Даже Смерть знает мое имя - Евгений Валерьевич Решетов
— Надо будет отучить их пить, — пообещал я сам себе, встал с кровати и отправился в душевую кабину.
Привёл себя в относительный порядок, отмыл от мела пол и взял потёртый кожаный портфель. В нём скрывались все документы Артура и деньги. Он кое-что сумел накопить. И я намеревался потратить не только его накопления, но уже и свои деньги.
Чемодан я не стал трогать, хотя в нём и лежали вещи Ратникова. Но они были такими старыми, что годились лишь на подстилку для не особо разборчивой собаки.
— Погнали, Аким, — бросил я фамильяру. — Больше мы в эту дыру не вернёмся.
— Замечательно. И куда мы направляемся? Надеюсь, заморить червячка? Гар-р-р. Я ночью позаимствовал у отвернувшегося Бульдога кусок колбасы, так она на вкус оказалась противнее, чем крысы с Земли-21. Из чего тут делают колбасу? Из ливера дохлых гончих, гар-р-р?
— Не бурчи, до центра города доберёмся и поедим чего-нибудь приличного, — заверил я Акима, услышав голодное урчание собственного желудка.
Фамильяр обрадованно каркнул и вылетел из квартиры. А я закрыл её и просунул ключ под дверь. Надеюсь, у арендодателя хватит ума понять, что я по-английски покинул его квартирку и не собираюсь сюда возвращаться.
После этого мне не составило труда покинуть дом и выйти во двор. Тут меня встретила лишь худая собака с торчащими из-под кожи рёбрами. Я мимолётом погладил её между ушей и вышел на дорогу, пытаясь взмахами руки остановить какую-нибудь из немногочисленных машин. Однако никто не останавливался, справедливо опасаясь брать на борт патлатого парня в кожаном плаще, да ещё и с грачом на плече.
Я уже хотел просто угнать чей-нибудь автомобиль, но совершенно неожиданно около меня остановился восседающий за рулём убитой машины седой дед, видевший ещё динозавров. И этот смелый старик за вполне умеренную плату согласился отвезти меня в центр города.
Дорога не заняла много времени, посему я уже совсем скоро оказался перед парикмахерской, расположившейся на первом этаже старинного многоквартирного пятиэтажного дома с узкими окнами и потрескавшимся фасадом.
Войдя внутрь, я увидел лишь четыре пустых кресла, хлипкое карликовое деревце в кадке да рядок прямоугольных зеркал на стене.
— Эй, есть кто живой⁈ — громко произнёс я и посмотрел на приоткрытую дверь, ведущую в глубь помещения. Там раздавался приглушённый расстоянием визгливый женский голос, кого-то отчаянно матерящий.
После моих слов дверь широко открылась, явив моему взору недовольную, раскрасневшуюся толстушку лет сорока пяти с таким ярким макияжем, словно она решила поиграть в злого клоуна.
— Чего надо? — нехотя процедила мадам и поправила фартук, из кармана которого торчали ножницы и расчёска.
— А вы как думаете? — иронично заломил я бровь и покосился на фамильяра. Он залетел в парикмахерскую и уселся на спинку одного из стульев.
— Переночевать? Извини. Тут не ночлежка, — съехидничала толстушка, состроила суровую гримасу и решительно замахала руками. — Всё, иди отседова! Не распугивай клиентов своим видом! И так вон тварь какую-то крылатую запустил! Я в любом случае тебя обслуживать не буду. У нас приличное заведение.
Я недобро ухмыльнулся и посмотрел на фамильяра. А тот понял меня без слов. Грозно каркнул и когтями вцепился в волосы завизжавшей стервы. Он сейчас ей такую завивку устроит, что она на всю жизнь запомнит и в следующий раз не будет хамить посетителям.
— Убивают! Караул! Стёпа! Степан! — пронзительно провизжала толстушка, бегая по парикмахерской и отмахиваясь от фамильяра, специально пугающего её громким карканьем.
Крики стервы привлекли внимание лысого доходяги в потёртом кожаном жилете. Он показался из-за двери и по виду идеально подходил на роль жертвы абьюзивных отношений. Типичный невзрачный мужичонка, чьи хилые яйца давно лежат в ящичке его жены.
Бедолага вытянул худую шею и с восторгом уставился на свою благоверную, мечущуюся по залу. А та с диким воплем выскочила наружу, где разошедшийся Аким продолжил преследовать её на потеху работникам соседних заведений.
— Эх, вот бы мне такого грача… — завистливо протянул мужичок, торопливо выдвинул стул и указал на него худой рукой со вздутыми синими венами. — Присаживайтесь, присаживайтесь. Стрижку и побриться? Всё сделаю в лучшем виде. И ни за что платить не надо. Лучше раскройте секрет, где можно раздобыть такую полезную птицу? Или поведайте, как натренировать подобное сокровище.
— Поведаю, — улыбнулся я и уселся на стул.
— Ох, вы же мой спаситель. Может, вам чего-нибудь налить?
— Кофе, — решил я.
— Один момент, — мужичонка сверкнул лысиной и исчез за дверью. А вернулся он уже с чашкой в руке. Передал её мне и сказал, хитренько щурясь: — Вот. Уверен, что вам понравится.
— М-м-м… какой прекрасный кофе, — восторженно выдал я, сделав пару глотков.
— Это виски. Берёг его для особого случая, — улыбнулся мужик, ловко достал ножницы и принялся за мою шевелюру.
Глава 6
Когда я вышел из парикмахерской, то встретил ужасно довольного Акима. Он восседал на кованной ограде, за которой росли цветы, тянущие лепесточки навстречу яркому солнцу, появившемуся на голубом небосводе. Денёк сегодня обещал быть приятным. Даже город, кажется, растерял всю свою мрачность.
— Ты хоть не до смерти загонял ту толстушку? Она же просто вздорная баба, — негромко спросил я фамильяра, усевшегося на моё плечо.
— Нет, не до смерти, но помнить этот день она будет долго, гар-р-р, — гордо выдал Аким, убедившись, что рядом с нами нет прохожих.
— Хорошо. Тогда идём на рынок. Мне нужно купить новые шмотки, — решил я и широким шагом пошёл по тротуару, «украшенному» окурками.
— А ты похорошел после стрижки и бритья, — заметил Аким, склонив голову набок.
— Угу.
Парикмахер укоротил волосы и избавил меня от клочковатой бороды. И оказалось, что Артур действительно хорош собой. Правильные черты лица, яркие, живые карие глаза, высокий лоб интеллектуала и чётко очерченный рот. Вот только греческий нос имел небольшую горбинку, появившуюся, после того как Ратникова отпинала весело гогочущая толпа гопников.
— И сколько ты заплатил? — уточнил рачительный фамильяр.
— Нисколько. Просто рассказал парикмахеру о Нильских боевых птицах с Земли-19. Может, когда-нибудь
