Гордон Диксон - Солдат, не спрашивай

— Наверное, где-нибудь снова столкнет нас судьба, — сказал я.

— Для таких непосед, как мы, это вполне возможно, — улыбнулся он.

А потом на прощание еще раз подарил мне улыбку, повернулся и скрылся в толпе.

А я прошел в отдел безопасности, предъявил свои документы и, получив разрешение, зашагал по взлетной полосе к своему «курьеру».

На комплексную предполетную подготовку ушло не более тридцати минут — эти специально спроектированные корабли обладают довольно мощной системой диагностики. Мои товарищи тем временем как в воду канули, и я было собрался отправляться на поиски, как хлопнула крышка входного люка и появилась Аманда.

— А где Кенси и Ян?

— Экстренный вызов. В Гебель-Нахаре, без предупреждения, собрался совет губернаторов. Господа жаждут объяснений. Грэймы передают тебе приветы.

— Спасибо. Прими от меня наилучшие пожелания от Падмы для тебя и всех остальных.

Устраиваясь в кресле второго пилота, Аманда рассмеялась:

— Придется написать Яну и Кенси, чтобы они засвидетельствовали мое почтение Падме… Старт скоро?

— Как только получим добро. Ты люк задраила?

Она кивнула, и тогда я потянулся к кнопкам пульта, связался с диспетчерской и запросил свою очередь на старт, после чего, не отвлекаясь на разговоры, перешел на режим подготовки корабля к взлету.

Через тридцать пять минут мы начали подъем, а еще через десять благополучно вышли на планетарную орбиту. Несколько обязательных витков вокруг планеты, и пора начинать первый фазовый сдвиг. Теперь, когда руки и голова свободны, можно было поговорить с соседкой.

Погруженная в собственные мысли, застыла Аманда, вглядываясь в мерцающие точки ближайших звезд на экране навигационного радара. Я смотрел на нее и второй раз за этот день думал, что Падма действительно прав. В ту ночь, когда она говорила о Яне, я не понимал ее. А сейчас, наверное, впервые осознал, что рядом со мной сидит обычная женщина со своими горестями, проблемами и радостями.

Наверное, она почувствовала мой взгляд, потому что оборвала свою интимную беседу со звездами и повернулась ко мне:

— Что-то хочешь спросить?

— Нет… а скорее всего, да. Я не совсем понял, что ты имела в виду, у картины в космопорте, когда сказала, что теперь понимаешь.

— Не разобрался? — Лишь на короткое мгновение вскинула она на меня взгляд и тут же снова стала смотреть на звезды, — Я хотела сказать, что теперь понимаю, чем жил и что нес в своем сердце Мигель.

— Падма говорит, теперь тебе понятно, что это значит для тебя и всех нас.

Ответила она не сразу:

— Ты, наверное, опять думаешь о нашем треугольнике — обо мне, Кенси и Яне…

— Это не важно… мои мысли…

— Да, сейчас это не важно. А впрочем, я тебе уже все рассказала в ту ночь. Все будет хорошо. Контракт закончится, и Ян полетит на Землю за Лией. Они поженятся, и Лия станет хозяйкой Форали.

— А что будет с Кенси?

— С Кенси? — Горькая улыбка скользнула по ее губам, — Кенси… Он выберет свой путь.

— А ты?

— А у меня будет своя жизнь, — Она посмотрела на меня так, как совсем недавно у картины смотрел Падма. — Вот это я и имела в виду. В конце концов, что бы ни происходило, нужно оставаться самим собой и делать то, что ты должен делать. И тогда все будет получаться. Мигель понял эту простую истину.

— И это стоило ему жизни.

— Нет, — поспешно возразила она. — Он ничего не потерял и ничего не разрушил. Мигель хотел только лишь оправдать предназначение дорсайца и никогда не брать в руки оружие. Казалось, что первое исключает второе, а он был верен обеим целям. И он всего добился. Безоружный, но оставаясь дорсайцем, он вышел один против целой армии и остановил ее.

Я не мог отвести от Аманды взгляда.

— Он шел своим путем и всем своим существованием оправдал жизненное предназначение. И потому я тоже пойду своим путем. И Ян, и Кенси…

Не закончив фразы, она замолчала, но я понял недосказанное.

— Дай мне время, — Слова эти вырвались с неожиданной для меня самого поспешностью. — Слишком мало времени прошло с тех пор, как она умерла. Дай мне время, и может быть… может быть, даже я…

Братья

(Перевод К. Плешкова)

Он был высок и очень статен. Профессиональные солдаты в нескольких поколениях — жители этой маленькой суровой планеты, называвшейся Дорсай, — обычно крупнее людей с других планет; но Грэймы выделялись даже среди дорсайцев. Командор Кенси Грэйм был столь пропорционально сложен, несмотря на свои размеры, что лишь в моменты, подобные нынешнему, когда я увидел его стоявшим рядом с другим дорсайцем, его подчиненным Чарли ап Морганом, я мог оценить, насколько он велик на самом деле. У него были черные вьющиеся волосы, широкоскулое лицо и блестящие серо-зеленые глаза — облик, характерный для всех Грэймов. А такие качества, как абсолютная неподвижность в состоянии покоя и удивительная ловкость движений, присущи всем дорсайцам на протяжении вот уже нескольких поколений.

Его брат Ян, находившийся сейчас в Бловене, был его точной копией. Но темпераментами они обладали разными. Все любили Кенси. Он напоминал некоего золотого бога солнечного света. А Ян был мрачным и одиноким, словно черный ледник в краях вечной ночи.

— …Кровь, — сказал Пел Сикьцзинь, когда мы ехали в полевой лагерь экспедиционных сил. — Вы знаете, Том, как говорят: кровь и ледяная вода, смешанные поровну в жилах, — вот что делает человека дорсайцем. Но что-то, видимо, случилось с этими двоими, когда мать вынашивала их в своей утробе. Кенси получил всю кровь. Ян…

Он не договорил. Как и все солдаты Кенси, Пел идеализировал его и соответственно принижал Яна. Я не стал продолжать разговор на эту тему.

И вот Кенси перед нами — улыбающийся, словно речь шла о некоей шутке, в которую мы еще не были посвящены.

— Комитет по встрече? — спросил он. — Это вы?

— Не совсем, — ответил я. — Мы приехали поговорить о том, чтобы отпустить ваших людей в Бловен для отдыха; сейчас, когда все солдаты-захватчики с Квакерских миров разоружены и готовы к отправке домой, — почему бы и нет?

— Мы как раз, — сказал Чарли ап Морган, — собирались в Бловен, чтобы встретиться с вами. Нам сообщили, что вы и другие официальные лица Сент-Мари дают сегодня вечером обед в Бловене в честь победы для Яна, Кенси и их отрядов.

— Черт побери! — воскликнул я.

— Вам не сказали? — удивился Кенси.

— Ни слова.

Это была вполне обычная путаница для так называемого правительства мэров нашей маленькой планеты Сент-Мари. Я, комиссар полиции Бловена — нашей столицы, и Пел, начальник нашей местной милиции, участвовали в боевых действиях вместе с экспедиционными силами экзотов, которые прибыли, чтобы спасти нас от вторжения пуританских фанатиков с Квакерских миров, и никто не позаботился о том, чтобы передать кому-либо из нас о торжественном обеде в честь двух командующих экспедиционных сил.

— Значит, вы едете? — спросил Пел у Кенси. Кенси кивнул. — Я должен позвонить в свой штаб.

Пел вышел. Кенси рассмеялся.

— Что ж, это дает нам шанс убить сразу двух зайцев. Мы поедем вместе с вами и по дороге поговорим. Есть какие-нибудь проблемы с размещением наших людей на отдых в Бловене?

— Не в этом дело, — сказал я. — Но даже если все фанатики обезврежены, еще действует Голубой фронт в лице достаточного числа политических террористов, и их цель — свалить наше нынешнее правительство. Они проиграли раунд, когда пригласили сюда войска Квакерских миров; но сейчас они постараются извлечь преимущество из любой проблемы, которая может возникнуть, пока ваши солдаты будут предоставлены сами себе в городе.

— Никаких проблем быть не должно. — Кенси взял черную кожаную портупею и начал надевать ее поверх белого кителя. — Но мы можем поговорить об этом, если хотите. Чарли, вы готовы?

— Уже иду, — сказал Чарли ап Морган.

Итак, пятнадцать минут спустя мы с Пелом ехали обратно той же дорогой, но на этот раз с тремя пассажирами. Кенси сидел рядом со мной впереди, и я чувствовал, что выгляжу пятнадцатилетним мальчишкой. Расположившийся сзади Пел казался столь же маленьким между Чарли и главнокомандующим дорсайцев по имени Чжу Ваньмой — коренастым черноволосым монголом.

— …На самом деле никаких проблем, — говорил Кенси, когда мы наконец выехали на дорогу, извивавшуюся среди высоких административных зданий Индустриального парка Западного Бловена, — мы можем отпускать людей небольшими группами. Но причин для беспокойства быть не должно. Они все наемники, а наемник знает, что его жалованье оплачивают гражданские. Он не будет совершать каких-либо поступков, которые могли бы бросить тень на его профессию.

— Меня не беспокоят ваши люди, — сказал я. — Но террористы Голубого фронта, могут что-нибудь устроить в непосредственной близости от кого-либо из ваших людей, а затем попытаться свалить всю вину на них. Единственный способ предотвратить это — сделать так, чтобы ваших солдат было в городе не слишком много, тогда мои полицейские смогут следить за нами и за теми, кто их будет окружать.