Барон Дубов - Сергей Витальевич Карелин
Наконец, из тоннеля в горе вышел плюгавенький мужичок в залатанном пиджачке и толстых очках. Он поднялся на высокую трибуну и заговорил:
— Студенты и студентки! Добро пожаловать в Пятигорскую Академию! Меня зовут Степан Степанович, я ваш директор. Для кого-то это будет уже не первый учебный год, а для кого-то, соответственно, первый. А значит есть повод озвучить основные правила пребывания в нашем учебном заведении. Главное правило у нас одно. В Академии все равны. Таков устав, поэтому забудьте о своих привилегиях.
Василиса сжала в ладони мой мизинец. Опять пытается заморозить! Или согреться…
— С нарушителями этого пункта и всех остальных разговор будет короткий, — продолжал директор, — все разрешения от ваших родителей и опекунов получены, так что не испытывайте моё терпение. Соблюдайте правила Академии и развивайте ваши способности во славу Российской Империи! На этом всё. Проследуйте за преподавателями, они покажут вам ваши общежития.
Степан Степанович спустился с трибуны и ушёл. Он немного шаркал при ходьбе и горбился, но несмотря на непрезентабельный вид, в его фигуре ощущалась внутренняя сила. Что ж, учебный год будет интересным.
Василису определили в женскую общагу. Ей полагалась некая особая комната, которая обеспечит комфорт и возможность продолжать учебу, не взирая на её Инсект. Обогревателями, что ли, забили её? В общем, мы почти сразу разделились. А меня вдруг остановил один из преподавателей. Высокий и статный мужчина с уродливым шрамом на лице и серебром на висках.
— Барон Дубов? — спросил он, нисколько не сомневаясь в том, кто я такой. Его голос показался мне знакомым. — Нам нужно поговорить.
Надеюсь, он просто хочет мне мужскую общагу показать?
Глава 6
— Значит, вы не знаете, кто напал на поезд?
Человеком, остановившим меня, оказался Сергей Михайлович. Да, его голос я слышал сквозь сон, когда врач лечил мою израненную тушку. Как рассказал Сергей, тот тоже был сотрудником Академии, точнее, местным фельдшером. Пётр Васильевич управлял санитарным крылом. Сам же Сергей Михайлович оказался в Академии новичком, как и я. Он перевёлся в Пятигорскую из Преображенской, одной из самых престижных Академий в Империи. Интересно, сам или его попросили? Но в целом, мне было всё равно. Сюда он устроился вести уроки по Боевой концентрации. Что это, и с чем едят, я не знал. Но, полагаю, с ней у меня проблем нет.
— Их лица были скрыты повязками, — ответил я на его вопрос. — По-русски ни бум-бум, только последний знал наш язык. По виду китайцы, но, если честно, я их от монгол или корейцев не отличу.
— Любопытно. Никто из них не применял Инсекты?
Мы шли по внутреннему двору Академии. Солнышко припекало, а на траве лежал подтаявший снег. Тут и там сновали кучки студентов, которые с интересом оглядывались на мою фигуру. Ещё бы! Выше меня были разве что голубые ели, высаженные здесь.
— Нет.
— И вы тоже?
— Нет.
Он бросил взгляд на мои раны.
— Почему? Вы им не обладаете?
— Не видел нужды, — решил соврать я.
Сергей Михайлович усмехнулся.
— Любите чувствовать боль?
— Ага, увлекаюсь садомазо.
Вдруг препод рукой остановил меня, а сам вышел вперёд и обернулся, взглянув мне в глаза. В следующий миг в моё горло впилось острие его клинка. Как это произошло, я вообще не осознал. Вот только что он был в чёрных ножнах, а теперь упирается мне в кадык, царапая кожу. Оружие, испещрённое символами заговора, в руке Сергея не шелохнулось, будто литое.
— Любопытно… — снова сказал препод, убирая меч. — Обычно в момент смертельной угрозы организм человека сам прибегает к Инсекту. Это как последний козырь, чтобы спасти жизнь. Инстинкт самосохранения, который преодолеть чрезвычайно трудно. Собственно, так их существование и было открыто. С их мощью удалось отбросить Саранчу назад и закрепиться на новых рубежах, пока те не опомнились. Но вы, Николай… либо не обладаете Инсектом, либо ваш организм не считает угрозу достаточной. Вы сдавали анализы?
Забавно, но я, правда, не ощутил угрозы со стороны Сергея Михайловича, хотя от него буквально веяло огромной силой. Что ж, в Преображенскую Академиюпреподавать кого попало не берут. Тогда почему я не среагировал? Неужели не успел испугаться? Да ну, бред какой-то.
Странно всё это. Слишком много внимания к моей персоне в последние дни. Я, конечно, ожидал, что в Академии придётся нелегко, но чтобы сразу так! Как же хочется хоть на время запереться в комнате и побыть одному. Надо каким-то образом избавиться от препода. Чего он вообще ко мне привязался? Подумаешь, убил каких-то наёмников.
— Ещё нет, — ответил я на его вопрос, повисший в воздухе. — Мне бы сначала жильё получить и форму.
А то хожу здесь, как горный орк, в мехе на голое тело. И на меня постоянно оглядываются. Студенты с презрением, а вот студентки с интересом.
— Конечно, Николай, но сперва сдадим анализ. От этого зависит программа обучения.
Пришлось согласиться. Во-первых, так быстрее в общагу попаду, а во-вторых, мне и самому было любопытно, передался ли мне дар Дубовых, или я всё-таки безродный байстрюк? Ух, спросил себя, и даже стало волнительно. Впервые в жизни я не знал, какое мне уготовано будущее. Но, что удивительно, в стенах Академии мне нравилось. Раз таковы правила, то так уж и быть — сдам этот самый анализ.
Лаборатория оказалась маленьким кабинетом в санитарном крыле большого здания Академии, которое шпилем пронзало небо, как горные вершины вокруг. Фельдшер Пётр Васильевич, тот, что меня подлечил в поезде, осмотрел мои раны, удовлетворительно кивнул и попытался взять анализ. Не тут-то было!
Я жуть как боюсь иголок. Скажем так, когда кровь льётся из разбитого носа или раны, в этом для меня нет никакой проблемы. Но когда её выкачивают через тонкую полую трубку в стеклянную ампулу, меня дрожь берёт. Поэтому фельдшеру пришлось как следует зафиксировать мою руку в специальном захвате. Похоже, среди студентов боязнь уколов весьма распространена, потому что ремни на захвате имели вид весьма потасканный.
— Завтра анализы будут готовы, — сказал Пётр Васильевич после процедуры.
Затем Сергей Михайлович, сама любезность, провёл меня через склад, где с меня сняли мерки и выдали временную форму, потому что моего размера не оказалось. Так что я сменил меховую жилетку на большую ветровку. Правда, всё равно на груди
