не убеждает?
– Нет, – ответил Панкрат, чувствуя душевную раздвоенность и дискомфорт: штатный идеолог «Психодава» был во многом прав. – Теперь модно сваливать грехи развала страны на иностранные спецслужбы.
– Вы правы, наши спецслужбы виноваты в этом не меньше, хотя главным фактором разрушения России были и остаются политики, рвущиеся к власти. Но Бог с ними, с политиками. Каждый из них лишь в меру собственного понимания работает на себя, а в меру непонимания – на того, кто понимает больше. Это тема отдельного разговора. Вернемся к спецслужбам. Вы знаете, что у них уже имеются излучатели инфразвука, соответствующего по частоте собственным колебаниям внутренних органов человека, способные влиять на эти органы? Вам известно, что в работах по созданию пси-оружия были задействованы двадцать закрытых НИИ, в том числе такие, как НИИ Новосибирского академгородка, ЦНИИ психологии в Николаеве, Институт компьютерных психотехнологий в Москве…
