Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест
Чак решил, что это очередная бомбёжка и решил пронаблюдать за самолётами, они летели мимо их позиций в сторону Тиера. Вскоре их захватили прожекторы, утреннею тишину разорвал раскатистый гул воздушной тревоги, с далёких позиций раздались залпы противовоздушных орудий.
А самолёты всё летели и летели, плавно и размеренно, словно совершали экскурсию по ночному небу, Где-то рядом с ними блеснули крыльями в свете прожекторов быстрые истребители прикрытия. В уши бил противный гул тревоги, а бомбы всё не падали и не падали, Чаку это показалось странным и только в этот момент, он увидел с какой неистовой суетливостью кипит жизнь в самом городе. По улицам словно муравьи в разорённом муравейнике метались солдаты, гудели танки и машины. Только разглядев это ему вдруг стало не по себе. Наступление? Отступление? Что на этот раз? Он отворил окно и втянув полной грудью утренней прохлады, решил спуститься и всё разузнать. Но не успел.
В этот миг, над Тиером вспыхнула ослепительная вспышка, она была ярче солнца, яркий, ослепляющий белый свет озарил улицы Прерия, кто-то попадал на землю от его лучей, а Чак, чуть не выпав из окна, отпрыгнул в сторону и зажмурился. Следом раздался страшный грохот, будто бы с неба начали падать огромные камни, не слышно стало ни сирены, ни возни под окнами, Чак хотел закрыть уши, но не успел. С небывалой силой по городу промчалась страшная взрывная волна, стекла разлетелись на мелкие куски, стены заходили ходуном и пошли трещинами, на голову посыпались камни и куски крыши, раздались страшные крики в соседней палате, а следом в секундный промежуток, по городу стали детонировать боеприпасы. Стоял страшный грохот, все трещало, взрывалось и рушилось, Чак не понимал, что произошло.
Но, найдя в себе силы, он все же подполз к окну, и подняв испуганный взор, с ужасом схватил себя за волосы и закричал дрожащим, истеричным голосом.
– О нет! Нет! Нет! Нет!
Пред испуганными глазами капитана и тысяч муринцев взмывал в воздух страшный огненный гриб, он сжёг весь Тиер дотла, всех солдат, и всех людей. Сердце Чака истерично заколотилось, он наконец понял, что произошло. Атомный взрыв.
***
Атомный гриб ещё полыхал над Тиером, а в Прерии уже началась паника и пожары. Раздались выстрелы, кто-то, скорее всего партофицер громко закричал патриотические речи и велел солдатам собраться с силами и быть готовыми к продолжению. К тому-же солдат готовили и к таким случаям, ведь все прекрасно знали, что у врага то-же есть атомное оружие, которое тот наконец осмелился применить.
Громко и матерно ругаясь, Чак поднялся с пола, стряхнул с себя пыль и обломки штукатурки, огляделся по сторонам и констатировал печальный факт.
– Вот и тыл мой отменяется.
Он осмотрел ящики шкафов, собрал всё, что могло пригодиться, шприц-тюбики с обезболивающим, бинты, раствор обеззараживающий и целых десять пачек рикетола. Набив полный рюкзак медикаментами, он воткнул себе в каждую ногу по обезболивающему и положил под язык рикетол. Ему сейчас хотелось лишь найти Китти и убедиться, что она жива.
Полевой госпиталь в миг наполнился ранеными, их заносили одного за другим и бросали прям на пол коридора, врачи тут же осматривали их и помечали на лбу какой-то краской степень живучести. Те несчастные, кому на лбу рисовали цифру 4, тут же выносились вновь на улицу, умирать. Единственное, на, что они рассчитывали, так это на укол обезболивающего. Зит осторожно ступал между ними, стоял дикий крик и стон, вперемешку со слезами. От разлившейся по кафельному полу крови стало скользко и противно. Кто-то крепко схватил его за штанину и одёрнул к полу.
– Укол! Укол мне! Мне больно! Мать твою укол мне поставь, сука проклятая.
Чак посмотрел на кричащего, это был какой-то солдат с израненным лицом, из глубоких ран сочилась кровь, вместо ног у него болтались обрубки перетянутые жгутами. Он грубо ругался и требовал укол, на лбу его виднелась цифра 4. Ничего не отвечая, капитан вырвал из его цепких рук ногу и пошёл дальше, секунду спустя, пара крепких парней поволокли безногого на улицу, на ходу коля ему в бедро долгожданный укол. Ему говорили, что он выживет и вернётся домой, тот кивал и благодарил их, хотя наверняка понимал, что вот вот умрёт. Это была словесная формальность.
Наконец-то выйдя на улицу, не смотря по сторонам, он побежал в сторону штаба. Ноги едва слушались его и то и дело подкашивались. Где-то по пути он подобрал автомат, воткнул ещё раз обезболивающего и, бурча себе под нос ругательства, устремился вперёд. Небо озарял багрянец взрыва, веяло жарой и гарью. Но это его уже не волновало. Взрыв удивил его лишь в первые минуты, но теперь Зит вновь, словно робот бежал делать то, что умел. Спасать свою любимую, а если и понадобиться то и убивать во имя этого.
Творящийся кругом ужас, в этот момент интересовал его меньше всего, под ногами валялись трупы, с позиций медивов раздались раскатистые гулы орудий, где-то совсем рядом разорвался снаряд, осыпав его грудой земли и пыли. Один обломок больно прилетел по руке, да так, что от неожиданности автомат упал наземь, но не теряясь ни секунды, он вновь поднял его и пошёл дальше, с трудом шагая по земле. Рядом промчался тяжёлый танк, лязгая гусеницами и обдавая выхлопом солярки, за ним бежали три десятка солдат. Паники не было, все были испуганны, но не удивлены. Каждый знал, что если медивы применили атомное оружие, то и в ответ к ним полетели ракеты, выжигать дотла их города. Никто не знал, что твориться в этот момент в атомном центре, даже Маунд.
Тем временем Зит добежал, а точнее доковылял до штаба и с удивлением увидел, как из каждого его окна валит сизый дым, что-то горело внутри, солдаты словно муравьи толпились у его стен, видимо жгли документацию и всё то, что никак не должно было достаться врагу. В этом людском море сложно было найти одну маленькую и хрупкую девушку, но на глаза ему бросилась знакомая, рослая спина. Это был Маунд, он надрывая голос орал о чём-то бойцам, держа в руке спутниковый телефон. Зит понимал, что он как никто другой может помочь ему в поисках.
– Генерал Маут! – крикнул он.
Но тот его не слышал,
