Зимние интриги - Алекс Хай

Его лицо оставалось непроницаемым, но взгляд был пронзительным, как будто он стремился заглянуть мне прямо в душу.

— Алексей Иоаннович, мне хотелось бы знать, каковы ваши намерения в отношении моей дочери, — продолжил он, чуть наклонившись вперёд и сцепив руки в замок. — Юсуповы — род богатый, влиятельный, да и сама Ида обладает блистательными качествами. Она воспитана в традициях, обладает умом, утончённостью и, безусловно, редкостной красотой. Неудивительно, что вокруг неё всегда толпятся женихи. Некоторые из них не стесняются проявлять свою настойчивость и красноречие, заявляя о своём желании жениться на ней.

Он выдержал паузу, словно давая мне время осознать важность разговора. Я знал, что этот момент наступит, и обдумал, что отвечу. Я посмотрел князю прямо в глаза и, сохраняя достоинство, начал говорить.

— Феликс Феликсович, — я медленно выдохнул, взвешивая каждое слово, — ваша дочь достойна самых возвышенных слов. Она умна, воспитанна, благородна, и её добрый нрав не может не восхищать. Я был бы счастлив иметь такую супругу в будущем. Однако, как вам известно, я пока ещё формально курсант Спецкорпуса. Да, у меня есть орден, статус Черного Алмаза и значительный трастовый фонд, но этого недостаточно. Мне бы хотелось достичь более высокого положения, чтобы моя супруга никогда ни в чём не нуждалась и могла вести тот образ жизни, который подобает её статусу.

Я видел, как князь изучающе смотрит на меня, его взгляд был холоден, но не враждебен — скорее, он оценивал, насколько я был честен с ним. Прошло несколько секунд, прежде чем он медленно кивнул.

— Мне нравится ваша рассудительность, Алексей Иоаннович. Вы не торопитесь, а думаете о перспективах. Это качество, достойное уважения. Скажите, каковы ваши дальнейшие шаги?

Я позволил себе небольшую улыбку, ценя одобрение князя.

— В первую очередь я намерен получить офицерское звание и распределение на постоянную службу. Когда этот вопрос будет решён, можно будет говорить и о матримониальных планах. Сейчас я сосредоточен на росте по службе. Стабильность — залог комфортного существования семьи. Я хочу, чтобы, если судьба приведёт нас с Идой к браку, наша жизнь была уверенной и защищённой.

Феликс Феликсович склонил голову, соглашаясь. Его лицо оставалось серьёзным, но в глазах мелькнуло одобрение.

— Это достойное стремление, — признал он. — И что же тогда с Идой? Каково ваше мнение по этому поводу? Что она должна делать все это время?

— Я считаю, что делать предложение правильно лишь тогда, когда я буду уверен в своём положении. Но я также осознаю, что на это может уйти время, и никто не знает, сколько именно. Поэтому я не считаю себя вправе требовать от Иды Феликсовны обещаний. Она вольна жить так, как считает нужным. Я не требую, чтобы она меня ждала, хотя, конечно, надеюсь, что её сердце сделает выбор в мою пользу.

— Значит, прямо сейчас вы не готовы предложить ей руку, — выдохнул князь.

— Не считаю это правильным, ваше сиятельство. Кроме того, мы сблизились совсем недавно. Я хочу быть уверен, что наши чувства крепки, прежде чем делать столь серьезный шаг.

Князь задумчиво провёл пальцами по резному подлокотнику кресла. Тишина повисла между нами, напряжённая, но не угрожающая.

— Алексей, буду с вами откровенен. Вы очень понравились нашей семье. Вы надёжны, умеете держать слово и никогда не подводите. Княгиня очарована вашими манерами и отношением к Иде. Она была глубоко тронута вашим поступком, когда вы решили помочь несчастному адъютанту Шереметевой. Мой сын Феликс много рассказывал о вас и вашей службе в Спецкорпусе — вас там уважают. Ну а Ида… — он усмехнулся, впервые позволив себе нотку тёплой эмоции, — раз она выбрала вас среди всех кавалеров, то это говорит само за себя.

Он внимательно посмотрел на меня, затем выпрямился и произнёс слова, которых я ждал:

— Иными словами, я был бы рад видеть вас своим зятем. Однако я согласен с вами, что ваш статус сперва должен стать более определённым. Поэтому я даю своё согласие на продолжение ваших отношений с Идой, но рассчитываю на благоразумие с обеих сторон. Даже в нашем веке честь все еще многое значит.

Я встал, сохраняя осанку, и слегка поклонился.

— Благодарю вас за доверие, князь. Вы можете быть уверены, что я никому не позволю опорочить честь вашей дочери.

Я вынул из кармана маленькую коробочку из тёмно-синего бархата и осторожно раскрыл её. Внутри сверкнул кулон работы Фаберже — изящный, утончённый, с крошечными черными алмазами.

— Если позволите, — продолжил я, — я хотел бы сделать Иде Феликсовне подарок. Разумеется, если вы сочтете его уместным в текущем положении вещей.

Князь внимательно рассмотрел кулон, его лицо оставалось строгим, но в глазах мелькнула тень улыбки. Он протянул руку, словно оценивая вес украшения, а затем одобрительно кивнул:

— У вас безупречный вкус, Алексей. Это действительно прекрасный подарок. Иде он точно понравится. У вас есть мое благословение.

— Благодарю, ваше сиятельство.

Он поднялся, давая мне понять, что аудиенция закончилась.

Попрощавшись, я вышел из гостиной, чувствуя лёгкую усталость после продолжительного разговора с князем Юсуповым. Захотелось есть, но лучше уж дотерпеть до ужина.

Но не успел я сделать и нескольких шагов в холле, как услышал знакомый голос:

— Алексей! Подожди!

Я обернулся и увидел Иду, спешащую ко мне. На её губах играла лёгкая улыбка, а глаза искрились живостью.

— Уже уходишь?

— Да, сегодня ужин с родственниками.

— Прекрасно. Я тоже собираюсь выходить. Ты не мог бы отвезти меня в Аничков дворец? — спросила она, подходя ближе. — Великая княжна София пригласила меня к себе. Хотим обсудить несколько благотворительных проектов.

— Разумеется, — кивнул я, сдержанно улыбнувшись. — Буду рад подвезти.

Ида быстро накинула на плечи шубку и, чуть подняв подол платья, грациозно направилась к выходу. Я шагнул вперёд, распахнул перед ней дверь, позволяя ей выйти первой. Лёгкий морозный воздух коснулся лица, когда мы вышли на улицу.

— О! — воскликнула Ида, заметив мой автомобиль. — Тот самый новый «Ирбис»? Какой красавец!

— Подарок на совершеннолетие, — подтвердил я.

— Прокатиться бы на нем с ветерком!

Она игриво посмотрела на меня, наклонив голову.

— Прокатил бы, но в центре ограничение по скорости, — продолжил я с лёгкой усмешкой. — Если хочешь увидеть, на что способен