Возвращение в Тооредаан - Егор Дмитриевич Чекрыгин
О! А вот это уже серьёзно: один из мешочков на трофейном поясе оказался кошельком. Монетки — это бездна информации. Правда, тут половина кошелька забита просто кусочками серебра, но присутствуют и пять медных кружочков с полустёртыми изображениями, две серебряные и две золотые монеты. Золотые монеты завёрнуты в отдельные кусочки шкуры — видимо, как особая ценность. Так, и что же у нас тут есть? Судя по надписям, два золотых сатрапа! Приличная, между прочим, сумма. А серебряные? Это, кажется, кредонские боллары. Медные монетки почти не читаются. Однако на одной из них я, кажется, разглядел герб Удихской орды, на двух других — всадника на верблюде, закалывающего тигра — это опять Сатрапия, а ещё две были абсолютно нечитаемы.
Итак, что из всего этого следует? Скорее всего, я на Северной Земле — так называется самый большой материк Земли-2. Возможно, на территории Мооскаавской Сатрапии либо Кредонской республики. А вот время… На золотой монетке профиль довольно симпатичного молодого человека и надпись — «Ваася Седьмой». Кажется, эта самая Офелия что-то про данного монарха рассказывала, так что, скорее всего, я и во время правильное попал.
* * *
Ну да сидеть на попе — толку мало. Собрался, навьючил на себя дополнительные килограммов восемь-девять бесполезного груза и пошёл дальше. И шёл примерно так дней десять. Поначалу двигался словно по минному полю, с оглядкой, осторожненько, прощупывая и продумывая каждый свой шаг. Потом немного освоился, привык к местности, узнал её немного лучше, и идти стало чуток полегче. Больше уже не приходилось тратить столько времени на охоту, на поиск воды и дров, как раньше, и это сильно облегчало жизнь и ускоряло скорость движения на юг.
Охота у меня, правда, была та ещё, добывал в основном местных сурков да сусликов. Зверушки эти были непуганые и спокойно подпускали к себе на уверенный бросок камня или палки. Так что хоть и ощущал я себя, питаясь грызунами, этаким кошаком-переростком, но с голоду не помирал, хотя, к собственному удивлению, вскоре понял, что мне жутко не хватает хлеба, макарон или каш — того, до чего дома я особым любителем никогда не был. Но всё это было мелкими неудобствами по сравнению с возможной голодной смертью. Хотя, по собственным ощущениям, за время пребывания на Земле-2 я уже сбросил килограммов пять-шесть.
А на десятый день я испытал большое искушение и… поддался ему. Олень. Здоровущий, с красивыми разветвлёнными рогами и стекающими с боков капельками жира (ну, тут я, возможно, немного преувеличил), он нагло стоял прямо на моей тропе и пожёвывал какую-то травку… Я, в принципе, понимал, что он для меня чересчур. Столько я не съем и с собой не утащу, да и шкура его мне не пригодится, потому что её сначала надо обработать, задубить, а у меня на это нет ни времени, ни соответствующих материалов, ни соответствующих умений. Но я уговорил себя, что мне необходимо опробовать свежедобытый мушкет. В том смысле, что вдруг придётся стрелять, а я даже толком не знаю, как далеко из него пуля летит. И вообще, для меня и для оленя это будет «русской рулеткой», потому что шансы, что я попаду на таком расстоянии из неизвестного и сделанного весьма убого оружия, примерно равны тому, что этот чёртов мушкет разорвётся у меня в руках, так что всё по-честному. Тем более, что пока я буду заряжать и раскочегаривать эту дульнозарядную базуку, у олешки будет куча времени, чтобы сбежать. А если уж не сбежит — значит, судьба его такой!
Так, как там учили? Приклад к ноге, достать газырь, высыпать порох в ствол. Сверху пыж, и кидаем пулю… М-да, скорее маленькое ядро, миллиметров пятнадцать в диаметре, по нашим меркам это уже почти артиллерия. Хотя, судя по тому, как легко пошла, диаметр пули меньше диаметра ствола наверное на полтора-два миллиметра, представляю, как она будет болтаться в полёте. И забиваем сверху ещё один пыж. Теперь подсыпаем… Хотя нет, сначала надо запалить фитиль и вставить его в специальные крепления на курке. Хорошо хоть, есть зажигалка и не придётся возиться с огнивом. Пока бы я долбил кремнём об железку, сбежал бы не только олень, но и вообще вся живность в округе сообразила бы дать дёру. Так… Готово. А вот теперь подсыпаем порох на полку, слегка повернём мушкет на бок и постучим, чтобы крупинки пороха дошли до основного заряда. Теперь… Хм, ты, рогатый, ещё здесь? Тогда целимся под лопатку… Нет, целиться надо ниже, почти под ноги животинке. Даже наши, сделанные в двадцать первом веке мушкеты сильно подбрасывало вверх, а этот хреново сбалансированный убивальный агрегат, возможно, вообще к небесам подлетит. Так, плавно нажимаю спуск… Хреново получается насчёт «плавно» но… Шипение сгорающего на полке пороха, и всё это время надо продолжать держать тяжеленную конструкцию, наводя её на нужное место. Ба-бах! Сука блин! А если бы в глаз? Сгорающая порошинка влетела мне в бровь и неплохо там порезвилась — завоняло палёным волосом. На будущее, стреляя из мушкета, надо будет все-таки закрывать глаза, и хрен там с этим прицелом, здоровье дороже. Да уж, а отдача у этого пыточного агрегата та ещё. Как-то в училище дали пострелять из мосинки. Думал, там отдача сильная, но у этой вот хрени отдача вообще навевает мысли об артиллерии. Так, а что у нас с целью? Сейчас дым развеется и… Не мой ли это ужин сейчас удирает по степи? Выходит, промазал? Ан нет. Сделав ещё пару прыжков, олень вдруг споткнулся и рухнул на землю. Попытался встать, но у него ничего не получилось, и он остался лежать окончательно. Но мне предстояло ещё дойти до него и перерезать своим тупым тесаком животному горло… Крови-то скока, и какие печальные у зверюги глаза, лучше бы опять сурка изловил.
Впрочем, всё это не помешало мне набить брюхо мясом до состояния раздувшегося воздушного шарика. Свежее, парное, слегка обжаренное на углях снаружи и истекающее кровью изнутри. Жрал без всякой соли,
