Александр Афанасьев - Эра джихада
– В такую жару. Спасибо, барин. Благодарствую…
Я направляюсь к двери.
– Эй!
Серега бросает мне карточку.
– Три три пять ноль. Там аванс. И на расходы. Как обычно, в общем.
Я прячу карточку в карман…
Пацан мне понравился. До тридцати, нагловатый. Форма хорошо сидит. Эдакий бравый солдат Швейк – на войне о солдате многое можно узнать по форме. Если ходит как чушка, сапоги не чистит, ватник весь в г…е – значит, человек уже конченый. Его любая пуля походя приберет. Если же следит за собой, не опустился – значит, мы еще повоюем…
Этот за собой следил.
– Ваня.
Я молча сел в машину. Ваня, поколебавшись, последовал за мной.
– Э… а тебя…
– Шамиль. Басаевы мы…
На самом деле так меня часто называют. Шамиль Басаев – и цифровой код. А какой – не скажу. Под этим ником я на джихадистских сайтах сижу. Кое-кого из интернет-собеседников, думающих, что в Инете может трепать языком о чем попало, я уже убил. Доберусь и до остальных. Всему свое время…
Эти тварьки думают, что могут объявить джихад моей стране и мне. Но никто почему-то не предполагает, что я могу объявить джихад им. А напрасно…
Парень скорчил рожу типа «лицо, как то, чем садятся на крыльцо» – на что мне совершеннейшим образом наплевать.
– Петром можешь называть. Гони на Восток, к кольцевой. Где встать – покажу…
Встали около станции электрички, которая теперь в черте непомерно разросшегося города-героя Москвы. Все как на обычной московской окраине. Стоянка маршруток. Автобусное кольцо. Бабки цветами и всякой мелочью торгуют. Электрички ходят. Это место мне знакомо, вон там вон был колхозный рынок, а теперь там – мега-маркет. Молл, как его обычно называют. И встать бывает негде.
– Вон там вставай. Жди меня.
– Долго ждать-то?
– Пока не вернусь…
Вышел, осмотрелся. Ничего, чисто…
Зашел за молл – воняет. Перелез через забор – он шумопоглощающий. Присмотрелся, прислушался – никто за мной не идет. Это хорошо. Не совсем дурак, значит…
Прислушался – электричка не идет, скатился, перебежал пути. Влез на скат, там еще один забор. Перелез, еще раз посмотрел – никого. Это хорошо…
Пять минут быстрым шагом – грохочет МКАД. Достал сотик, набрал номер.
– Але… Да, Петр это. Ага. Да… тут… Вон тут сервис «Скани», дальше фордовский автосалон, тут еще большой плакат такой. Банк ВТБ. Ага, жду…
Инструменты можно доставить в Москву самыми разными путями. Я предпочитаю простой – договорился с одним местным бизнером, другом детства, он регулярно фуры в Москву отправляет. Водиле тоже не в грех – захватить с собой. На дороге уже давно никто ничего не проверяет, были бы бабки…
Просто так стоять на дороге нельзя, последствия самые неблагоприятные, от вылетевшего из-под колес камня до остановившейся полицейской машины. Поэтому я перемещаюсь ближе к салону по продаже грузовых машин. Там рядом заправка и кафе, в нем я покупаю несколько сникерсов, на всякий случай. Жрать сникерсы – это у меня с давних времен привычка такая. Да и не только у меня…. В те времена, когда я служил начальником делопроизводства в части – в Чечне весь лес был засыпан обертками от сникерсов. Сейчас этого уже нет, идти в лес мало кто хочет. Зачем, если и без этого хапать можно?
Через двадцать минут вижу остановившийся неподалеку запыленный МАН, но к нему не спешу. Высматриваю пару минут, потом набираю номер.
– Пятьсот тридцатый – ты?
– Ага. Братан, ты бы поспешил, тут стоять нельзя.
Да, наверное, надо поспешить. Все чисто. А если и не чисто – ксива отобьет у любопытных желание соваться в чужие дела… даже если это будут менты… точнее, понты, если по-новому называть. Это раньше всем до всего было дело. А сейчас каждый кушает свой кусок и озабочен только тем, чтобы его не вырвали из рук…
Добегаю до машины.
– Здорово…
– Здорово… – водила, крепкий, лысоватый дядя, начинавший на автобазе на «КамАЗе», а сейчас катающийся на своем МАНе, выбрасывает тяжеленный черный мешок с ручками из плотного материала, – деньги, что ли, везешь?
– Почему так думаешь?
– А вон – пломба.
– Глазастый.
– Кстати, про деньги…
Пятитысячная купюра переходит из рук в руки. Новенькая, хрустящая – вознаграждение хорошему человеку за труды. Одно из непререкаемых правил, аксиом жизни для такой жизни, как у меня: все и всегда, кто работает с тобой, должны быть довольны. Твоя жизнь, твое существование зависит от таких вот маленьких, неприметных в жизни людей, как этот водила. Вознагради их, сделай их довольными – и тебе зачтется в жизни. Спешите делать добро тем, кому не можешь сделать зло, в общем.
Это не мои мысли, кстати. В средневековой Японии ниндзя, наемные убийцы-лазутчики – никогда не соглашались убить простолюдина, они всегда убивали только самураев и аристократов. От этого низкие люди, испытывавшие к своим самураям и аристократам далеко не добрые чувства, позволяли ниндзя скрываться среди них и никогда не выдавали их погоне.
– Рахмат…
Водила почесал в голове:
– Ну, спасибо. Удачи, мужик…
Теперь надо идти обратно. Мешок тяжеленный, кстати, а его еще через два забора перебрасывать, того и гляди, скатишься под электричку. Но я никогда в своей жизни не срезаю углы и ничего не упрощаю. То, что должно быть сделано – должно быть сделано…
Инструменты для работы у меня свои. Можно, конечно, использовать изъятыши[16], мы так и будем делать, потому что свое оружие, надежное, проверенное, – это на крайний случай. Но свое тоже должно быть, потому что случиться может всякое. Я не сомневаюсь ни в силе врага, ни в его решимости, ни в его возможностях. Их много, они сплочены, они готовы броситься на помощь друг другу, подобно тому как на лай одной собаки бросается вся стая. Многие из них действительно верят – и не только верят, но и готовы многим жертвовать ради своей веры, в том числе жизнью. Но для меня это значит только то, что надо быть осторожнее.
С собой я захватил два ствола. Гладкий и нарез, оба легальные, но куплены на другого человека. На документы другого человека. Вдобавок на карабине нет кримметки – извращения нашего идиотского законодательства. Это карабин Zbroyar Z15 с тяжелым стволом длиной четырнадцать с половиной дюймов. Украинский – но сделан хорошо, особенно ствол – его делают на том же оборудовании и из тех же материалов, что и стволы снайперских винтовок. Еще хорошо то, что к этому карабину у меня есть глушитель и спецпатроны. Глушитель я заказал по Интернету, а где именно – не скажу, скажу только, что сделать это проще, чем кажется, а поток международных отправлений через службы быстрой доставки такой, что никто ничего не проверяет, так же я заказал незаконные с российской точки зрения магазины на тридцать и на сорок патронов. Спецпатроны у меня те же самые, какие американский спецназ использует в Афганистане. Nosler 77gr HPBT, они же Мк 262 mod 0 в армейской классификации. Когда американцы выяснили, что стандартный патрон 62 грана в условиях Афганистана никуда не годен, оружейники спецназа просто пошли в оружейный магазин и подобрали из нескольких сотен вариантов то, что нужно для себя – уже готовое, проверенное стрельбищами решение. Двое американских спецназовцев в горах, используя свои карабины с этими патронами, за один день ликвидировали семьдесят восемь боевиков, стреляя на дальность до семисот метров[17], в то время как наши орлы использовали автомат на дальности до ста пятидесяти метров, а снайперскую винтовку – не больше чем на триста. Есть исключения, конечно, были и есть сейчас – но они лишь подтверждают правила. Дорогим нашим разрешителям, фактически запретившим нарез, разрушившим систему тиров и запретившим оборот армейского 5,45 патрона в качестве гражданского, следует дать орден сутулого с закруткой на спине за идиотизм. Особенно опасный, когда война на пороге…
Еще у меня есть к этому карабину прицел ACOG 4Х, который мне совершенно необходимо спасти, даже если придется бросать винтовку. Кто знает цены на эти прицелы, меня поймет.
Гладкий ствол у меня почти что обычный – короткий, «ноль третий» «Вепрь». Для ближнего боя самое то, ксюха нервно курит в сторонке. Попробуйте остановить машину, стреляя из обычного пехотного автомата? А из этой штуки запросто. Покрышку – с первого в клочья, движок – в хлам, все, что в салоне, – в мясо. И прятать относительно легко – коротыш…
На путях едва не вывихнул ногу. Но от электрички увернулся. Иван остался на месте, правда, обе двери открыл и дымит как паровоз. Идиот…
Я забросил мешок назад.
– Двигаем. Карьер знаешь какой-нибудь?
– Дыхание ровное. Спусковой крючок не дергаешь. Не дергаешь, говорю, движение ровное и прямое. Три выстрела и сброс. В исходное положение. Все понял?
– Ага.
– По сигналу. Три – два…
На счет два я выстрелил в воздух из ружья – то еще ощущение, особенно если наушников нет. В итоге то, чего и следовало ожидать. Два из трех – в молоко.
