Мичман Империи. Часть первая (СИ) - Четвертнов Александр

— Воислав Драгомирович? — не поддержал шутку жандарм, сохранив холодный, казённый тон и высокомерный взгляд.

Дед кивнул. Блин, дежавю. Где-то я всё это видел. Что ж их сюда тянет-то всех? Совсем фантазии нет? С другой стороны, а куда ещё? Дед безвылазно на ферме находится.

— Нам стало известно, что хозяева сгоревшей в ночном пожаре усадьбы гостят у вас, мне надо увидеть Евстафия Степановича Колосова.

— Сгоревшей в пожаре? — вырвалось у меня, но я тут же прикусил язык, словив недовольный взгляд Деда.

— Именно так, молодой человек, как я могу к вам обращаться?

— Обращайтесь к нему — молодой человек, — усмехнулся Дед, переводя внимание синего на себя, и тут же, откусив половину картофелины, что до сих пор была в его руке, протянул с набитым ртом: — Вот, как к Вам обращаться?

— Штаб-ротмистр великоновгородского корпуса жандармов Зубенко.

— Кек, — крякнул дед, сдержав смех, — Зубов, Зубенко. Вот радость привалила, губернатор зубки показывает. Где ж он вас понабрал, прихлебателей грязноруких?

— Прошу прощения, — с таким тоном синему можно было подрабатывать морозилкой, — вы сейчас оскорбили честь моего мундира?

— Это у картохи мундир, — Дед подкинул на ладони полуочищеный корнеплод, — а ты ко мне по гражданке приехал. Документы покажи.

А нет, все же можно и этого вывести из себя. Уж как он поморщился, когда доставал свой цифровой жетон.

— Кирил Кирилович значит, — сверился со своим инфопланшетом Дед, отсканировав служебный чип личности. — Всего месяц, как перевёлся к нам из столицы округа, как и губернатор… что же, добро пожаловать, хлеба нет, солью компенсируем, — ехидно улыбнулся Дед. — А вот и Любаша, — заметил он спешащую к нам женщину.

— Любовь Вадимовна Колосова… — начал было синий.

— Люба, это штаб-ротмистр Зубенко, — не дал ему договорить Дед, — жандарм. Хочет с Евстафием пообщаться о вчерашнем пожаре.

— Пожаре? — по виду, вроде бы, её отпустили вчерашние переживания, от того было удивительно, как она с пол-оборота завелась, стоило только словам Деда дойти до неё. — Каком пожаре⁉ На нас напали! Стахий с Мишкой еле выжили, Потапа с Елисеем убили! Чуть детей не угробили! — голосила она, размахивая руками, — Всё взорвали, дом подожгли, скотину постреляли! Это бандитское нападение было, а не пожар!

— Минутку, гражданка Колосова, — прервал её хмурый жандарм, а его коллеги подошли ближе. — Не надо квалифицировать происшествие, с этим следствие разберётся.

— Ха, а сказывал, что честный, про мундир втюхивал, — пробормотал Дед в сторону, тут же доев картошку, будто и не он только что говорил.

Синий слова проигнорировал, вцепившись взглядом, словно клещами, в жену Евстафия.

— Говорите бандиты, а где же оружие нападавших? — знакомый тон, похожим со мной Гривасов на допросе разговаривал, брр. — На пепелище только остовы техники и трупы. Кто из них злодей? А может это вы их убили, а теперь водите всех за нос. — Зубенко оскалился в хищной улыбке, — пройдемте с нами Любовь Вадимовна, и семью свою берите. Разговор у нас будет долгий, без посторонних и не здесь.

Нет, вот мерзавец! И нас не стесняется. Тетя Люба испугалась, замешкалась, оглянулась на нас в поисках поддержки.

— Иди в дом Любаша, — ласково улыбнулся Дед, за плечи разворачивая её к усадьбе, и легонько подталкивая в спину. — Всё, что было нужно, мы услышали, а дальше я сам разберусь.

— Не понял, — возмутился один из группы поддержки Зубенко, мужик с холеным лицом и мутными глазками, — куда это вы пошли, гражданочка⁉ Вы задержаны….

— Да что ты орёшь, как патефон? — наигранно удивился Дед, — Ног нет?

Жандарм дёрнулся было за женщиной, но штаб-ротмистр схватил его за плечо, и оттянул назад.

— Спокойно Геннадий, — произнёс Зубенко, а затем обернулся к Деду. — Не надо провоцировать нас, гражданин Туров, мы ведь вернёмся с ордером, и всё здесь обыщем. А потом обвиним вас в укрывательстве….

— Наберут остолопов по объявлению, — вздохнул Дед горестно, и продолжил: — Какой ордер? Какое обвинение? Ты, штаб-ротмистр, законы наши изучи, они отличаются от столичных. Что над собой видишь? — жандармы дружно задрали головы вверх. — Боевые машины ополчения. А это значит, что в районе Малого Новгорода введено военное положение, и все твои полномочия перешли ко мне, как к выборному главе. Теперь сидеть тебе в офисе, да ждать, когда всё закончится, и никакой ордер, ни судьи, ни прокурор не помогут. А всё благодаря вам, синим. Так что езжай с миром, бумажки перекладывай.

— Позвольте, — нахмурился Зубенко. — При чём здесь мы?

— Вас вчера вызывали на ферму Колосовых? Вызывали. Я лично это сделал, пока ехал к ним на помощь, но не было там жандармов, ни во время боя, ни после. Только сейчас ты заявился и рассказываешь о пожаре. Так что плевать мне и на ордер, и на суды, да на любые твои обвинения. Доказательств, как всё было, у нас много.

— Воислав Драгомирович, — наверное, мне показалось, но тон штаб-ротмистра изменился, стал менее высокомерным, я бы сказал, уважительным, — зачем тогда это представление?

— А как ещё понять, Зубенко, кто на планете из пришлых грязнуля и под губера стелется? — усмехнулся Дед.

— Понял Вас, — кивнул жандарм. — Честь имею откланяться.

И он ушёл, забрав своих помощников, а потом и улетел в город.

— Кажется, я ошибся, — протянул Дед, разворачиваясь к нам.

— В чём именно? — поинтересовался я.

— Не всегда новое — плохо, но это не точно, — ответил он, направляясь к броневику, и тут же пробурчал: — хватит болтать, дел полно. Драгомир, вы с Серафимом со мной полетите на сходку, чую, Швельброд примчится, палки в колеса вставлять.

— Дед, поговорить надо, — поспешил я, пока он не уехал.

— Времени нет, опаздываем уже, — бросил он через плечо, — как вернёмся.

— Поздно будет, — я повторил мамин вчерашний манёвр с его локтем, — это важно, насчёт доспехов.

— Ладно, — не останавливаясь, согласился Дед. — По дороге расскажешь. Залезай.

Вот, вроде бы я морской пехотинец. Даже в бою был! Но ни разу ещё не летал в составе группы боевых машин. Ощущения скажу вам незабываемые. Мощь! Чувство силы за плечами, рядом, со всех сторон. Да что говорить, меня чуть ли не эйфория захлестнула, когда двадцать броневиков выстроились, нет, не охранным ордером, атакующим.

Трасса на Малый Новгород стремительно стелилась под нами. Оставались позади перекрёстки и повороты, грунтовые, и асфальтированные дороги. И везде, повсюду в небе были броневики ополчения. Мы полпути проехали, а я уже насчитал более сотни антигравов патрулей. Дед сказал, что поднял один батальон, а сколько их всего? Этот вопрос я и задал.

— Два полка, Ростислав, — Дед задумчиво ковырялся в своём коммутаторе, — впечатляет, да?

— Не то слово, — восторженно произнёс я, — такая силища, теперь понимаю твой план по обороне. Никто к нам не сунется.

— Не к нам, внучок, а в весь малоновгородский район, — поправил меня он. — Это был наш план с соседями и офицерами ополчения. Ты думаешь, просто так провоцировал противника на атаку? Нет, мы знали, на что идём. — Я хотел было спросить, когда они успели, но он продолжил: — То, что этот план работает и на твою ситуацию, счастливая случайность, ну и стратегический гений командующего.

— А кто он, этот командир?

— Я, Ростислав, я, неужто не понятно, — рассмеялся Дед, да и Серафим с отцом заулыбались. — Ты поговорить хотел.

— Так точно, — подтвердил я. — У Данакта Родомировича по всей планете схроны резервные были. Лира говорит, слуги точно знают, какие остались нетронутыми в войне. Она сама не в курсе, что, где, и сколько, но ЛПД там должны быть.

— Как мы и подозревали, Драгомир, — покосился Дед на моего папу, который был за пилота, — только одна проблемка, с нами слуги говорить не будут. Пробовали, да они сделали вид, что не слышат.

— Эм… — неуверенно протянул я.

— А это значит, что надо устраивать их встречу с Лирой, — развил мысль Деда отец, пока тот снова отвлёкся на свой коммутатор, — а это не безопасно, да и пропали слуги Юдиных куда-то, после того разговора. Потому, сначала я с Серафимом скатаюсь на склады, а там посмотрим.