Андрей Посняков - Отряд
С такими вот мыслями Иван и заснул.
А действительность распорядилась иначе.
Овдеев, конечно, их приходу обрадовался, но от предложения заняться ошкуем презрительно отмахнулся:
- После, после, парни. Сейчас другая беда - Шуйские! Государь наказал - выделить лучшие силы. А кто у меня лучший? Что смотрите? Наслышан, наслышан я о ваших прежних подвигах, рассказали…
- Ртищев?
- Ртищев? Гм… ну да, и он тоже. Итак, - Овдеев обвел взглядом притихших парней. - Есть сведения, что князья Шуйские - в особенности Василий - замыслили злое. Небось спросите - откуда сведения? Скажу. От Богдана Бельского, ближнего к государю человека. Источник вполне надежный.
- Да… но - Шуйские! - покачал головой Митрий.
Стольник рассмеялся:
- Что, волосы дыбом встали? Ну и что, что Шуйские? Подумаешь, Рюриковичи и права на престол имеют. Нам-то какая разница - государевым велением боярин-батюшка Петр Басманов указал провести следствие, мы и проводим. Сыщем крамолу - о том и доложим, а уж что с крамольниками потом станется, то не нашего ума дело! Задание ясно?
- Вполне, - Иван кивнул за всех.
- Что потребуется - деньги или еще чего, - обращайтесь без стеснения в любое время - столкуемся.
Обнадежив парней, новый начальник отпустил их с миром. Вернее - с заданием. Честно сказать, оно заставило ребят призадуматься. Шуйские! Шутка ли - пожалуй, один из самых древних и влиятельных боярских родов. К таким только приблизься - прихлопнут, словно букашку какую, и следов не останется. Однако приказ-то был получен совсем недвусмысленный - искать крамолу. Вот - осторожненько - и стали искать, уж раз взялися за гуж…
Да, им в помощь начальство милостиво придало дьяка - уже старшего дьяка - Ондрюшку Хвата. Тот, конечно, хитер был преизрядно… То и пугало - не подставил бы. Посовещавшись, решили Ондрюшку опасаться, да тот и сам не напрашивался прямиком в дело, заявив, что есть у него на примете некие людишки - то ли дворяне, то ли дети боярские, то ли бояре, но не из знатных, - несомненно, «воровским образом» связанные с братьями Шуйскими и «много про них чего знающи».
Что ж, пусть хоть так… Парни уже понимали, что главными крамольниками им придется заняться самим…
И занялись, не откладывая дело в долгий ящик, - попробуй-ка тут, отложи, надсмотрщиков-контролеров много - Овдеев, Петр Басманов да сам государь!
Прежде всего, в этом деле парням неожиданно помогла Филофея, вернее, ее отец, богатый купец Ерофеев. Вернувшись с Тотьмы, куда ездил с товарами, купец, прознав о помощи ребят Архипке, стал время от времени зазывать их в гости. Парни не отказывались - все ж таки соседи, а с соседями нужно жить дружно. Да и, что сказать, Ерофеевы жили богато и кормили гостей от души, сытно, а уж поили…
- Этак вы скоро совсем сопьетеся! - шутила по утрам Василиска, глядя, как то один, то другой жадно пили воду прямо из ковшика. Шутить-то шутили, но - Иван видел - глаза у суженой были озабоченные, серьезные.
Утешил девчонку:
- Не переживай, не сопьемся!
А сам с приятелями тем же вечером - снова на двор к Ерофеевым, больно уж интересные вещи рассказывал запьяневший купец.
Вот и сегодня, слегка подпив, вытер рушником губы, переспросил:
- Шуйские?
Это Митрий специально завел про них разговор, в который раз уже.
- Шуйские, Шуйские, - покивал Митька. - Говорят, князь Василий - самый преданный царю Дмитрию человек.
- Это Васька-то Шуйский - преданный человек?! - без всякого почтения к столь древнему роду возмутился купец. - Слыхал я, как он, по Ордынке проезжая, царя Дмитрия чертом обзывал.
- Как чертом? - не поверил Иван.
- А так! - Ерофеев засмеялся, вернее, захохотал - а был он высокого роста, чернобородый, дородный, словно истинный боярин, а не купец. - Так и сказал: черт, мол, это, а не настоящий царевич. Не царевич, а расстрига и изменщик!
- Так и сказал?
- Так! Могу под присягою подтвердить.
Купец Ерофеев был хорошим свидетелем, со слов Архипки парни уже давно знали, что когда-то не столь давно люди Василия Шуйского подпортили купчине торговлю: сами принялись торговать мороженой семгой, от которой Ерофеев ждал больших барышей, а потому - в силу неспокойных времен - и обратился к Шуйскому за покровительством. Сдуру - как теперь говорил.
- Хоть сейчас идем в приказ! - ярился купец. - Ужо, выведу крамольника Ваську на чистую воду. Ишь, удумал - государя чертом обзывать!
Но это был, так сказать, непрямой свидетель. Подумаешь - кто-то чего-то там говорил. Где ж тут заговор? Хотя, конечно, в московском государстве и за одни слова могли головенку оттяпать - запросто! И все же, все же нужны были другие доказательства - хотя бы для самих себя, чтоб не ныла потом совесть, что подставили невинного человека. Как нащупать ходы к Шуйским - разговорить их слуг, дальних родичей, на худой конец, попытаться самим встрять в заговор… если он, конечно, был.
А вот это-то наверняка утверждать было нельзя! Нет, вполне вероятно, до приезда Дмитрия в Москву Шуйские - и не только они - что-то подобное затевали, но сейчас, когда весь московский люд всей душой и всем сердцем принял нового государя, интриговать против него было бы чересчур опрометчиво даже для членов столь могущественного и древнего рода.
Таким вот образом рассуждал Иван, но совсем по-другому думал дьяк, точнее, уже старший дьяк, Ондрюшка Хват, веленьем Овдеева данный ребятам в помощники. Петр Федорович Басманов, что занимался пока сыском, торопил - искать, искать крамолу, выжигать каленым железом, не считаясь ни с личными заслугами, ни со знатностью рода.
На следующий день приятели, поднимаясь по широким ступенькам крыльца в приказную избу, чуть было не сшиблись с внезапно выскочившим из дверей старшим дьяком.
- Ты куда это, Ондрюша, словно ошпаренный?
- А, - отмахнулся на ходу дьяк, правда, тут же остановился, не удержался, похвастался: - Воров завчера сыскал - бегу в пыточную. Ужо, заговорят у меня! - Ондрюшка радостно потряс кулаком.
Умелый, конечно, работник был старший дьяк, и ушлый, и грамотный, но уж себе на уме - хитер, злоковарен. Улыбается всем широко, аж кажется, вот-вот сведет скулы, с приказными приятен, а на самом-то деле - что у него на душе? Один Бог ведает, вернее, скорее - черт. Однако новое начальство в лице Овдеева к Ондрюшке явно благоволило… как, впрочем, и к трем приятелям. Вообще, у Ивана складывалось такое мнение, что Овдеев хочет намеренно вызвать между ними соперничество. Ну, правильно, как еще древние римляне говаривали - «дивидо эт импере» - «разделяй и властвуй».
- Ишь, упырь, - пробурчал вслед уходящему дьяку Митрий. - В пыточную побежал - радуется. Нешто можно пыткою правды добиться? Мне только клещи или дыбу покажь - так я такого на себя наговорю, самому страшно станет. И в заговоре признаюсь, и в мятеже, и в том, что ошкуй чертольский - это я и есть.
- Постой-ка! - уловив Митькину мысль, Иван постарался не выпустить ее их головы, что-то в ней ему показалось важным, несомненно, стоящим самого пристального размышления. Ошкуй… Митька…
Зайдя в приказную избу первым, Иван уселся на стол и обернулся к друзьям:
- А ведь ты, похоже, прав, Митрий. Ошкуй-то - не оборотень, человек!
- Угу, - хохотнул Прохор. - С медвежьей башкою!
- Не с башкою, а, скажем, в шапке, из медвежьей шкуры пошитой… Вот вам и ошкуй!
- Неплохая мысль, - одобрительно кивнул Митрий. - Только - покуда несвоевременная. Пока заговор не раскроем, не дадут нам ошкуем заниматься, для начальства сейчас упырь - не главное. Главное - Шуйские! Ох, мешают они Дмитрию, мешают…
- А Ондрюшка-дьяк на этом карьеру свою строит, - пробурчал Прохор. - На то ведь и прозван - Хват. Ох, чувствую, похватает он сейчас и виноватых, и правых, короче, всех, до кого дотянется. Точно говорю - показания нужные со всех выбьет и об успехе доложит по начальству первым, куда быстрей нас!
- А ты ему, часом, не завидуешь, Прохор?
- Было бы кому завидовать. Прохиндей - он и есть прохиндей.
Ненадолго задержавшись в приказе, друзья согласовали дальнейшие планы с начальством - Овдеевым - и, получив «добро», до вечера занимались братьями Шуйскими, не самими, конечно, а пока только их людьми. Расспросили многих: и каретника, что лично чинил Василию Шуйскому возок, и зеленщика, что каждый день приносил в боярские хоромы свежие овощи, и нескольких холопей, и привратника, и даже какую-то сопливую дворовую девку. Все людишки на контакт шли с охотою - еще бы, ведь парни тащили их в ближайший кабак, - но на откровенный разговор не шли и хозяина своего, князя Василия, не выдавали. То ли не хотели выносить сор из избы, то ли боялись, то ли и в самом деле никакого заговора не было, не успел еще вызреть, не дали.
Проходив целый день, вернулись в приказ хмурые.
- Ну? - попив кваску из стоявшего на подоконнике кувшинца, Митрий грустно вздохнул. - Что, пора на доклад идти? Видали, как Ондрюшка сейчас к Овдееву пробежал? Сияет! Ровно голый зад при луне - светится. Видать, выбил чего-то… А нам и докладывать нечего. Деньги только казенные на кабак зря потратили - стыдно начальству в глаза смотреть.
