Лев Пучков - К-55. Обманувшие смерть
– Ну, слава богу, – облегчённо вздохнул Панин. – А то я уже подумал было, что это система.
– А вас не беспокоит, что тут в двух шагах бегает такое чудище?
– Да бог с ним, с чудищем! Меня гораздо больше беспокоят эти ваши галлюцинации или видения. Второй раз за четыре часа, это, согласитесь, уже похоже на систему.
– А это нормально, вообще, что тут шарахается такое огромное… эмм… существо? Оно же может напасть на нас!
– Огромное, это какое? – заинтересовался Мусаев.
– Ростом с человека!
– Там что, реально был такой краулер? – удивился Мусаев.
– Да нет, нормальный краулер, обычных размеров, – успокоил Олег. – Это ему просто со страху показалось.
– Вадим, по тоннелям бегают краулеры не более тридцати кило, – просветил Мусаев. – Это «рабочие», или «разведчики». Те, что больше, безвылазно сидят в логове, сторожат матку. Так что встретить в тоннеле краулера выше полметра в холке – нереально.
– Питбуль вообще килограммов двадцать весит, – парировал Вадим. – А любого человека порвёт бегом, даже сильного и хорошо тренированного. Одними зубами! А у ЭТОГО я видел неслабые такие клешни, да и двигается он очень шустро, так что…
– Питбуль – это кто?
– Это собака. Вы в курсе, кто такие собаки?
– Собаки – звери погибшего мира, – тоном заправского отличника выдал Витя. – Проходили в школе.
– У питбуля какие поражающие элементы – зубы и когти? – уточнил Олег.
– Зубы, – сказал Вадим. – Зато какие зубы! Смыкание челюсти – под пятьдесят атмосфер.
– В смысле, пятьдесят килограммов на квадратный сантиметр? Это впечатляющий результат, – заметил Панин. – Но краулер тоже неплох. Мощность клешней у краулера никто не измерял – в научном плане это не имеет смысла, – но ногу человека в бедре перекусывает одним щелчком.
– Помимо клешней краулер атакует двумя парами рабочих ног, – добавил Мусаев. – Причём бьёт так быстро, что увернуться почти невозможно. Разве что, если успеешь предугадать атаку. На каждой рабочей ноге выдвижной хитиновый коготь, типа зазубренного копья, да ещё с крючком таким, он и бьёт им и по любым стенкам лазит, цепляется. Вот так примерно это работает…
Сержант достал из чехла на поясе выкидной нож, щёлкнул кнопкой – выскочило короткое изогнутое лезвие. Щёлкнул ещё разок, лезвие убралось обратно в рукоять.
– Наглядно, – кивнул Вадим. – То есть когда просто бегают, коготки внутри, а когда надо – выпускают?
– Точно. Если ломается, бегом отрастает новый. Вообще они очень хитрые, эти краулеры. Они бесшумно двигаются, не засекаются «ухом» и умеют притворяться «лесом».
– Это как?
– Это такая форма мимикрии, – разъяснил Панин. – Краулер серый с прозеленью, практически бесцветный, с неяркими пигментными пятнами преимущественно бурого оттенка. Когда неподвижен, на фоне «леса» практически невидим. Обычно обнаруживают, когда светят фонарём и особь отбрасывает тень.
– В общем, краулер – отличный воин и разведчик, куда там вашему питбулю, – резюмировал Мусаев. – Так что, да, человека может убить почти мгновенно.
– И после всего этого вы тут спокойно стоите, в то время как эта тварь бегает в соседнем тоннеле?!
– Краулер не нападает на человека, – успокоил Панин. – Только как исключение, если близко подойти к кладке или загнать его в угол, где нет пути отступления.
– Так они что, разумные? В смысле, пытаются жить с людьми в мире?
– Безусловно, по-своему они разумны… – пожал плечами Панин. – Но насчёт «мира с людьми»… гхм-кхм…
– Да они давно бы сожрали всех, если бы не триммеры, – усмехнулся Мусаев. – Пока не придумали триммеры, все сидели взаперти и боялись нос высунуть за шлюз. Выходили только хорошо подготовленные и экипированные команды охотников.
– А что такое триммеры? – поинтересовался Вадим.
Пауза.
Смятение.
Цепная реакция:
– Оп-па, – ошеломлённо пробормотал Олег.
– «Оп-па» – не то слово, – поддержал Витя.
– О боже… – Панин изобразил в полумраке классический «фейспалм».
– Да, маленько недоглядели, – смущённо заметил Мусаев.
– «Маленько»?! – взвился Панин. – Да за такое «маленько» нас с тобой не то что в рудники, сразу к стенке ставить надо!
– А в чём дело? – обеспокоился Вадим. – Что такое триммер?
– Это вещь, которая всегда с тобой, – простецки заявил Олег, похлопав себя по груди.
– Триммер отпугивает краулеров, – компетентно дополнил Витя. – В учебнике ОБЖ есть примеры, что может случиться с человеком, если он выйдет за шлюз без триммера.
– «В учебнике», – передразнил Мусаев. – Я такие примеры в своё время десятками видел. Если не сотнями…
Панин, оправдывая общую ошибку, двинул прочувствованный спич по поводу «роковой обыденности».
С тех пор, как изобрели триммеры, их носят не снимая ВСЕ зарегистрированные обитатели К‑55. Это так же естественно и органично, как, допустим, не ходить в обществе голым. Любой вменяемый человек (не нудист в анклаве нудистов) носит одежду, а если не носит по какому-то недоразумению, социум немедля подскажет ему, что это неправильно.
Но одежду в местах проживания по разным причинам регулярно снимают, хотя бы для гигиенических процедур, а триммер – нет.
В принципе, триммер носят под одеждой, его отсутствие никто не обнаружит, и никаких официальных директив на этот счёт нет.
Однако тут директивы и напоминания не нужны: каждый житель К‑55 с детства знает, что лучше выйти сто раз голым, чем разок без триммера.
В первом случае над тобой посмеются, тебе будет холодно и некомфортно, но это не смертельно.
Во втором – сожрут, и глазом моргнуть не успеешь.
И это отнюдь не страшные сказки.
Добрая половина населения К‑55 – люди в возрасте Мусаева и старше – прекрасно помнит Открытие Тринадцатого Уровня, последующее за ним Нашествие краулеров и атмосферу ужаса и безысходности, царящую в подземной колонии, когда вездесущие неуловимые твари заживо жрали людей десятками и сотнями и от них нельзя было ни убежать, ни спрятаться.
Поэтому триммер носят не снимая, даже те, кто за всю жизнь ни разу не выходил за шлюз.
Помимо всего прочего в триммер «зашит» ID его владельца, и в ряде случаев он выступает в роли удостоверения личности.
Короче говоря, по местным критериям, человек без триммера – это нонсенс. Поэтому никто и не додумался проверить, есть он у Вадима или нет.
– Без триммера нельзя, – заявил Панин и решительно рванул застёжку комбинезона.
– Не дури, – остановил его Мусаев. – Ты у нас самый ценный кадр. Если с тобой, не дай бог, что-то случится, мы все загремим на рудники. Так что сделаем вот так…
Они немного поспорили по поводу героизма, идиотизма и сиюминутных приоритетов, в результате Мусаев снял свой триммер и передал Вадиму.
Прежде чем вступить в права временного владения, Вадим в свете фонаря внимательно рассмотрел жизненно важную вещицу.
Титановая цепочка, титановый жетон овальной формы, два с половиной на полтора сантиметра, толщиной в четыре миллиметра, на аверсе машинной штамповкой выбит личный номер «707», на реверсе «К‑55».
Вот это, пожалуй, было лишнее. Зачем выбивать на жетоне «К‑55», если обитатели колонии никогда не смогут покинуть её и выйти на поверхность?
Вадим с трудом надел триммер. Цепочка неразъёмная, без замка, еле налезла.
– А у вас большеголовые есть?
– Всякие есть, – хмыкнул Мусаев. – Цепь подгоняют под хозяина в любой мастерской.
Примечательно, что Витя и Олег даже не заикнулись насчёт того, чтобы принести свою безопасность в жертву непредвиденным обстоятельствам. Тендер разыгрывался строго между Паниным и Мусаевым, и то, похоже, сержант отдал свой оберег только потому, что учёный проявил опасную инициативу.
– Ильдар, если вдруг воевать придётся… как ты будешь без триммера? – с тревогой уточнил Витя.
– Да ты за меня не волнуйся, – успокоил Мусаев. – Я на краулеров охотился, когда этих вибраторов ещё и в помине не было. И ничего, как видишь, жив до сих пор. Тем более, идём в группе, если хотя бы у одного есть, этого достаточно.
– А если придётся удаляться от группы?
– Постараюсь не удаляться.
– Но…
– Всё, хватит болтать. Построились, двигаемся дальше…
* * *Насчёт «вибратора» Мусаев был прав. Раз в несколько секунд жетон тихонько вибрировал, напоминая о себе, и поначалу было щекотно и непривычно.
Через три сотни метров встретилась ещё одна развилка, и группа уверенно свернула направо.
Вадим обратил внимание, что дорогу знает один Мусаев.
Перед каждым поворотом Олег односложно уточнял «куда?», и сержант указывал направление. При этом он ни разу не сверился с компасом и не заглянул в свою схему. И зачем, спрашивается, чертил, время тратил?
