Юрий Арис - Первая Стая (СИ)
Был один момент, который мне не совсем нравился, а именно — запретная зона. Хоть я и старался убедить себя, что там нет ничего странного, определенная настороженность осталась. Наверное, мне не следовало так необдуманно подталкивать людей к этому месту.
Олег, как и следовало ожидать, мой план одобрил, ну так что с того? Ему было все равно, с чем соглашаться, лишь бы самому не думать. Даже если меня не накажут за провал операции, я не хочу быть виноватым в гибели живых существ, пусть даже людей.
Ну а что делать? Пойти проверить, что там такое, чтобы знать все наверняка? Можно, конечно, но не сейчас же! Хотя… А почему, собственно, и нет?
Я осторожно выбрался из бассейна, стараясь не разбудить Кинга — его помощь мне сейчас не нужна. Людей поблизости не наблюдалось, они либо спали, либо собрались в другой части яхты, так что моего исчезновения никто не заметит до утра.
Ночью я видел хуже, всего на пару метров вперед. Хорошо еще, что мне не нужно полагаться только на зрение. Дорогу я уже знал, ориентирами могли служить суденышки спасателей и захваченный корабль; я чувствовал и дно, и поверхность. В принципе, я вообще мог плыть с закрытыми глазами, но это было совсем уж непривычно.
Я знал, что люди на кораблях сопровождения не спят. Более того, у них даже были с собой фонари, достаточно мощные, чтобы осветить значительную часть воды, так что мне пришлось опускаться глубже. Проплывая мимо, я чувствовал их волнение. Боятся все-таки тех вод! Люди обладали забавной способностью убеждать себя в том, чего нет. Например, в существовании чудовищ. Глядя на меня, многие из них наивно предполагали, что я чудовище и своим видом подтверждаю их нелепые сказки.
Но только я не чудовище, нет во мне никакой магии. Все способности, которыми я обладаю, даны мне природой, так что сверхъестественными не считаются. Знать бы только, откуда я взялся.
На захваченном корабле люди спали, но, конечно, не все. Я еще раз проверил количество заложников, однако ничего не изменилось. Одного человека по-прежнему держали отдельно от остальных… любопытно, почему?
Задерживаться у корабля я не стал, поплыл дальше, в черную пустоту. Невольно начали вспоминаться мои кошмары, черная тень, выплывающая из такой вот точно бездны…
Чтобы отвлечь себя, я начал думать о Кинге. Мы ведь с ним, по сути, тезки! Я совсем недавно узнал, что это такое, но решил, что мне это определение подходит. Лита сказала, что «кинг» на каком-то там языке означает «король», а меня тоже сначала королем обозвали, насилу упросил изменить это имя хоть немного.
Но, кроме имен, у нас не было ничего общего. Кинг старался держаться в стороне от остальных зверей, говорил мало, но не потому что не мог, а потому что не хотел. На людей он не злился и когда-то даже помог мне их спасти, когда базу захватили. Следовательно, причина его замкнутости не в ненависти.
Если жить не нравится, надо либо что-то менять, либо умирать. А так… мазохизм какой-то!
Чем ближе я подплывал к запретной зоне, тем меньше мне хотелось думать о Кинге или о чем-то еще. Я начинал чувствовать, что приближаюсь к чему-то странному, пока еще, в силу расстояния, не совсем понятному, но все же знакомому. Я ошибся… что бы там ни скрывалось, оно совсем не безобидно.
У меня так бывало довольно часто: мне начинало казаться, будто я вспоминаю что-то, чего на самом деле не было и не могло быть. И не придумываю, а именно вспоминаю, как часть меня, моего опыта. Нечто подобное происходило и на этот раз…
Пока я продвигался вперед, пробуждались инстинкты, которым подвластно каждое животное. Они кричали мне, что отсюда нужно убираться, что в такие места мне ход закрыт. Но… какие именно «такие места»?
И вдруг я вспомнил, а когда вспомнил, то застыл на месте, не в силах больше двигаться дальше.
Я приближался к охотничьей территории.
Свою охотничью территорию выделяют многие хищники — и земные, и водные. На земле животные отмечают ее своим запахом, но под водой запахов как таковых нет, у нас другие законы. Хищник обозначает охотничьи угодья самим своим присутствием. Его можно не видеть и не слышать, только чувствовать. Чем больше и сильнее хищник, тем более четко ощущается его присутствие.
Тварь, обитавшая здесь, была огромной и непобедимой. Это читалось в каждой капельке воды, окружающей меня. Почти всем хищникам, включая меня, дана способность распознавать сильнейшего. Я знаю, что меня можно победить, и не отрицаю это. Хотя у меня охотничьей территории нет… Зато она есть у акул, но даже самые сильные из этих тупых и агрессивных рыбин осознают, что они не всесильны, и всегда выдают свою слабость.
Существо, живущее здесь, было непобедимым, и оно это знало. Может, где-то в океане и есть тварь, равная ему по силе, но они никогда не встретятся, потому что у каждого из них свои охотничьи угодья. А бродяг вроде меня оно не боялось.
Существо было могущественным, смелым и очень старым — я понял это еще до того, как ступил на саму территорию, просто приближаясь к ней.
Мне бы повернуть назад, но Лита всегда говорила, что я с придурью. Выходит, права была.
Теперь уже я плыл медленно, осторожно. Я пересек черту, которую пересекать нельзя — ни при каких обстоятельствах. За ней существо имело полное право меня убить. Оставалось лишь надеяться, что его не прельстит такая мелкая добыча — белой акуле не пристало гоняться за креветкой.
Я не чувствовал саму тварь, но знал, что она здесь, хищник никогда не покинет свою территорию. А раз я не чувствую такую махину, значит, ее охотничьи угодья просто огромны.
Я старался сдержать свой страх, потому что страх мог привлечь ко мне внимание. Пока что мой размер был моей защитой. Но корабль незамеченным не останется! Похоже, эта тварь сделала людей постоянной своей добычей. Да, некоторые суда выходили невредимыми из этих вод. Но это не означало, что от хищника можно защититься; просто в тот день он был сыт. Сытые хищники не нападают, только если не чувствуют угрозы — а для того, кто знает, что он непобедим, угроз не бывает.
Этот корабль существо не пропустит — судя по данным, предоставленным мне Олегом, других кораблей здесь не было давно. Скорее всего, оно голодное.
Я заметил, что дно подо мной резко уходит вниз, превращаясь в пропасть. Висеть над такой глубиной — все равно что летать. Но ни о каком наслаждении полетом и речи быть не могло, я прекрасно помнил, что сейчас подо мной.
А на краю бездны что-то белело, но я не мог рассмотреть, что именно. Мне бы уйти, но я же все должен посмотреть! Слабоумием повеяло, я знаю.
Впрочем, то, что я увидел, не было лишним.
На дне лежал корабль… Вернее, если бы у людей было такое понятие, я бы назвал это «корка корабля». Точно так же выглядели корки арбузов и дынь, которые выгрызала Лита. Но Лита была маленькой и арбузные дольки были маленькими. Подо мной же лежал огромный корабль — кажется, теплоход, — и зубки, оставившие его без дна, никто бы маленькими не назвал.
Похоже, тварь нападала резко, снизу, одним ударом челюстей вырывала кусок металла, а потом снова уходила на глубину, чтобы развернуться. Скорее всего, у нее нет ни щупалец, ни рук, ни хвоста… по крайней мере, такого гибкого, как мой. Только туша и челюсти. Но это не слабость и не недостаток, это всего лишь особенность.
Срезы зияющей на корабле дыры были покрыты чем-то мелким, похожим на рыбью чешую. Хотя для чешуи мелковато, не знаю, что это… Какая разница? Мне достаточно знать, что каждый клык этой твари должен быть не меньше метра.
С такой силой я справиться не мог. Никогда.
Поднимаясь наверх, я заметил, что подо мной больше не абсолютная темнота. Далеко-далеко, наверное, у самого дна, горели два белоснежных глаза; мне показалось, что это тоже небо, но уже другое, а там — всего лишь звезды.
Хотя к чему обманывать себя? Не звезды это, а глаза существа: круглые, пустые, внимательные. Я знал, что оно смотрит на меня, что видит. Но звезды оставались на месте, так что нападать оно не собиралось.
Оно было мудрым и знало, что какая-то мелочь не заглушит его голод, а погоня отнимет силы. Поэтому оно позволяло мне уйти, предчувствуя добычу покрупнее.
Можно было спуститься пониже, тогда я бы увидел его хоть частично. Но я придурок, а не самоубийца. Я сомневался, что зрелище это достаточно хорошее, чтобы быть последним в моей жизни моментом.
Я начал отступать, не отрывая взгляда от далеких глаз. Оно тоже смотрело, не из любопытства, а просто чтобы убедиться, что я понял предупреждение и покинул его территорию. Если бы я проявил чрезмерную наглость, оно могло и атаковать.
И все же это предупреждение перед нападением показало мне, что существо не озлоблено, оно из тех гигантов, что убивают для утоления голода, а потом снова уходят в свои норы. Жаль только, что от этого оно не становилось менее опасным.
Естественно, я не собирался рассказывать людям об этой твари. Потому что… ну, как ни крути, люди глупы. Даже глупее, чем я. Если они узнают, что затаилось там, они обрадуются: «Рыбина какая-то? Всего лишь? А мы-то думали, там живет морской народ, царь Тритон с трезубцем и волшебный утконос, способный пускать ядовитые газы! А это всего лишь рыба, мы с ней справимся!»
