Барон Дубов. Том 3 - Михаил Капелькин
— Так? — я перехватил его поперёк туловища и засунул в подмышку.
— Головой вперёд, пожалуйста… — проворчал он за моей спиной.
Я перевернул его.
— Вот так будет быстрее. Давай налево. Но никому ни слова! И на глаза никому не попадайся!
— Как скажешь! — хохотнул я и пошёл в указанном направлении.
Гном вёл меня одному ему известным путем. Когда надо, я шёл по коридору или переулку, между домов. Или же по его команде, нырял прямо в стену. Уворачивался от патрулей королевских солдат и гвардейцев, прятался в пустых нишах и служебных тоннелях. Мортон знал о них, но никогда не пользовался. Не видел нужды со своим Инсектом.
После шестого или седьмого перехода кузнец задышал тяжело. После девятого попросил остановиться и опустить его на землю. Это произошло в небольшом ангаре, где стояла старая техника, укрытая брезентом, свалены старые ржавые тележки и куски разобранных рельс. Пахло землёй и креозотом. Было тихо.
— Не могу больше, дай отдохнуть, — он опёрся рукой о ящик, пытаясь справиться с одышкой. С его лба и бороды обильно капал пот.
Я присел рядом и достал небольшое зелье маны. Сунул гному, и он выпил его одним глотком.
— Спасибо. Фух, обычно моих сил хватает, но с тобой приходится тратить маны куда больше. Дай мне пару минут.
— Понимаю, — пожал я плечами. А потом задал вопрос, который мучал меня с первых секунд, как я узнал о даре Мортона. — Слушай, а ты не пробовал так же, как проходишь сквозь стены, пропускать оружие? Меч? Или топор?
— Это возможно, если успеть среагировать.
— А пули?
Кузнец посмотрел на меня и мотнул головой.
— Я что, больной по-твоему, пули хлебалом ловить?
— Ради эксперимента!
— Ага! А если не успею среагировать, и пуля меня убьёт? Я же умру!
— Ну да, — кивнул я. — Коли убьёт, так умрёшь.
— Ладно, пошли дальше, немного осталось.
Я подхватил гнома в подмышку и шагнул сквозь очередную преграду. Мы оказались в переулке между двумя жилыми комплексами. Ввысь убегали светящиеся квадраты окон, а справа дорога выходила на оживленную улицу. По ней тёк народ. Гномы куда-то спешили, все шли в одном направлении, и время от времени из толпы раздавались злые выкрики.
— Что происходит?
— Не знаю, но мне это не нравится. Пошли, Дубов, нам в другую сторону.
Мы углубились в переулок и проплутали минут пятнадцать. В конце концов преодолели последнюю преграду и оказались в тёмном узком коридоре. Справа шла глухая стена с парой мелких окон под потолком, а слева ряд глухих дверей. К большинству из них не прикасались очень давно, судя по слоям пыли на ручках.
Я поставил Мортона на пол и подошёл к одной из дверей. Гном открыл её ключом и поманил меня внутрь. В кузницу. На первый взгляд, самую обычную. В центре алели угли в круглой жаровне, заливая квадратное помещение оранжевым светом. Да это же молот и наковальня. В углях стоял тигель, внутри которого что-то плавилось. Мортон подошёл к большим мехам и раздул угли.
— Я думал, мастер-кузнец может пользоваться только большой Кузницей, когда настраивает оборудования или ещё что, — удивился я.
— Я считал бы себя идиотом, если бы не попытался обуздать своё предназначение. Результаты ты видишь. Вынести знания за пределы своей головы я так и не смог, но воспроизвести первый опыт гномов с трабелуниумом… Вот, пожалуйста, — он обвёл руками комнату. — Кузницы, которые сейчас порядком потрепало — результат многовекового прогресса. Но всё начиналось с малого. Вот с этого.
— Значит, тут тебе терпения хватило, а как рыбу ловить, так тебя чуть не разрывает…
— Ну ты и сволочь, Дубов, — засмеялся гном. — Уел!
Я тоже хохотнул. Я видел в Мортоне хорошего человека, точнее, гнома и друга. И дал ему это понять.
— Ладно, говори, что делать.
Взрывы в Кузнях Гилленмора не уничтожили, а только повредили склад, куда мы сдали наш металл. Кузнец тайком вернулся туда, ускользнул от королевских сыщиков и вытащил ящик с трабелуниумом, что достался мне от отца. Номерок, который я ему отдал перед самым взрывом, пригодился.
Сейчас он нахваливал того, кто металл переплавлял в слитки, потому что он оказался необыкновенно чистым. А значит и эффективность влитой маны будет максимальной. Это не могло не радовать.
Мы расплавили слитки в специально высокотемпературной печке, которая стояла подальше от всего остального оборудования, потому жар от неё шёл конкретный. Аж брови вяли. Оно и понятно. Пять тысяч градусов или даже больше. Через час с лишним вытащили тяжёлую ёмкость с булькающей жидкостью и смешали с расплавом из тигеля, который стоял на углях. Получившуюся смесь залили в форму и сунули в специальный небольшой холодильник с толстыми стенками, который аж загудел от натуги. Но когда вытащили форму, металл в ней был ярко-оранжевого цвета и уже затвердевший, но ещё сохранивший пластичность.
Мортон выбил брусок на наковальню и дал мне молоток. Все действия я выполнял, изрядно нагнувшись, так как кузница была приспособлена для гнома, а не полуогра ростом два метра с четвертью.
— Главное, ты должен своей рукой придать ему форму. Шероховатости я потом исправлю. Это ерунда. Бей молотом.
И я бил. А гном переворачивал, остужал в воде, снова раскалял, и я снова бил. Делал форму такой, какую видело моё сердце. Или разум. Или чёрт его знает что ещё. Просто я знал, что мне нужно и как это должно выглядеть. Стало жарко и душно, мышцы с непривычки гудели, но мне нравилось.
Я снял рубашку, позволяя поту свободно течь по моей коже и волосам. Мышцы приятно гудели от нагрузки, вены на руках набухали всё больше. Я вдруг понял, что соскучился по тренировкам. Как только вернёмся в академию, сразу продолжу.
Мортон тоже разделся. Он оказался весьма мускулист, кстати. Часто упражняется в этой кузнице, видимо.
Когда всё было готово, Мортон отполировал поверхность и дал мне зубило с маленьким молотком.
— Теперь руны. Они же у тебя есть?
Я кивнул, взял у него зубило и аккуратно набил руны, которые видел в дневнике отца. Получилось так себе, но кузнец заверил, что доведёт их до ума и сделает всё в лучшем виде.
