Олег Кулагин - Русская кровь

Стоп. Его же ранили! А я так и не удосужился его перевязать.

– Как себя чувствуете?

– Вполне…

– А нога?

– Терпимо.

И точно, на истекающего кровью он не похож. Я придирчиво изучил его штанины, но не смог обнаружить пулевого отверстия.

– Пустяки, – махнул рукой Кириллович, – Думаю, просто подвернул…

– Идти не сможете?

– Смогу ковылять… Давай на ты. У тебя есть план – что делать дальше?

Я качнул головой.

– Жаль, – вздохнул он, – Ладно. Главное, что ты хорошо знаешь местность.

– Совсем не знаю, – пробурчал я.

Кириллович заморгал, переваривая сказанное:

– Но ты ведь из этих краев?

– Понятия не имею. У меня амнезия.

Он прикусил губу. Потом засмеялся.

– Не вижу ничего смешного, – нахмурился я.

– Не обижайся… Просто подумал: два инвалида – это страшная сила!

Я даже растерялся. Но, глядя на него, и сам улыбнулся:

– Да, мы – такие… Слабому нет места под солнцем.

Тут мы оба заржали. Искренне, хотя и нервно. Как и положено усталым беглецам.

Пусть юмор – не высшего сорта. Но главная хохма была в том, что мы до сих пор живы.

Тёплые лучи пробиваются сквозь кроны деревьев. Хорошо, тихо… Я б целый день никуда не дёргался. Если б мог. И целый день слушал анекдоты в исполнении Кирилловича:

– …Профессор спрашивает студента: «Вам задать один трудный вопрос или два лёгких?» «Один трудный!» «Тогда ответьте, где впервые на Земле появились обезьяны?» «На Арбате!» «Но почему?» «А это уже второй вопрос!»

Я хихикнул. И уточнил:

– Арбат – это в Москве?

– Молодец! Ещё пара историй и амнезии как не бывало!

– Обязательно, – сказал я, – Но сейчас надо идти.

– Да, – кивнул старик уже без улыбки.

Я протянул ему руку, чтоб помочь встать. Он отмахнулся, резво вскочил. И тут же сморщился от боли:

– Чёрт…

Я стащил с него кроссовку и осмотрел ногу.

Выглядела она нормально. Если не считать припухшего сустава.

– Денис… Не хочу быть обузой. Ты иди… а я как-нибудь сам.

– Что сам, Кириллыч? Будешь искать травмопункт в лесу? Или может останешься ждать «оборонщиков»?

– Хм-м… Не желательно, – поморщился он, – А ты умеешь вправлять суставы?

– Не знаю.

– Угу. Легко с тобой. На все вопросы – один ответ.

Я почесал затылок:

– По-моему, надо дёрнуть!

– Э-э! – забеспокоился Кириллыч, – Лишней ноги у меня нет!

– Сядь.

Он опустился на травку. Я осторожно пощупал сустав:

– Больно?

– Ага. Обойдёмся без экспериментов.

Я задумчиво прищурился. Это ведь не чужие головы дырявить – здесь куда больше ответственности…

– Смотри, Кириллыч, олень!

– Где?

Он удивленно повернул голову. И я воспользовался моментом.

Старик взвыл. А я едва увернулся от второй его, здоровой, ноги.

– Ах ты… Эскулап грёбаный!

Окрестности огласились и более крепкими выражениями – абсолютно не вязавшимися с интеллигентным имиджем Кириллыча.

– Нельзя ли потише, – испугался я.

– Нельзя, – скривился он, – «Цээрушник» ты доморощенный!

– Спокойно. Попробуй подвигать ногой.

– Двинул бы я тебя… – пробурчал старик, но шевельнул пальцами. Осторожно повернул ступню. Физиономия его озадаченно вытянулась.

– Ну как? – спросил я.

– Хм-м…

– Попробуй встать.

– Что, так сразу? – засомневался он.

Я подал ему руку и Кириллыч осторожно приподнялся, не рискуя опираться на травмированную конечность.

– Давай, не бойся…

Он медленно перенёс тяжесть на больную ногу. И лицо его озарилось недоверчивой улыбкой.

– Сейчас лучше?

– Ещё болит, но… – Кириллыч шагнул и слегка притопнул на месте, – Ой!

– Осторожнее! – забеспокоился я.

– Нормально, Денис. Слушай, а ты разбираешься… Ты – точно врач!

– Ага, – кивнул я, вспоминая перекошенные рожи «оборонщиков», – Скорее, патологоанатом…

Больше задерживаться нельзя.

Я туго перебинтовал лодыжку Кириллыча куском отрезанным от его футболки. Старик прихрамывал, но всё таки мог за мной поспевать. Пока что, я особо не торопился. Экономил силы.

Все равно непонятно куда идти. Лес кругом одинаковый. Ориентируясь по солнцу, я выдерживал азимут – на юг, в Черноземье. Старик шёл туда. И я – за компанию. Мне-то без разницы.

– Кириллович, а что же твои друзья? Как вы друг друга найдёте? У вас хоть точка сбора есть?

– Друзьями мы стать не успели. Скорее – попутчики. Только неделю назад познакомились.

– Ясно. Значит, каждый сам по себе.

– Они шли на юг, в Белгородскую область. А вместе – легче… Нормальные ребята, кстати. И Галя – замечательная женщина.

– На юг… И что хорошего в этом Черноземье?

– Понимаешь, там можно устроиться на ферму. Или к хозяину. За харч. Опять же крыша над головой… Скоро зима.

– Ещё лето.

– Это ненадолго, – заметил Кириллович.

Что ж, вероятно он прав. Судя по виду, опыт жизни на улице у него есть. И немалый. Хотя вряд ли так было всегда…

– А что в городе нельзя устроиться?

– Нельзя, – вздохнул старик.

– Понятно. У тебя нет документов.

– Была б работа, купил бы и документы… А сейчас даже в грузчики – конкуренция. Да и не берут таких, как я.

– Кириллович, а кто вы… кто ты по профессии?

Он усмехнулся:

– Историк. Разве не похож?

– Ну, почему же… – я кашлянул неловко, – Рассказывать истории ты умеешь.

– Это правда. Хожу по белу свету, набираюсь впечатлений…

– И давно?

– Почти три года.

– А раньше чем занимался?

– Да, ничего особенного, – нахмурился он.

Зря я тронул эту тему.

– Извини…

– Пустяки, – отмахнулся Кириллович и сухо добавил, – В МГУ я преподавал. Говорю ж, ничего интересного…

Какое-то время мы шли без разговоров.

Так и надо – не болтать, а внимательно смотреть по сторонам. И всё таки, что тягостное было в молчании.

На фига я полез с расспросами!

Только зря огорчил старика…

Раз уж судьба нас связала – надо друг друга ценить. Голова-то у него варит. И мне ой как необходим разумный попутчик.

– Слушай, Денис, а зачем ты подался в полицаи?

Я поёжился. Хороший вопрос. Разумный. Хотя и неприятный.

– Они ведь называются «территориальная оборона»?…

– Хрен редьки не слаще.

– Наверное… Дурак я, Кириллович, веришь? Абсолютный! Ничего не понимаю в теперешней жизни…

– Угу. И машины их ты заминировал тоже случайно. По рассеянности.

Я резко обернулся.

На физиономии Кирилловича играла саркастичная ухмылка.

Машины, да… Взорвались они очень вовремя. Бог его знает, как бы иначе всё обернулось.

Странно, что я почти забыл об этом. Воспринял, как данность…

– Я не минировал машины. Честное слово. Кто-то другой это сделал.

– Разумеется. Они сами подложили взрывчатку. Хотели сделать фейерверк и малость не рассчитали.

– Ты что, Кириллович? Зачем мне тебя обманывать?

– Вот и я удивляюсь, зачем? – вздохнул старик, – Теперь, после всего…

Я растерянно моргнул. А Кириллович окинул меня пронзительным взглядом:

– Амнезия говоришь? Можешь прикидываться дурачком. Сколько угодно. Но я-то не дурак…

– Не собираюсь ничего доказывать.

Пусть думает, что хочет. Только оставит меня в покое. А если прибавлю шагу – и вовсе избавлюсь от назойливой компании. С травмированной ногой ему за мной не угнаться…

– Денис, – старик поймал меня за плечо. И в голосе его появились просительные нотки, – Я знаю – ты должен так говорить. Ты обязан.

– Обязан? Интересно кому?

– Подполью.

Кириллович – абсолютно, убийственно серьёзен. И глаза его светятся каким-то лихорадочным блеском.

– Ты ошибаешься, – пробормотал я.

– Конечно, – легко согласился он, – А хочешь расскажу, как было на самом деле?

– Рассказывай, что хочешь. Мне по фиг.

– У тебя было задание. Внедриться в «Оборону» и взорвать этих отморозков вместе с их машинами. Аккуратно, надёжно. Чтоб ни один гад не ушёл живым… Но тут подвернулись мы, пятеро бродяг. И спутали тебе карты.

– Хорошая версия, – кивнул я.

Ох. Как же его разубедить?

– Видишь, – обрадовался Кириллович, – Всё очевидно. И я ещё не разучился анализировать. Я могу быть вам полезен!

Здрасьте, приехали… Этак сам себя зауважаю.

Хотел ответить колкостью и вдруг разобрал вдалеке низкий нарастающий звук.

Вместе с Кирилловичем мы залегли под елью.

Вертолёт приближался. Испуганно шарахнулось в кустах какое-то мелкое зверьё. Мы и сами ощутили себя дичью.

– Ненавижу, – шепнул старик, – Так уже три года. Бояться, оглядываться… Я устал бояться, Денис!

– Тише!

Вертолёт почти над нами. Идёт едва не касаясь полозьями верхушек деревьев… И уходит. Гул растворяется вдали.

Пронесло.

Старик вскочил и кулаком махнул вслед «вертушке».

Я чуть не ляпнул что-то язвительное. Вовремя осёкся. Заметил, что на щеках Кириллыча блестят слёзы.

Глава 13

Мы опять шли без отдыха.