Магия крови - Ник Перумов
– Эй-эй, полегче! – Квинт перехватил запястье проводника, дернул к себе, едва удержал; парень оказался вовсе не слабак. – Брось ты это, Ахмаль. Ты с сильным магом сюда не ходил, а я сильный, посильнее многих. Зарезаться мы еще успеем, давай лучше поднажмем. Далеко еще твой Могильник?
Мальчишка помотал головой, его колотило. Ветер вокруг завыл оглушительно, призрачные голоса в нем кричали и угрожали, горизонт совсем скрылся, и непонятно было, в песчаной мгле или в подступивших сумерках; зато огненные змеи над головой свивались в кольца, сплетались клубками и расползались в стороны, и красноватые отсветы от них отражались в волнующемся песчаном море.
Песок плясал. Поверхность его тряслась, словно закипающая вода, то и дело плевалась струйками песка, и вместе с каждой струйкой выплескивалась и сила – сейчас, в темноте, куда более заметная. Сотни, тысячи бледно светящихся маленьких вихрей уже покачивались над песком, двигались, сливались – и росли.
– И-ифриты… сожрать…
– А ну прекрати! – рявкнул Квинт.
Человеческая магия здесь и впрямь должна была работать плохо: сила полна аномальных биений, разнонаправленна, словом, никакие чары сложнее самых элементарных здесь складываться не должны. Но не у того, кто вывел универсальные поправки к расчетам магических формул, и не у того, у кого в поясной суме лежат кристаллы-преобразователи…
Веспа вытащил один. Что ж, посмотрим, не зря ли Публий Маррон, а может, и кто-то еще, подсунул их!
Толкнул ближайший вихрь простенькими рассеивающими чарами – получил в ответ болезненный укол, но вихрь качнулся, как-то сник и убрался с дороги.
Ага! Придется сейчас показать, что первая ступень Совы годится не только для того, чтобы в звездоскопы смотреть да пергамент формулами марать!
– За мной, не отставай! – гаркнул он в ухо Ахмалю. – Направление показывай!
Заклятия покатились вперед, расчищая путь. Квинт зарычал сквозь сжатые зубы: ответные чары недоифритов словно хлестали его крапивой, цепляли невидимыми крючками, и каждый крючок норовил оторвать кусочек живой силы, живой души. Ничего, это выдержать можно… Главное – успеть проскочить до того, как эти мелкие магические образования вырастут во что-то существенное, вот с настоящим ифритом, пожалуй, справиться будет тяжело – если вообще возможно.
Веспа бежал, замотав лицо краем плаща; песчинки лезли в глаза, кололи кожу, но бежать удивительным образом стало легче: ноги перестали проваливаться, кипящий, насыщенный силой песок уплотнился. Так бывает у моря, на самой линии прибоя…
Ахмаль не отставал, время от времени жестом показывая, куда повернуть. Как он умудрялся ориентироваться в этой свистопляске теней и красного света – одни боги ведают, но он не только указывал направление, но и умудрялся вовремя почуять опасность. Раз успел оттолкнуть Веспу от внезапно возникшей впереди гладкой поверхности, будто бы лежащего плашмя черного монолита (Квинт уже потом ощутил, как этот артефакт пьет силу – возле него даже ифриты исчезали), в другой раз – потянул в обход какого-то странного холма, напротив, окутанного призрачным голубоватым сиянием.
А вот Веспа начал уставать. Все-таки слишком силен был ответ, достававшийся от каждого «ифрита», да и сами они изрядно подросли, сделавшись высотой почти с человека, и уже не жалили крапивой в ответ, а разили, словно молнии.
Вот рассыпался в ладони один кристалл-преобразователь, Квинт достал второй. Вот и второй распался сверкающей пылью…
Маг остановился, чтобы достать третий, но пошатнулся; упал бы, не поддержи его Ахмаль.
– Долго еще? – простонал Веспа. Ему очень хотелось лечь и не вставать пару суток. А лучше седмицу. Все тело болело, во рту пересохло…
– Половина, половина миля, чужанин! – выпалил проводник. – Половина! Давай мешок, Ахмаль нести, только давай идти! Скорее, скорее!..
Веспа скинул с плеч мешок, ощущая, как тело наливается неподъемной тяжестью, как боль ворочается в мышцах. Пальцы, сжимавшие кристалл, дрожали. «Я не дойду. Еще полмили, я же не смогу, не выдержу… Но Куртия! Как она – там – одна?!»
– Куда? – только и выдохнул он.
Ахмаль махнул рукой во тьму, полную летящего песка, пляшущего света и злой магии. И Веспа, шатаясь, побрел.
Бродячие столпы силы, ифриты, выросли уже в полтора человеческих роста; пустыня призрачно светилась от них, точно усеянный светляками ствол лесного великана. Они бесцельно скользили над колышущимся песком, сталкивались, разделялись, рассыпая лиловые искры; очертания их менялись, становясь то человекоподобными, то похожими на чудовищ, то теряя всякую форму.
И они продолжали расти.
«Я с ними не справлюсь сейчас», – в ужасе подумал Веспа. Ясно, что прежняя тактика, с рассеивающими и отталкивающими чарами, не сработает; так может, просто прикрыться щитом? Пока не еще не все кристаллы рассыпались…
Про щит он подумал очень вовремя. Ифриты, уже в два человеческих роста высотой, постепенно сползались к ним, словно чуя беззащитных путников.
– Чужани-ин… – проныл Ахмаль. – Скорее, скорее давай, двигай ноги!.. Могильник три шага идти!
– Погоди, – задыхаясь, ответил Веспа. Остановился: он едва держался, чтоб не упасть, нужен был хоть краткий, но отдых.
Достал из мешка кристалл, сжал в пальцах.
Ифриты окружили их бледно светящимся кольцом; в каждом столпе маг видел искаженное, плывущее, бесконечно меняющееся лицо, словно ифрит жаждал и никак не мог обрести форму; голоса в ушах затянули заунывную, тоскливую песнь. А вот ветер стал стихать, песок оседал, и можно было уже открыть лицо – неужто буря кончается?
Огненные змеи в небесах, однако, продолжали безумную пляску.
– Чужа-анин…
– Сейчас… сейчас…
Квинт сосредоточился, ручеек раздражающей, колючей силы потек сквозь кристалл, упорядочиваясь, становясь ровнее; кристалл засиял в руке, и ифриты медленно двинулись вперед, словно привлеченные этим светом.
Ахмаль вскрикнул, но Квинт уже собрал достаточно, чтобы выстроить самый надежный из ведомых ему щит.
Белая, с лиловыми сполохами, стена яркого света соткалась вокруг двух путников.
«Получите!» – успел мстительно подумать Квинт, прежде чем ифриты дружно ринулись на отпорные чары, рвя их в клочья, а Ахмаль повис на плече, вереща, точно перепуганный кролик:
– Убрать!.. Нет! Убрать, убрать!..
Квинт не удержался на ногах, рухнул, кристалл выпал из пальцев и канул в песок – щит немедленно угас; ифриты над головой яростно раздирали остатки яркого сияния, как стая падальщиков – добычу.
Ахмаль ловко пополз куда-то, Квинт, сбитый с толку всем произошедшим, обессиленный, остался лежать, а когда поднял голову – увидел, что ифриты изменились.
Точнее, слились, и теперь над ним высился столп призрачного сияния, медленно вращающийся, клонящийся вершиной то в одну, то в другую сторону; прямо посередине его кривлялось на редкость уродливое лицо, неровное, точно вылепленное из сырого теста, а «тело» то и дело выбрасывало быстро тающие призрачные «щупальца»,
