Оливер Боуден - Assassins Creed. Братство
– Эй, приятель, что привело тебя к нам? – хмуро спросил сержант у Аудиторе.
– Ну же, импровизируй, сейчас самое время, – шепнул Макиавелли.
– Да вот, хотели нанять лошадей, – спокойно ответил сержанту Эцио.
Здоровяк залился смехом, больше похожим на лай.
– Хотеть будешь в другом месте. Так что топай, откуда пришел.
– А что, это запрещено?
– Ага.
– И почему?
Сержант вытащил меч. Солдаты сделали то же самое. Поднеся меч к шее Эцио, сержант слегка надавил острием на кожу. Показалась кровь.
– Помнишь, что случилось с любопытной кошкой? Вали отсюда!
Эцио едва шевельнул рукой. Выскользнувшее лезвие скрытого клинка полоснуло по сухожилиям руки сержанта. Пальцы его разжались. Меч с грохотом упал на землю. Взревев, сержант попятился, зажимая рану. Макиавелли бросился на троих ближайших солдат, широко размахивая мечом. Солдаты отступили, остолбенев от такой дерзости двух незнакомцев.
Эцио быстро убрал скрытый клинок и тоже схватился за меч и кинжал. Он сделал это как нельзя вовремя: двое солдат, отогнанных Макиавелли, вернулись, готовые отомстить за сержанта. Но никто из людей Борджиа не владел навыками сражения, доступными ассасинам. Чувствовалось, эти ребята больше привыкли полагаться на свой устрашающий вид и численное преимущество.
Застигнутая врасплох, вся дюжина, включая и сержанта, вскоре превратилась в груду мертвых тел. Но на шум и крики откуда-то появились другие солдаты. Их было около тридцати, и они тоже больше размахивали мечами, не видя, куда бьют. Аудиторе и Макиавелли берегли силы и были скупы в своих движениях. Три секунды – и очередной солдат Борджиа валился на землю. Каждый удар ассасинов достигал цели. Эцио и Никколо стояли спина к спине. На лицах не было ничего, кроме мрачной решимости. Кому-то из нападавших удалось сбежать. Остальные были мертвы или серьезно ранены.
– Надо спешить. – Макиавелли тяжело дышал. – Если несколько десятков головорезов Борджиа отправились на встречу со своим Создателем, это еще не значит, что мы попадем в конюшню. Простой народ по-прежнему запуган. Многие боятся даже лавки свои открывать.
– Ты прав, – согласился Аудиторе. – Нужно подать им знак. Подожди, я сейчас.
Поблизости весьма кстати оказалась жаровня. Эцио достал оттуда головню и забрался по стене на крышу конюшни, где развевался флаг Борджиа с красным быком на желтом фоне. Ассасин поджег флаг, и, как только пламя охватило всю ткань, осторожно приоткрылись двери одной-двух лавок, а за ними – ворота конюшни.
– Вот так-то лучше! – крикнул Аудиторе, обращаясь к кучке горожан. Те с сомнением и опаской глядели на него. – Не бойтесь Борджиа. Не становитесь их пленниками. Их дни сочтены. Близится время, когда им придется платить за содеянное.
Подходили новые слушатели, выкрикивая возгласы одобрения.
– Они вернутся, – напомнил Макиавелли.
– Конечно вернутся. Но мы показали этим людям, что Борджиа – не всесильные тираны, какими они себя выставляют.
Эцио спрыгнул во двор конюшни. Никколо был уже там. Они быстро выбрали крепких, выносливых лошадей и оседлали их.
– Мы вернемся, – пообещал старшему конюху Аудиторе. – Вам тут не мешает… немного прибраться. – Он кивнул в сторону улицы, усеянной трупами солдат. – Это ведь ваше место, и вы тут полновластные хозяева.
– Мы приберемся, добрый господин, – ответил конюх, однако вид у него по-прежнему был испуганный.
– Не бойтесь. Борджиа вас не тронут. Вы видели, что и с ними можно справиться.
– Откуда вы знаете, добрый господин, что они нас не тронут?
– Они в вас нуждаются. Им без вас не обойтись. Покажите им, что вы не безгласные скоты, которыми можно помыкать как угодно, и тогда Борджиа придется уговаривать вас помочь им.
– Ах, добрый господин. Они перевешают нас, а то и чего похуже придумают.
– Неужто вы хотите всю жизнь проходить под их ярмом? Проявите стойкость. Борджиа будут вынуждены прислушаться к разумным требованиям. Тираны сильны, пока толпа безропотно им повинуется. Не станет повинующихся, и они потеряют всю силу.
Макиавелли, успевший сесть на лошадь, вынул небольшую записную книжку в черном переплете и что-то туда записал, рассеянно улыбаясь. Аудиторе тоже вскочил в седло.
– Кажется, кто-то меня поторапливал, – сказал он.
– Да, нам пора. Просто я решил записать твои слова.
– Я должен быть польщен такой честью?
– О да! А теперь едем.
Они тронулись со двора.
– Ты здорово умеешь наносить раны, – продолжал Никколо. – Но способен ли ты врачевать их?
– Я намерен излечить болезнь, коренящуюся в сердце нашего общества. Я не собираюсь лишь наблюдать ее симптомы.
– Смелые слова. Но тебе незачем со мною спорить. Не забывай: мы на одной стороне. Просто я высказываю иную точку зрения.
– Это что, проверка? – недоверчиво спросил Эцио. – Если да, давай поговорим напрямую. Я уверен, что смерть Родриго Борджиа не решила бы наших проблем.
– Уверен?
– Да. Оглянись вокруг. Рим – центр власти Борджиа и правления тамплиеров. Людям, что слушали меня возле конюшни, я сказал чистую правду. Убийство Родриго не изменило бы общего положения вещей. Когда имеешь дело с одним человеком, ему достаточно отсечь голову – и он мертв. Но мы имеем дело с гидрой.
– Я понимаю, к чему ты клонишь. Геркулесу пришлось сражаться с семиглавым чудовищем. Отрубленные головы вырастали заново, пока он не нашел способа это прекратить.
– Вот именно.
– То есть ты предлагаешь… обратиться к народу?
– Ну да. А как еще?
– Прости меня, Эцио, но люди ненадежны. Уповать на них – все равно что строить замок на песке.
– Здесь, Никколо, я с тобой не согласен. В основе Кредо ассасина лежит наша вера в человечество.
– И ты хочешь испытать эту веру?
Аудиторе не успел ответить. Мимо них, размахивая ножом, пробежал молодой воришка. В одно мгновение парень срезал кожаные ремешки кошелька, привязанного к поясу Эцио.
– Что за… – растерянно крикнул он.
– Должно быть, он из твоего внутреннего круга, – засмеялся Никколо. – Гляди, как удирает! Такое чувство, словно прошел выучку у тебя. Догони его и заставь вернуть кошелек. Эти деньги для нас не лишние. Встретимся на Капитолийском холме, у Кампидольо.
Эцио быстро развернул лошадь и помчался вдогонку за вором. Парень нарочно выбирал совсем узкие проулки, где проехать верхом было невозможно. Аудиторе пустился в объезд. Бежать за воришкой на собственных ногах он не решался, зная, что тот моложе, а значит, наверняка бегает быстрее. Казалось, парень и впрямь успел поучиться у ассасинов. Только как такое могло быть?
Наконец Эцио все-таки загнал вора в тупик и прижал к стене.
– Отдавай кошелек, – ровным голосом приказал ассасин, обнажая меч.
Воришка и сейчас еще надеялся улизнуть, однако, убедившись в безнадежности своего положения, понурил плечи и молча поднял руку с зажатым кошельком. Эцио схватил кошелек и надежно спрятал внутри камзола. Пока он это делал, лошадь чуть сдвинулась – воришка молниеносно вскарабкался по стене и исчез по другую сторону.
– Эй! Вернись! Я еще не закончил с тобой! – крикнул Аудиторе ему вдогонку.
Ответом ему был лишь быстро стихший топот ног. Вокруг успела собраться небольшая толпа зевак. Не обращая на них внимания, Эцио развернул свою лошадь и отправился к Капитолийскому холму.
Когда он приехал в назначенное место, уже смеркалось.
– Ну как, отобрал денежки у нашего приятеля? – спросил Макиавелли.
– Отобрал.
– Маленькая, но победа.
– Победы имеют свойство накапливаться, – сказал Аудиторе. – Со временем и при надлежащих усилиях их станет больше.
– Будем надеяться, что мы умножим наши победы раньше, чем взор Чезаре падет на нас и мы опять будем разбиты. В Монтериджони ему это почти удалось. А теперь продолжим с того места, где мы остановились. – Никколо пришпорил своего коня.
– Куда мы едем?
– В Колизей. Там у меня назначена встреча со связным. Его зовут Виницио.
– И?
– Я жду, что у него есть для меня новости. Поехали.
Пока они ехали к Колизею, Макиавелли обращал внимание своего друга на новые здания, построенные Александром VI за годы своего папства. Говорил он сухо, не скрывая пренебрежения.
– Взгляни на эти фасады! Их замаскировали так, чтобы они имели вид правительственных строений. Родриго хорошо умел пустить пыль в глаза. Это делалось в расчете на то, чтобы одурачить твоих друзей, то есть «народ».
– Когда ты успел стать таким циничным?
– Я совсем не циничен, – с улыбкой возразил Никколо. – Я просто показываю тебе нынешнее состояние Рима. Но ты прав, Эцио. Иногда в моих словах слишком много горечи. Кто-то подумает, что я умею лишь замечать недостатки. Возможно, не все потеряно. Хорошо уже одно то, что в Риме у нас есть союзники. Ты с ними встретишься. И коллегия кардиналов, как я уже говорил, тоже не целиком под пятой Родриго, как бы ему этого ни хотелось. Правда, положение очень серьезное и неопределенное…
