Василий Орехов - Фактор агрессии
Жак деловито провернул лапу в ужасной ране полковника – сначала на полоборота по часовой стрелке, потом против, и в установившейся на мгновение тишине отчетливо раздался отвратительный, леденящий душу скрежет, словно огромный консервный нож из алмаза проскреб по зазубренному краю гранитной банки. Затем выдернул конечность из тела атакованного, и кровь хлынула потоком. Поврежденный офицерский экзоскелет хаотично задергал головой, отшагнул в сторону, принял подобие оборонительной стойки, хотя по его неуверенным движениям было ясно, что это лишь остаточные рефлексы агонизирующего, уже никем не управляемого биоморфа. Дыра в его спине оказалась такого размера, что через нее можно было разглядеть то, что происходит с противоположной стороны, – и как раз на высоте дыры находилось солнечное сплетение полковника Сигурвиссона, высоко вознесенного над грунтом тугими жгутами мышечных усилителей. Биокаркас сделал еще пару неуверенных приставных шажков в сторону и рухнул во весь рост прямо под ноги ошеломленному адьютанту полковника, содрогаясь в предсмертных конвульсиях.
Имперское воинство ошарашенно замерло. В момент броска Смирного Жака и командир имперцев, и боевой богомол возвышались над готовым к атаке воинством вместе с другими офицерами и биоморфами, словно армейские штандарты, поэтому произошедшая катастрофа оказалась прекрасно видна со всех сторон. Это было настолько невероятно и чудовищно, что никто в первый момент не поверил собственным глазам. Военная биотехника зачастую капризничала и проявляла излишнюю агрессивность по отношению к хозяевам, но чтобы она могла вот так внезапно, целеустремленно и смертоносно напасть на офицера и убить его – подобного в истории десантного зверополка еще не случалось.
Очнувшись от шокового оцепенения, на Смирного Жака коршуном кинулся его укротитель Штепанек. С другой стороны, обогнув мелко дрожащий поверженный экзоскелет мертвого полковника, подбежал капрал из другого взвода, ради этого бросивший своих подопечных на рядовых погонщиков. Кажется, его фамилия была Старыгин, Фред его почти не знал, им редко доводилось сталкиваться в батальоне. Два мутанта-сенситива почти одновременно схватились за узловатые нижние лапы чудовищной твари, которыми она попирала иссохший грунт, и проникли в ее примитивный разум, заставив взбесившуюся технику замереть на месте.
Смирный Жак застыл с поднятыми кверху зазубренными передними конечностями, словно безмолвно взывая к Верховному Архитектору.
А через мгновение неожиданно обрушил их вниз, разом отрубив обоим укротителям руки, которыми они касались его бугристого панциря, чтобы установить с ним более прочную ментальную связь.
За те секунды, за которые гигантский богомол расправился с полковником и укротителями, пришли в движение остальные монстры зверополка. До этого погонщики удерживали рвущуюся в бой биотехнику на натянутых цепях, чтобы огромные твари не ринулись на врага без команды, поэтому для людей стало абсолютной неожиданностью, когда весь строй биоморфов рукопашного контакта разом подался назад, ослабив цепи, а затем с неожиданной свирепостью обрушился на собственных хозяев.
Лейтенант Рахмонов успел интинктивно вздернуть зазубренную клешню биокаркаса и встретить ею распахнутую пасть огромного рептилоида-тираннозавра по кличке Веселый Питер. Даже сейчас, когда Питер пытался разгрызть сустав экзоскелета командира роты, его челюсти были изогнуты таким образом, что казалось, будто он саркастически улыбается.
Лейтенант выстрелил ему в морду из бластера с другой руки – рискуя, что слишком близкая плазменная вспышка повредит и его скафандр. Однако звероящер мотнул глыбообразной башкой, выламывая Рахмонову предплечье, и метатель офицера дернулся, лишь опалив свирепому биоморфу шею. Второго выстрела командир взвода сделать не успел: конечность экзоскелета с обвившим ее плазмометом хрустнула в чудовищных зубах другого рептилоида из отделения капрала Лима, Вежливого Чарли. Несколько мгновений биокаркас выдерживал натиск гигантских животных, однако долго противостоять боевым биоморфам не мог даже он. С омерзительным скрипом и треском квазитираннозавры разорвали лейтенанта Рахмонова на две неравные части и принялись яростно терзать переставшую сопротивляться добычу. Чун Хо попытался ментально подчинить разбушевавшихся подопечных, но Веселый Питер с такой силой мотнул бугристой головой, что от могучего удара капрал отлетел на несколько метров, перевернувшись в воздухе. Оглушительно стрекочущая толпа огромных тактических сколопендр тут же погребла бойца под собой, разбрасывая во все стороны клочья кровавого мяса.
В смешавшихся рядах имперского десанта возникла жуткая неразбериха и паника. Первой целью взбесившихся живых механизмов стали офицеры, и в считаные секунды зверополк оказался обезглавлен. Ротный командир Купера Федерико Зонненфельд и два его заместителя пережили лейтенанта Рахмонова лишь на несколько мгновений: полтора десятка низкорослых боевых крабов сбили их с ног и облепили со всех сторон, устроили чудовищную кучу-малу, раздирая панцирными клешнями защитные покровы экзоскелетов, яростно стремясь добраться до мягкого человеческого тела. Один за другим заваливались, давя рядовых солдат, не выдержавшие неистового натиска биоморфов серые и серебристые офицерские биокаркасы-богомолы. Оглушительный треск, похожий на выстрел из древней снайперской винтовки, прокатился над боевыми рядами: сломалось что-то невероятно твердое – то ли клешня каменного краба, то ли конечность псевдобогомола. Укротители метались среди сошедших с ума биоморфов, не слушающихся никаких приказов, и безуспешно пытались восстановить внезапно утраченный ментальный контроль – до тех пор, пока разъяренные подопечные не превращали их в кровавый фарш. На глазах у мастер-сержанта Купера Смирный Жак одним ударом страшной костяной косы располовинил капрала Штепанека, который, невзирая на ампутированную конечность и болевой шок, все еще пытался остановить обезумевшего инсектоида.
– Взвод! Принимаю командование! – хрипло рявкнул Фред по общему каналу. – Всем в тыл! Огонь по своей технике разрешаю!..
Приказ Купера продублировали только Курт Лёб и Сима Липман. Из более старших офицеров, похоже, не выжил никто, кроме кучки штабных особистов, которые заняли позицию спиной к спине над телом полковника Сигурвиссона и отгоняли атакующую биотехнику сокрушительными ударами заостренных конечностей. По крайней мере, других возвышающихся над бойней армейских экзоскелетов практически не осталось.
Легионеры, впрочем, уже и сами поняли, что попытки взять взбесившуюся биотехнику под контроль обречены, и защищались с неистовством загнанных в угол крыс. Разумеется, ни о каком отступлении в окружении гигантских взбесившихся тварей не могло быть и речи – боевые морфы не собирались оставлять живых свидетелей своего внезапного помешательства. Огромные свирепые инсектоиды яростно взмахивали зазубренными лапами и жалами, разбрасывая далеко в стороны куски человеческих тел. Рептилоиды сосредоточенно прорубались через ряды легионеров, оставляя за собой широкие кровавые коридоры. Сколопендры, бешено извиваясь, подсекали сражающихся под колени и впивались в тела упавших чудовищными жвалами стальной твердости.
В стане артиллеристов тем временем царила деловая суматоха, и несколько мгновений Фред отчаянно надеялся, что им удастся по одному выбить сошедших с ума биоморфов направленными плазменными выстрелами. Однако четыре гигантских тетроидных жука, уже изготовившихся было к стрельбе по противнику, внезапно развернулись и, раздвинув надкрылья, обрушили на позиции своих собратьев поток ядовито-зеленой секреторной кислоты с едким запахом. Жесткокрылой и членистоногой панцирной артиллерии этот душ не причинил никакого вреда, а вот орудийные расчеты пострадали настолько, что теперь им уже было не до управления тетроидами. Воя от нестерпимой боли, капралы неистово сдирали с себя биоброню, которая под воздействием активной органической кислоты стремительно умирала, шипела и дымилась, расползаясь у них в руках, буквально разваливаясь на куски.
Через минуту место высадки имперского десанта выглядело словно декорация причудливого ночного кошмара. Жуткие боевые чудища рукопашного контакта с присущей им свирепостью и деловитостью беспощадно добивали собственных хозяев. В смешавшихся рядах имперцев происходило то, что должно было происходить сейчас в стане противника. Биоморфы Звездного Легиона развернулись на сто восемьдесят градусов и медленно возвращались к месту высадки, методично уничтожая все на своем пути. В воздух летели комья грунта, куски растерзанной брони, время от времени взмывали и опадали кровавые фонтаны из разорванных артерий. Визг плазмы и ужасающее шипение тетроидной кислоты, пожирающей еще живые ткани, сиреневые вспышки прямых попаданий и искаженные ужасом лица солдат, удушливый смрад обугленных трупов, силуэты свирепых монстров, мечущиеся в поползшем по долине ядовитом дыму, – такой предстала картина битвы зверополка с самим собой вскоре после команды полковника Сигурвиссона к атаке.
