Уильям Сандерс - Очаги сопротивления
Дэвид не понял.
— Размеры, черт тя дери?
— А-а!
Дэвид сказал. — Будь осторожен, — по-глупому добавил он.
Ховик осклабился.
— Парень говорит, что будет осторожным. А подруга ему: «Милый, если б мы были осторожны, мы бы этим вообще не занимались». — Он исчез в темноте около товарного склада.
«Да, и вот опять», — подумал Дэвид с растущим чувством нереальности происходящего. Впрочем, нет, оно прекратило разрастаться после того, как достигло бесконечности. Инженер-компьютерщик экстра-класса, а кончает тем, что в темной аллее, в ворованной машине сидит на стреме — револьвер за пазухой, приглядывая за низкопробной кражей со взломом. Не говоря уже о том, что он находится в розыске за побег, соучастие в нескольких убийствах и — как же без этого — государственную измену!
Минуты тянулись нестерпимо медленно — время, обратил внимание Дэвид, ползет гораздо тише, когда душа сжата в комок; он был почти уверен, что Ховика схватили, но здоровяк неожиданно вынырнул возле машины, неся полную охапку пакетов и коробок.
— Дверь открой! — резко велел он.
Дэвид открыл, и Ховик вывалил все на сиденье.
— Я сейчас, — сказал он и снопа исчез, буквально через минуту возвратившись с таким же грузом. — Заводи! — приказал он, вваливаясь в кабину и аккуратно прикрывая за собой дверь. — Выезжай на пригородное шоссе, и на юг; мы проедем южнее Тахо, через Рино я ехать не хочу. Дорогу знаешь? — Дэвид кивнул. — Добро! Я тебя потом подменю. Парень, нет, ты глянь на все это барахло!
— Что добыл? — Дэвид осторожно выкатил машину из аллеи, притормозил, поглядел в обе стороны (улица вся как есть пустая!), и только тогда включил фары.
— Одежда — дешевые джинсы, рубашки попроще, пара курток на молниях. Нам с нашим видом, загорелым да чумазым, что-нибудь лучше и надеть нельзя, заподозрят. Пара дешевых часов, курево.
— Я не курю.
— Да, ты говорил. Ничего, я все равно еще кой-какого дерьма прихватил, чтобы смотрелось как обычная кража, и никто не подумал на нас. Было еще и кое-что из жратвы — то, что не по карточкам: фасоль в консервах да шоколадки. Все лучше сырой змеятины. По дороге все сметем. Даже бутыль газировки добыл, просох весь, как урюк! Жаль вот пива у них не было.
Ховик примолк, задумавшись. Потом с озадаченным видом произнес:
— Одно непонятно: никаких бабок. Прихватил зеленых — сдачу и мелочевку — у них там касса с фиговый листок. Веришь, даже сейфа не было для серьезного навара. У них что, черт возьми, деньги из моды выходят?
— В каком-то смысле, да. По рукам нынче ходит очень мало наличности, — объяснил Дэвид. — Зарплата сразу уходит на банковский счет, и ты за все рассчитываешься по кредитной карточке, а банк напрямую оплачивает. Люди своих денег, за исключением мелочи, в основном и не видят.
— Вот ведь бляха муха. Кредитные карточки, понятно, были и до того, как меня хватанули; у меня-то самого никогда, но я помню. Уже тогда, видать, все шло к тому. Иной раз берешь магазин или бензоколонку, а у них там в кассе денег кот наплакал, голые гроши.
— Что ж, это часть замысла. В некоторых магазинах наличность нынче даже не принимается. Государство поощряет такую систему: с покупок за наличные берется особый налог — не дает хода грабителям и неплательщикам, а самое главное, дает удобный повод прислеживать за людьми. Карточки снабжены электронным кодом, а ФЕДКОМ… Хотя, тебя вряд ли это заинтересует.
Дэвид в целом не был уверен, что сможет объяснить систему Ховику. Здоровяк явился из другого мира, существующего бок о бок, и даже в пределах того, что известен самому Дэвиду. Но разделяли их почти непересекающиеся силовые поля, все равно что в одном из тех фантастических рассказов о параллельных измерениях. Очень немногие из мира Ховика выбивались когда-либо в мир таких вещей, как кредитные карточки и компьютеры; Ховик сам, пожалуй, исключение для своего круга, в силу умения читать и писать. Что касается банков, то подобные Ховику обычно заканчивают тем, что либо подметают в них, либо их грабят.
В считанные десятилетия, размышлял Дэвид, разрыв между обитателями «дна» и всеми остальными разросся до невероятности. Отец у него часто говаривал, что Соединенные Штаты превратились в какое-то подобие диккенсовской Англии… «Господи, — подумал он с внезапным гневом, — самое время настало валить всю вину на зажиточный средний класс; все мои недавние невзгоды тому пример».
— Трудновато выкручиваться, если ты в бегах, — высказал мысль Ховик.
— Это тоже часть замысла. Вынь пачку бумажек в каком-нибудь, пусть полупристойном, месте, так кто-нибудь, глядишь, вызовет полицию: признак, что ты не вписываешься в систему. Карточек не имеют единственно бродяги, безработные со стажем, какие-нибудь чудаки или религиозные фанатики, да те, кто вне закона, вроде нас.
Вот блин! — усвоил сказанное Ховик. — Блин! — еще раз в сердцах повторил он. — Шоколадку будешь?
Остаток ночи они ехали, придерживаясь в основном безлюдных окольных дорог. Где-то возле Стоктона за руль сел успевший переодеться на ходу Ховик, дав возможность сменить одежду Дэвиду. На том джинсы болтались, а ботинки, наоборот, жали; размеры, понял Дэвид, которые он держал в памяти с дотюремной поры и которые назвал Ховику, уже мало что общего имели с действительностью. Перед мысленным взором нечаянно предстал Ховик, читающий этикетки, щурясь в полу-тёмном магазине.
К самому Сан-Франциско подъехали, когда солнце давно уже взошло. Ховик медленно петлял в лабиринте пригородных улиц и подъездных магистралей, кляня безумные извивы восточных кварталов.
— На шоссе куда быстрее, а деваться некуда: чего доброго, вляпаемся в какие-нибудь хреновы разборки. Здесь вернее можно слинять, если кто-то упадет на хвост.
Ближе к полудню, где-то в районе Окленда, Ховик свернул к обочине и сказал: «Слушай, пора нам эту колымагу в кювет…».
Дэвид огляделся. Квартал запущенный; не совсем еще трущобы, но сходство уже намечается: обшарпанные многоэтажки с объявлениями о сдаче внаем, заштатные магазины, ломбард.
— Ты уверен? — с сомнением спросил он.
— В городе на ней чересчур рискованно. Здесь мы и так обойдемся — прогуляемся или на трамвае проедем; машина сейчас уже точно в розыске. Ты куда думал двинуть?
— Через мост. Надо кое-кого… найти.
— Ну, а меня-то уж никакой черт не заставит светиться по городу в ворованной тачке, в такое время дня. И так уже сколько едем; не хватало еще, растуды ее, въехать куда-нибудь не туда в одном из этих закоулков, где сам хрен дороги не разберет, чтобы фараоны слетелись. Если сам нарваться хочешь, бери машину себе.
— Что ты, что ты! Я в Сан-Франциско путался, даже когда здесь жил. Если тебя беспокоит машина, то, конечно, давай ее в кювет. Ты у нас спец. — Он посмотрел на Ховика. — А сам куда думаешь?
— Да так, поошиваюсь немного; может, навещу кой-кого, узнаю, что да как. Тут когда-то было мое логово, — ответил Ховик, оглядывая безмолвную улицу. — Знал тут кое-кого из мужиков; может, кто-то еще живой, приютят.
— Д-да… А может, подадимся со мной? Тебя бы приняли, — предложил Дэвид, тут же мысленно спохватившись: «Да что я такое несу! Привести с собой Ховика — значит точно вызвать какие-нибудь скандальные сцены; Костелло, тот просто головой крышу прошибет». В то же самое время Дэвид слишком обязан был Ховику, чтобы уйти просто так.
Ховик же решительно мотнул головой.
— Опять, поди, какая-нибудь пидерсия с политикой? Нет уж, благодарю! Нет, правда, ты не обижайся, но я не хочу связываться с Сопротивлением.
— Не могу тебя в этом винить. Послушай, — Дэвид секунду помолчал в нерешительности. — Если у тебя что-нибудь не сложится, или передумаешь, попробуй обратиться: Коронадо Тауэре — это все в самом Сан-Франциско — квартира 120. Только, ради Бога, смотри, если пойдешь, чтобы никто следом не увязался.
— Ох, чуется мне, — улыбнулся хитро Ховик, — и напинал бы кто-то тебе сейчас задницу, что ты все это такому, как я, выложил. Что ж, спасибо, но только я вряд ли появлюсь. Вот, на-ка! — Он протянул пригоршню разнокалиберной мелочи и несколько мятых бумажек. — Твоя доля за ту работенку в Карсон Сити. Пригодится на трамвай!
Дэвид ссыпал деньги в карман. Надо запомнить: вот оно, первое неправедно нажитое барахлишко.
— Совсем уезжаешь? — спросил он Ховика, открывая дверцу.
— Пока нет. Надо найти, куда сунуть винтовку, сховать куда-то машину, чтобы сразу не нашли. — Неожиданно Ховик, довольно неуклюже, протянул руку. — Ну, давай! Береги задницу!
— Ты тоже, — ответил Дэвид, искренне пожимая протянутую руку.
Минуту спустя старенький «Датсун» съехал с обочины и вильнул за поворот. Дэвид смотрел машине вслед, пока та не скрылась в отдалении.
Трубку, когда попробовал позвонить, никто не взял, — ясно, никого не будет дома до вечера. На то пошло, до темноты безопаснее будет подождать. Дэвид медленно побрел по тротуару, подумывая, как скоротать день. В голове от недосыпания слегка плыло.
